(no subject)
Вчера съездила забрать картинки с выставки в центре города. Картинки маленькие, но увесистые- как известно,я долго пишу. На обратном пути решила пройти по улице Бен Иегуды. Это улица в мире, интересующимся Израилем, известна: там танцуют и поют,а прохожие бросают мелкие деньги артистам. Сам Бен Иегуда- тот самый тип, который приспособил древний иврит к современной жизни и заставил население на нем говорить. Кстати, небольшой дом, где он жил, расположен неподалеку.
Я еле тащилась, улица довольно круто идет вверх. Никто не пел, артистов не было.
Когда- то, когда я приехала, и приехал, одновременно со мной, почти миллион бывших советских граждан, тут было не протолкнуться. Все, кто обладал хоть каким- то даром, приходили сюда подзаработать. А иногда, и не обладал, но не смущался и выступал все равно.
Я уже совсем выдохлась, конец подъема был недалеко.
Вдруг у меня за спиной кто- то заговорил в микрофон по- французски. А закончив, запел. Пришлось остановиться и поглядеть. Пел знакомые песни, а авторов, я, конечно не знаю. Небольшой румяный мужик, в шляпе набекрень и в светлом пальто. Ни особого голоса, ни французского шарма, но пел с каким- то громадным энтузиазмом и самоотдачей.
Деньги давали охотно, типично южный израильский старик положил бумажные.
Я продолжила путь, до меня доносилось его пенье.
На душе как- то посветлело.
Году в 76 я поехала в Москву, ездила туда часто к родственникам. Но в этот раз меня пригласил Игорь, московский художник. Друг друзей, он приехал в Ригу, так и познакомились.
В семидесятых я, благодаря моим рижским друзьям, видела в Москве коллекции работ нонкорформистов: Харитонова,Ворошилова, Рабина... Попозже, когда приезжала, старалась побывать на всех квартирных выставках.
Но тех, кто появился в восьмидесятые-концептуалистов, не знала. Игорь был из них. Посмотрела много. Что- то понравилось. Наверное, все- таки то, что было ближе к чувственному восприятию. Другое показалось умственным, хотя иногда и соблазнительно остроумным. Вроде как, бросить эту, требующую всех сил, живопись и заняться такой увлекательной умственной акробатикой.
Мы много разговаривали с Игорем. Своим глубоким басом он часто мне говорил: - Маша, живопись умерла!-
Еще он очень хотел уехать, и мы обсуждали, где центр мирового искусства и культуры.
Он был уверен, что в Нью-Йорке, я- в Париже. И, возможно, для него в Москве.
Через два года он и вся его компания концептуалистов уехали в Париж. Он и его друзья издавали там журнал А-Я. Жили, вроде, в Версале.
После Девяностых они, многие, вернулись. Очевидно, центр для них , все-таки, был в Москве.
А теперь, вспоминая, думаю. Да. Два центра мировой культуры, правда. Не случайно такие удары направлены именно на них. Веское подтверждение.
Несомненно- война цивилизаций.
Я еле тащилась, улица довольно круто идет вверх. Никто не пел, артистов не было.
Когда- то, когда я приехала, и приехал, одновременно со мной, почти миллион бывших советских граждан, тут было не протолкнуться. Все, кто обладал хоть каким- то даром, приходили сюда подзаработать. А иногда, и не обладал, но не смущался и выступал все равно.
Я уже совсем выдохлась, конец подъема был недалеко.
Вдруг у меня за спиной кто- то заговорил в микрофон по- французски. А закончив, запел. Пришлось остановиться и поглядеть. Пел знакомые песни, а авторов, я, конечно не знаю. Небольшой румяный мужик, в шляпе набекрень и в светлом пальто. Ни особого голоса, ни французского шарма, но пел с каким- то громадным энтузиазмом и самоотдачей.
Деньги давали охотно, типично южный израильский старик положил бумажные.
Я продолжила путь, до меня доносилось его пенье.
На душе как- то посветлело.
Году в 76 я поехала в Москву, ездила туда часто к родственникам. Но в этот раз меня пригласил Игорь, московский художник. Друг друзей, он приехал в Ригу, так и познакомились.
В семидесятых я, благодаря моим рижским друзьям, видела в Москве коллекции работ нонкорформистов: Харитонова,Ворошилова, Рабина... Попозже, когда приезжала, старалась побывать на всех квартирных выставках.
Но тех, кто появился в восьмидесятые-концептуалистов, не знала. Игорь был из них. Посмотрела много. Что- то понравилось. Наверное, все- таки то, что было ближе к чувственному восприятию. Другое показалось умственным, хотя иногда и соблазнительно остроумным. Вроде как, бросить эту, требующую всех сил, живопись и заняться такой увлекательной умственной акробатикой.
Мы много разговаривали с Игорем. Своим глубоким басом он часто мне говорил: - Маша, живопись умерла!-
Еще он очень хотел уехать, и мы обсуждали, где центр мирового искусства и культуры.
Он был уверен, что в Нью-Йорке, я- в Париже. И, возможно, для него в Москве.
Через два года он и вся его компания концептуалистов уехали в Париж. Он и его друзья издавали там журнал А-Я. Жили, вроде, в Версале.
После Девяностых они, многие, вернулись. Очевидно, центр для них , все-таки, был в Москве.
А теперь, вспоминая, думаю. Да. Два центра мировой культуры, правда. Не случайно такие удары направлены именно на них. Веское подтверждение.
Несомненно- война цивилизаций.