Николай Шестаков. Голицыно. Уйти в пейзаж...
Случайная встреча предопределила это знакомство. Общаясь с дочерью Николая Шестакова, удивляюсь, в очередной раз тесноте мира. Особенно здесь, в Голицыно, и тому, насколько мало, мы его знаем…
Не остановись я тогда на улице возле работ художника Юрия Николаевича, о котором писала ранее, не скоро бы узнала о том, что жили в Голицыно два больших живописца, отец и сын- Константин Кириллович и Николай Константинович Шестаковы.
Этюды Юрия Николаевича Кругляка, того самого, с кем я познакомилась на центральной улице Голицыно, этой весной, обратили на себя внимание благодаря довольно простой, но изящно выверенной композиции, уверенной технике, чутким видением цвета. Во всем ощущалась культура и профессиональная выучка. Учитывая то, Юрий Николаевич человек не молодой…. я вдруг прикинула: может быть, есть какая-то преемственность, которая выведет на присутствие в Голицыно какого то известного художника, приезжавшего на пленера?.... Это я предположила, не подозревая того, что стою, замерев в предвкушении, на пороге сенсации…
Своим живописным умением, оказывается, Юрий Николаевич обязан своим занятиям у Николая Константиновича Шестакова, мастера пленера, который при МОСХе руководил секцией пейзажной живописи. В советские времена это было очень статусно, уважительно и престижно.
-Он никогда не пользовался никакими регалиями и своими возможностями- вспоминает дочь, Екатерина Николаевна- мастерская на Масловке?-зачем ему и тут места хватало. На втором этаже, там, правда, все переделано, было у него рабочее пространство. Телефон предлагали провести, это в те времена!- зачем ему телефон- соловья, говорил, слушать надо, а не как эта коробочка будет дребезжать….никогда нигде не заискивал, знакомства и связи не заводил.
-У меня сложилось впечатление, что Николай Константинович сознательно уходил в сторону от идейного пафоса советской эпохи, который бил ключом во всех видах и направлениях искусства того периода? Это не случайно? Или мне показалось?
-Он родился еще при царе, в 1916 году.
-Здесь, в Голицыно?
-Нет, в Ярцево, Сюда они приехали, когда папе было лет пять, не именно сюда, вначале они жили там на Пролетарском, где потом газовое хозяйство было…Потом, когда пошел слух о раскулачивании, дед с бабушкой приехали сюда, на Виндавский… Детей кроме папы было еще- трое братьев и трое сестер. Все ходили петь в церковном хоре в храме, который на Вяземах. Пока не арестовали батюшку и старосту церкви. Это зимой было, и у старосты остались дети. Так дедушка, собирал кто что даст-кто деньги давал, кто продукты, и папа мой, ему тогда лет двенадцать было, вставал на лыжи, и как будто катался. Катался, катался- туда, к Вяземам, и когда уже темнеть начинало, тихонько передавал детям посылку. Страшно было, все боялись… Партийным папа никогда не был- ему примером послужил , наш двоюродный родственник. Такой революционер был, Фриц Килевиц, Естественно, был репрессирован, потом, после войны реабилитирован.
Но, как говориться, осадок остался, а с ним и нужные выводы.
До начала Великой Отечественной войны Николай Константинович Шестаков успел поучиться в Ленинградской Академии художеств, но с первых дней ушел добровольцем. После учебы в саперном училище воевал до окончания войны, победу встретил в Берлине.
- Папа вспоминал о войне?
-Он очень не любил это вспоминать! Рассказывал иногда какие то смешные случаи. На пример: решил он этюды в Берлине пописать, уже после капитуляции. Вышел, закрепил свой планшет, выбрал место под руинами здания с огромным окном. Начал писать. Стена вдруг зашевелилась, отошла и рухнула. Папу спасло чудо- со своим этюдником он оказался прямо в проеме этого окна…
-Да, очень смешно. - представив это я поёжилась от мурашек. Развеселить такое может, только человека, прошедшего через войну.
-Видимо благодаря тому, что отец был ветераном, он мог позволять себе некоторую вольность жить самому по себе, в собственное удовольствие. Ездил на этюды, грибником заядлым был, любил, когда друзья собирались. Члены МОСХа жили на фиксированной зарплате, так что о хлебе насущном он не пекся- писал заказы для правительства…
-Портреты Ленина?
-Нет! Никогда не писал ни Ленина, ни рабочих будней. Только пейзажи…
Голицынские?
-Ну конечно…Много работ ушло по линии МИД за границу, в качестве подарков разным дипломатам, главам государств…
-Ваш папа наверное, был художником тонкого ума, если так правильно уйдя в пейзаж, игнорируя все привилегии своего положения, сохранил мудрый нейтралитет и человеческое достоинство.
Это очень роднит живописца Никлая Шестакова с писателем Михаилом Пришвиным. Знание и чувство родной природы дает художнику возможность высказаться, не опасаясь никаких последствий в дальнейшем, сохраняя при этом душевный покой и гражданскую честность.
