Ладушкины сказки
Ночь прошла, но утро будто бы и не наступало. Пасмурно, почти темно. По-вечернему горит настольная лампа. Ветер гуляет за окном, и кроны высоких деревьев отвечают ему нестройным ропотом. Бранятся, словно на мальчишку-хулигана. Время от времени гремит гром и начинается дождь. Но в комнате почти тепло. Глубокие тени легли по углам, и от этого кажется, что стены стали ближе. Медленно-медленно крутится подвешенный на ниточке деревянный самолетик.
- Смотри, какие деревья! - говорит Ладушка, глядя в окно.
- Мм?.
- Ну, красивые, в грозу..
Снова по комнате разлилась тишина, тишина живая, танцующая в ритме дождя, кружащаяся под руку с ветром, позванивающая расшитым подолом платья - то ли музыка доноситься откуда-то, то ли старый фильм.
- В такую погоду, - снова заговорила Ладушка, отворачиваясь от окна, - только сказки и рассказывать.
И улыбнулась мечтательно, прикрыв глаза.
- Так давай расскажу.
- Серьезно? - Ладушка удивилась, брови полезли вверх, но глаз не открыла.
- Ну да, почему бы и нет. Какую сказку ты хотела бы услышать?
- Для начала, конечно, про принцессу.
- Хорошо. Тогда,
СКАЗКА О ПРИНЦЕССЕ, КОТОРАЯ НИКОГДА НЕ ОШИБАЛАСЬ
Жила-была принцесса. Самая настоящая. Жила она во дворце из белого мрамора и золота. Вокруг дворца раскинулись чудесные сады с вечносалатовой листвой
- Прям-таки вечносалатовой, не зеленой? Вот здорово! - не выдержала восхищения Ладушка.
- Пожалуйста, не перебивай. Когда ты перебиваешь, мне приходится начинать заново. Все вопросы прибереги до конца, м?
- Мг, - не размыкая губ ответила она, что должно было означать «Угу», а также ее твердое намерение больше не перебивать.
- Итак,
СКАЗКА О ПРИНЦЕССЕ, КОТОРАЯ НИКОГДА НЕ ОШИБАЛАСЬ
Жила-была принцесса. Самая настоящая. Жила она во дворце из белого мрамора и золота. Вокруг дворца раскинулись чудесные сады с вечносалатовой листвой и яркими цветами. За садами был город , шумный и разноголосый, а еще дальше - огромная страна, от теплого моря до высоких Серебряных гор. И всей этой землей правил, как полагается, Король. А его дочь и была та самая настоящая принцесса. Мы можем звать ее и дальше - просто Принцесса, а можем дать ей красивое имя, например, Эмиттариалия. Прекрасное царское имя, но сама принцесса предпочитала, чтобы ее называли просто Митти. С самого раннего детства она воспитывалась, как и подобает принцессе, в строгих правилах. Ведь в один прекрасный день ей предстояло стать королевой, а на этом ответственном посту важно понимать, что хорошо, что плохо, а главное - что справедливо. И желательно, будучи правительницей, совершать как можно меньше ошибок. К счастью, Митти была девочкой умной и доброй, она сердцем чувствовала, что сделано по справедливости и по чести, а что нет. Ей легко давались школьные предметы, тонкости придворного этикета и хитросплетения династических линий. Митти старалась учиться хорошо, порой проводила за уроками и свободные часы. Но не только потому, что была прилежной. Была у принцессы одна маленькая слабость: она не могла ошибаться. Просто не переносила физически, если ее ответ не был верным. Девочка бледнела, у нее прерывалось дыхание, слезы градом катились по щекам. Нет-нет, не потому, что за ошибки ее ругали. Никто не посмел бы ругать принцессу (именно поэтому, кстати, большинство принцев и принцесс вырастают такими капризными и избалованными). Просто вот такой у нее был организм. Не терпел ошибок.
Придворные, конечно, быстро подметили эту особенность и как смогли, взяли дело под свой контроль. Учителя не задавали вопросов, если не были уверены, что принцесса знает ответ, специально подготовленные соглядатаи следили за девочкой во время ее самостоятельных уроков, чтобы точно знать, что принцесса усвоила, а о чем лучше не спрашивать. И так постепенно, день за днем, год за годом, принцесса превратилась в человека, который никогда не ошибается.
Король и королева были очень довольны своей дочерью. Знали ли они о маленькой уловке придворных или нет - это нам не известно. В любом случае у них был повод для гордости - Митти действительно много знала и умела. Но слава о ней, как о девушке-истине, была построена на тонком фундаменте, остром, как лезвие ножа, о которое рано или поздно было суждено пораниться.
