Дневничковое: из эпидемии
Уже две недели я хочу каждый день сесть и написать тут, но то одно, то другое, а потом уже и все все написали.Из прежней жизни постоянством могут похвастаться только наши красивые закаты. На улице то было жарко, как летом, то теперь мороз -9 ночью. Ураганный ветер срывает шапки, разносит какие-то газеты. Две пожилые дамы возвращались из магазина и рассуждали, что если кто-то и дальше, чем за 2 метра чихнет, то таким ветром все равно всем всё прилетит. На самом деле хочется проснуться и чтобы вот этого всего не было, но слишком уж просто, наверное.
Месяц назад, когда в школе были каникулы, вдруг на полтора дня выпал снег - такая себе вся зима в один день. Сейчас это кажется уже какой-то прошлой жизнью, честное слово. Я стояла и смотрела из окна, как Антон с Максом делают крепость, и увидела Аннэ, возвращающуюся с пробежки. Она стояла под моим окном и говорила, что купила много муки и заставила мужа принести с рынка яблок, чтобы сделать яблочный мус. Почему-то это так врезалось мне в память, как точка отсчета. Ну вот, уже тогда полмира явно гастрономически готовились к карантину и только я ухмылялась. Нет, я конечно посмотрела, что у нас дома есть, но заготавливать яблочный мусс все равно не стала бы. Сейчас я предпочитаю не сожалеть о том, что не взяла 2 пачки пачки муки вместо одной или больше чего-то там еще, потому что надеюсь, что кому-то эта пачка досталась как раз по нужде. Когда в магазине женщина попыталась украсть огромную банку дезинфекционного средства на выходе, то я поняла, что страх у людей не на шутку. А вообще шутки про запасы и истерику и все остальное, над чем ржали еще недавно на «заре» эпидемии, сейчас не смешно. Только про туалетную бумагу смешно, до сих пор, и до сих пор мы ее не можем купить. Муж Лешиной кузины говорит, что те, кто пережил 90ые в постсоветском пространстве, не должны, по идее, бояться карантина. Ну да! Я понимаю, что вот мыло - люди больше и активнее моют руки, но с туалетной-то бумагой что? Ее периодически привозят и опять в миг она исчезает, а я не хочу каждый день ходить и мониторить ее. Мы дома смеемся, что тут в такое дефицитное время еще и Вера у нас решила отказаться от памперсов и расходует теперь бумагу направо и налево.
Дефицит некоторых продуктов заставляет людей нервничать. Очень странное за собой заметила, что неспокойно мне было в какой-то момент, потому что дрожжей дома мало, а дрожжи и мука исчезли, будто бы насовсем из магазинов. Надеюсь, что все прокачают свои навыки в выпечке домашнего хлеба и угомонятся. А потом я себе сказала: «Лена, ну когда ты что пекла с дрожжами? Три пакетика есть и успокойся, на куличи хватит!» В интернете же народ в панике устраивает бартер - меняют дрожжи на туалетную бумагу.
Хожу с детьми два раза в день гулять, хотя больше похоже на то, что я их по ветру запускаю. Наш район делится на две части широкой зеленой полосой. Площадку там оцепили и нельзя, садик работает только на одну группу из детей медиков, полицейских, продавцов и т.д. Никого нет нигде. Все пересели на велосипеды, и автобусы проезжают почти пустые. Только пару пенсионеров в них сидят, как раз те, кому бы дома остаться. Я осторожно переспросила Л., можно ли вообще нам гулять, потому что такое чувство, что кроме нас никого, но после обеда люди встречаются все же чаще. Я раньше шутила, что поедем гулять в лес, а там таких «грибников», как мы полным полно, а пишут вот, что в Польше как раз по этим причинам леса и закрывают. Мы были на прошлых выходных с детьми в маленьком лесу рядом с нами, когда туда пришла очень странная семья. Дети были в масках, родители в перчатках, с собой они привезли на телеге 2 ящика, как для переезда, и стали собирать хворост и разжигать костер (в Германии! В лесу! Огого!). Потом они стали рыться в коробках, и я решила, что дальше не хочу ничего этого видеть.
Антон с Верой, за неимением теперь других товарищей, то очень хорошо играют вместе, то ссорятся вдрызг просто. Вера сегодня с огромной нежностью в голосе сказала: «Антон - моя подружка!» Вере 2 года и 5 месяцев и она болтает так чудесно и смешно, что Антон иногда готов ее расцеловать. Я все таки надеюсь, что за время карантина они станут друг для друга ближе и роднее. Каждый день ходят рассматривают веточки, камушки, строят вигвамы для мюкл, хоронят цветочки, Вера «откапывает кротика», нашли какие-то острые палки и Л. научил их играть в ножички, посадили зернышки, принесли домой ветки, проращивают бобы и уносят с нашего балкона гнезда (без яиц) упрямой глупой птицы. Эти дети выйдут из карантина юными натуралистами. Учительница Антона пишет, чтобы не мучили детей каждый день домашними заданиями, что есть столько всего интересного, а поиграть, и побездельничать тоже полезно. Сразу видно, что учительница была 20 лет директором Монтессори-школы.