Именно языком русского пейзажа можно говорить о красоте с людьми разных стран. Только представьте: всюду, где видят подаренные нашим правительством картины Николая Шестакова, произносят, на разных языках, одни и те же сова: « красота, Шестаков, Голицыно»…
Не остановись я тогда на улице возле работ художника Юрия Николаевича, о котором писала ранее, не скоро бы узнала о том, что жили в Голицыно два больших живописца, отец и сын- Константин Кириллович и Николай Константинович Шестаковы.
Этюды Юрия Николаевича Кругляка, того самого, с кем я познакомилась на центральной улице Голицыно, этой весной, обратили на себя внимание благодаря довольно простой, но изящно выверенной композиции, уверенной технике, чутким видением цвета. Во всем ощущалась культура и профессиональная выучка. Учитывая то, Юрий Николаевич человек не молодой…. я вдруг прикинула: может быть, есть какая-то преемственность, которая выведет на присутствие в Голицыно какого то известного художника, приезжавшего на пленера?.... Это я предположила, не подозревая того, что стою, замерев в предвкушении, на пороге сенсации…
Своим живописным умением, оказывается, Юрий Николаевич обязан своим занятиям у Николая Константиновича Шестакова, мастера пленера, который при МОСХе руководил секцией пейзажной живописи. В советские времена это было очень статусно, уважительно и престижно.
-Он никогда не пользовался никакими регалиями и своими возможностями- вспоминает дочь, Екатерина Николаевна- мастерская на Масловке?-зачем ему и тут места хватало. На втором этаже, там, правда, все переделано, было у него рабочее пространство. Телефон предлагали провести, это в те времена!- зачем ему телефон- соловья, говорил, слушать надо, а не как эта коробочка будет дребезжать….никогда нигде не заискивал, знакомства и связи не заводил.
-У меня сложилось впечатление, что Николай Константинович сознательно уходил в сторону от идейного пафоса советской эпохи, который бил ключом во всех видах и направлениях искусства того периода? Это не случайно? Или мне показалось?
-Он родился еще при царе, в 1916 году.
-Здесь, в Голицыно?
-Нет, в Ярцево, Сюда они приехали, когда папе было лет пять, не именно сюда, вначале они жили там на Пролетарском, где потом газовое хозяйство было…Потом, когда пошел слух о раскулачивании, дед с бабушкой приехали сюда, на Виндавский… Детей кроме папы было еще- трое братьев и трое сестер. Все ходили петь в церковном хоре в храме, который на Вяземах. Пока не арестовали батюшку и старосту церкви. Это зимой было, и у старосты остались дети. Так дедушка, собирал кто что даст-кто деньги давал, кто продукты, и папа мой, ему тогда лет двенадцать было, вставал на лыжи, и как будто катался. Катался, катался- туда, к Вяземам, и когда уже темнеть начинало, тихонько передавал детям посылку. Страшно было, все боялись… Партийным папа никогда не был- ему примером послужил , наш двоюродный родственник. Такой революционер был, Фриц Килевиц, Естественно, был репрессирован, потом, после войны реабилитирован.
Но, как говориться, осадок остался, а с ним и нужные выводы.
До начала Великой Отечественной войны Николай Константинович Шестаков успел поучиться в Ленинградской Академии художеств, но с первых дней ушел добровольцем. После учебы в саперном училище воевал до окончания войны, победу встретил в Берлине.
- Папа вспоминал о войне?
-Он очень не любил это вспоминать! Рассказывал иногда какие то смешные случаи. На пример: решил он этюды в Берлине пописать, уже после капитуляции. Вышел, закрепил свой планшет, выбрал место под руинами здания с огромным окном. Начал писать. Стена вдруг зашевелилась, отошла и рухнула. Папу спасло чудо- со своим этюдником он оказался прямо в проеме этого окна…
-Да, очень смешно. - представив это я поёжилась от мурашек. Развеселить такое может, только человека, прошедшего через войну.
-Видимо благодаря тому, что отец был ветераном, он мог позволять себе некоторую вольность жить самому по себе, в собственное удовольствие. Ездил на этюды, грибником заядлым был, любил, когда друзья собирались. Члены МОСХа жили на фиксированной зарплате, так что о хлебе насущном он не пекся- писал заказы для правительства…
-Портреты Ленина?
-Нет! Никогда не писал ни Ленина, ни рабочих будней. Только пейзажи…
Голицынские?
-Ну конечно…Много работ ушло по линии МИД за границу, в качестве подарков разным дипломатам, главам государств…
-Ваш папа наверное, был художником тонкого ума, если так правильно уйдя в пейзаж, игнорируя все привилегии своего положения, сохранил мудрый нейтралитет и человеческое достоинство.
Это очень роднит живописца Никлая Шестакова с писателем Михаилом Пришвиным. Знание и чувство родной природы дает художнику возможность высказаться, не опасаясь никаких последствий в дальнейшем, сохраняя при этом душевный покой и гражданскую честность.
Именно языком русского пейзажа можно говорить о красоте с людьми разных стран. Только представьте: всюду, где видят подаренные нашим правительством картины Николая Шестакова, произносят, на разных языках, одни и те же сова: « красота, Шестаков, Голицыно»…