И этот день стал ближе, когда заезжий посол, наслышанный об удивительных способностях принцессы, предложил устроить Всекоролевский интеллектуальный турнир. Участвовать в нем могли бы все желающие, конечно, ненамного старше самой принцессы. В каждом большом городе прошли бы отборочные туры, потом финал в столице, всем участникам которого были обещаны призы, и, наконец, супер-игра: состязание один на один с самой Эмиттариалией. Надо сказать, что эта идея понравилась всем, включая принцессу. Нет, она не волновалась, что может проиграть, она даже не переживала, что может ошибиться. Ошибиться при всех! Что может быть страшнее? Но нет, Митти это не тревожило. Скорее всего, она просто забыла, что такое ошибаться.
Зато очень встревожились придворные. Они-то прекрасно помнили страдания несчастной девочки, и до потери ливреи боялись их повторения. А еще боялись, что раскроется их многолетняя интрига, боялись потерять пост, пенсию, голову, в конце концов. Но хоть их задача и была сложна, она была выполнима: подобрать правильные вопросы, проследить, какие книги принцесса брала в библиотеке, в отборочных турах спрашивать одно, а для финала приберечь то, в чем Митти чувствует себя особенно уверено - в общем, рутина. Придворные взялись за дело с подобающим усердием, но не в их силах было обуздать не их рукой запущенное колесо, и имя ему - Случай.
По случаю, соперником Митти в супер-игре стал юный герцог Микшоль. Вот кто не боялся препятствий на своем пути! Из обедневшего рода, из провинции, он увидел в этом турнире отличный шанс для себя и своей семьи. Попробовал свои силы, и в первом же туре проиграл. Провел несколько месяцев в библиотеке отца - последняя ценность в наследстве - подтягивая географию и историю древних земель, и двинулся вслед за отборочной комиссией. Прошел в финал довольно легко. В столице встретил более серьезных противников, ошибался, не сдавался, и - победил.
Супер-игра должна была состояться в Сиреневом Зале королевского дворца. Собрались почетные гости, участники отборочных туров, профессора Высокой Академии Знаний и Дознаний, вся королевская свита. На площадку с небольшими золотыми барьерчиками вышли участники игры: прекрасная и никогда не ошибающаяся принцесса Митти, любимица, народа, королевских родителей и седовласой профессуры, и бедный, но упорный герцог Мишколь.
Надо отметить, что прежде эти двое не встречались. То ли по правилам турнира было не положено, то ли судьба такая у особ королевской крови - встречать на своем пути лишь избранных герцогов. И это был тот самый случай, Случай с большой буквы, который разрушил все так тщательно взлелеянные планы.
Но ни о чем таком ни принцесса, ни герцог не помышляли. И в то время, как председатель и почетный судья турнира зачитывал первый вопрос: «О чем повествует древний эпос, свитки которого были найдены в низовьях реки, чье название восходит к ритуалу воспевания вымышленного бога, чье имя упоминается в ...» и так далее и так далее, ибо это был один из тех вопросов, проследить за ходом мысли в котором от начала до конца было под силу лишь избранным. Так вот, пока председатель зачитывал вопрос, герцог глядя на принцессу размышлял: «Возможно ли, чтобы в этих золотых кудрях, таились мысли о чем-то, кроме ...» А принцесса, в свою очередь, впервые встретившись взглядом с герцогом, думала: «Как много в его глазах печали, и тепла, и как вспыхивают и гаснут в них искры, и как было бы сладко утонуть в них, если бы только разгорелся костер ... » И все это происходило одновременно, и очень быстро, и в ту секунду, когда председатель закончил читать вопрос и прозвучал сигнал к ответу, и принцесса, и герцог выдохнули вслух окончания своих мыслей:
- .. любви
- ..любви
- «О любви», это неверный ответ, - сказал председатель. - Эпос повествует о военном походе против правителя Серебряных гор.
«Ах.. Ошибка», выдохнула толпа. «Ошибка», вдохнула принцесса, и выдохнуть уже не смогла. К горлу подступил комок, кровь отлила от лица. Только благодаря тому, что этикета в крови у Митти было больше, чем самой крови, она смогла сделать уважительный реверанс, прошептать «Прошу меня простить» и медленно и статно выйти из Сиреневого Зала. Только в своих комнатах она позволила чувствам овладеть ею полностью и упала на пол, обессиленная рыданиями.
Потянулись долгие часы. Каждый хотел прояснить ситуацию и оказать помощь, от чего все больше и больше запутывалось. Пресс-атташе двора объявил о внезапной болезни принцессы. Кто-то заметил сильно покрасневшего герцога Мишколя и начал обсуждать его причастность к случившемуся. Придворный лекарь напоил принцессу четырьмя разными микстурами, каждая из которых повлияла на три других и в сумме не дала никакого эффекта. Кто-то заметил грозный взгляд, который бросила королева на посла, предложившего идею турнира, и квалифицировали его как подтверждение сговора посла с герцогом с целью свержения короны. Шли обсуждения ядов, устойчивых к известным противоядиям, передающихся по воздуху на небольшие расстояния от одного человека к другому. В общем глобальная паника и неразбериха. Вдалеке от суеты, в покоях принцессы, король сидел у изголовья постели дочери. Тишину нарушали лишь всхлипы принцессы.