Я не могу сказать, что все внутри у меня спокойно. Я переживаю за Л., у которого летом начнется аллергия на пыльцу, а уехать на море мы не сможем, за родителей, которым говоришь перестать работать и сидеть дома, а они каждый день в магазин ходят, вот и всё. Странным образом не переживаю за паспорт, который надо менять, а консульство тоже закрыто, за школу, экономику, работу и прочее. Сегодня ветер принес запах корицы из фабрики рождественских пряников, которая недалеко от нас. Антон повернулся ко мне и сказал: «Видишь, мама, они пекут, а значит Рождество будет абсолютно нормальным!» Я очень хочу в это верить
Месяц назад, когда в школе были каникулы, вдруг на полтора дня выпал снег - такая себе вся зима в один день. Сейчас это кажется уже какой-то прошлой жизнью, честное слово. Я стояла и смотрела из окна, как Антон с Максом делают крепость, и увидела Аннэ, возвращающуюся с пробежки. Она стояла под моим окном и говорила, что купила много муки и заставила мужа принести с рынка яблок, чтобы сделать яблочный мус. Почему-то это так врезалось мне в память, как точка отсчета. Ну вот, уже тогда полмира явно гастрономически готовились к карантину и только я ухмылялась. Нет, я конечно посмотрела, что у нас дома есть, но заготавливать яблочный мусс все равно не стала бы. Сейчас я предпочитаю не сожалеть о том, что не взяла 2 пачки пачки муки вместо одной или больше чего-то там еще, потому что надеюсь, что кому-то эта пачка досталась как раз по нужде. Когда в магазине женщина попыталась украсть огромную банку дезинфекционного средства на выходе, то я поняла, что страх у людей не на шутку. А вообще шутки про запасы и истерику и все остальное, над чем ржали еще недавно на «заре» эпидемии, сейчас не смешно. Только про туалетную бумагу смешно, до сих пор, и до сих пор мы ее не можем купить. Муж Лешиной кузины говорит, что те, кто пережил 90ые в постсоветском пространстве, не должны, по идее, бояться карантина. Ну да! Я понимаю, что вот мыло - люди больше и активнее моют руки, но с туалетной-то бумагой что? Ее периодически привозят и опять в миг она исчезает, а я не хочу каждый день ходить и мониторить ее. Мы дома смеемся, что тут в такое дефицитное время еще и Вера у нас решила отказаться от памперсов и расходует теперь бумагу направо и налево.
Дефицит некоторых продуктов заставляет людей нервничать. Очень странное за собой заметила, что неспокойно мне было в какой-то момент, потому что дрожжей дома мало, а дрожжи и мука исчезли, будто бы насовсем из магазинов. Надеюсь, что все прокачают свои навыки в выпечке домашнего хлеба и угомонятся. А потом я себе сказала: «Лена, ну когда ты что пекла с дрожжами? Три пакетика есть и успокойся, на куличи хватит!» В интернете же народ в панике устраивает бартер - меняют дрожжи на туалетную бумагу.
Хожу с детьми два раза в день гулять, хотя больше похоже на то, что я их по ветру запускаю. Наш район делится на две части широкой зеленой полосой. Площадку там оцепили и нельзя, садик работает только на одну группу из детей медиков, полицейских, продавцов и т.д. Никого нет нигде. Все пересели на велосипеды, и автобусы проезжают почти пустые. Только пару пенсионеров в них сидят, как раз те, кому бы дома остаться. Я осторожно переспросила Л., можно ли вообще нам гулять, потому что такое чувство, что кроме нас никого, но после обеда люди встречаются все же чаще. Я раньше шутила, что поедем гулять в лес, а там таких «грибников», как мы полным полно, а пишут вот, что в Польше как раз по этим причинам леса и закрывают. Мы были на прошлых выходных с детьми в маленьком лесу рядом с нами, когда туда пришла очень странная семья. Дети были в масках, родители в перчатках, с собой они привезли на телеге 2 ящика, как для переезда, и стали собирать хворост и разжигать костер (в Германии! В лесу! Огого!). Потом они стали рыться в коробках, и я решила, что дальше не хочу ничего этого видеть.
Антон с Верой, за неимением теперь других товарищей, то очень хорошо играют вместе, то ссорятся вдрызг просто. Вера сегодня с огромной нежностью в голосе сказала: «Антон - моя подружка!» Вере 2 года и 5 месяцев и она болтает так чудесно и смешно, что Антон иногда готов ее расцеловать. Я все таки надеюсь, что за время карантина они станут друг для друга ближе и роднее. Каждый день ходят рассматривают веточки, камушки, строят вигвамы для мюкл, хоронят цветочки, Вера «откапывает кротика», нашли какие-то острые палки и Л. научил их играть в ножички, посадили зернышки, принесли домой ветки, проращивают бобы и уносят с нашего балкона гнезда (без яиц) упрямой глупой птицы. Эти дети выйдут из карантина юными натуралистами. Учительница Антона пишет, чтобы не мучили детей каждый день домашними заданиями, что есть столько всего интересного, а поиграть, и побездельничать тоже полезно. Сразу видно, что учительница была 20 лет директором Монтессори-школы.
Я не могу сказать, что все внутри у меня спокойно. Я переживаю за Л., у которого летом начнется аллергия на пыльцу, а уехать на море мы не сможем, за родителей, которым говоришь перестать работать и сидеть дома, а они каждый день в магазин ходят, вот и всё. Странным образом не переживаю за паспорт, который надо менять, а консульство тоже закрыто, за школу, экономику, работу и прочее. Сегодня ветер принес запах корицы из фабрики рождественских пряников, которая недалеко от нас. Антон повернулся ко мне и сказал: «Видишь, мама, они пекут, а значит Рождество будет абсолютно нормальным!» Я очень хочу в это верить