- Дочь моя, - произнес король подобающим для короля тембром голоса и тоном, - Митти, мы с мамой тебя любим, - добавил он просто, даже сгорбился немного, будто бы не был светлоликим королем огромной страны, а лишь усталым отцом у постели дочери, с которой определенно что-то не так.
- И я тебя люблю-у-у.. и маму.. - отвечала Митти куда-то в подушки, - но я ничего, ни-че-го-шеньки не могу поделать!
И принцесса разразилась новыми рыданиями. При этом дыхание оставалось практически ровным и лицо не кривилось в неприятные маски, но слезы, будто заговоренные, все катились и катились из глаз прозрачными сверкающими караванами.
- Значит, чему быть, того не миновать, - сказал король, сверкнув очами из-под седых бровей.
И покинул покои принцессы.
Солнце успело скрыться за горизонтом, дабы избавить себя от необходимости созерцать столь тяжелые сцены, вернуться вновь, посвежевшим и растрепанным, и даже проползти больше половины своего обычного пути по небосклону, когда принцесса, наконец, открыла двери своей опочивальни. Во дворце было по-послеполуденному тихо, придворные и почетные гости куда-то подевались, казалось, и турнир, и все переживания были лишь тяжелым сном. И было бы не жаль, если бы не герцог. Его глаза снились сегодня принцессе, это они подарили ее разбушевавшемуся сердцу долгожданный теплый покой.
Митти прошла по светлым коридорам дворца, и лишь солнечные блики отважились сопровождать ее. Принцесса вышла в сад. Там, в белом плетеном кресле, среди цветов королевского делоникса и плумерий, сидела Королева. Она мягко улыбнулась дочери и спросила, как та себя чувствует.
- Хорошо, спасибо, - Митти неловко улыбнулась и продолжила, - А где все?
- Король после обеда уединился в Кабинете Горного крыла для размышлений, кстати, тебе удалось что-то перекусить? - вот уж истинная мать, даром что королева.
- А гости, а.. а Герцог? - превозмогая смущение и заливаясь румянцем в тон цветков делоникса пробормотала Митти.
Королева поежилась, словно не в солнечном саду располагалось ее кресло, а на самой высокой, продуваемой всеми ветрами мира вершине самой неприступной Серебряной горы.
- Озвучено Королевским Слогом, что принцесса пала жертвой заговора, поразившего ее хрупкое сердце неизлечимой хворью. Принцесса, то есть ты, - уточнила королева, вглядываясь дочери в глаза, кажется, до самого пораженного сердца, - пришла в себя, однако, прогноз не утешителен: приступы будут повторяться. Герцог Микшоль признал вину и переступил порог Лабиринта Противления.
Серой тенью легли слова Королевы, словно тонким слоем пепла присыпало все вокруг. Митти все поняла: что Король смирился с ее так сказать особенностью, но не открыл ее истоки всем. Зато подготовил публику, заранее предупреждая о рецидивах таинственной хвори. И что герцог все понял, или не понял, но согласился защитить ее, да нет, даже не ее саму, а лишь ее идеальный образ, пожертвовав очень реальным собой.
Тут и нам самое время разобраться, что же так поразило королевскую чету, то есть что это за Лабиринт Противления и чему там противятся.
С давних пор, задолго до того, как столица королевства была построена в этих местах, от Серебряных гор к теплому морю шел торговый путь. Был он широк и безопасен, кроме одного недоброго места, пещеры. Впрочем, недоброй она была не для всех. Если кому-то случалось забрести в это место, а тем более выбраться, дабы поведать всем желающим о своих приключениях, говорили, что место это не простое. В бесчисленных переходах и арках путник встречал свои самые сильные страхи, и мог заплутать навсегда. Но если удавалось ему перебороть наваждения и воспротивиться темной части самого себя, счастливец выбирался из пещеры, иногда и с сокровищами за пазухой. Шли года, разрасталось королевство, но все меньше охотников в удачей стремились к волшебной пещере. Все реже кому-то удавалось просто покинуть ее темных пределы, все больше вступивших под ее своды оставались там навечно. Когда же просвещенные короли нынешней династии заложили невдалеке столицу, пещера была огорожена и, названая Лабиринтом Противления, также стала на королевскую службу. Ей вверяли судьбу тех преступников, для деяний которых не существовало равноценного наказания. И если случалось, что обвиняемому удавалось выбраться, он признавался полностью свободным и чистым перед законом и народом. Ибо в Лабиринте сражались не адвокат и прокурор, а светлое и темное в человеке, и судьей выступал страх. Ну а если вошедший пропадал навсегда, значит, наказание было понесено.
Туда-то и отправился герцор Микшоль, как иначе он мог ответить за свои «преступления»?
Тишина повисла в саду тоненькими хрустальными паутинками.
- Я иду за ним, - сказала принцесса спокойно и тихо, но мир вокруг, казалось, взорвался и крошечная сверкающая пыль медленно осыпалась.
Зашевелились цикады, и птица прокричала что-то то ли одобрительно, то ли испуганно в дальнем конце сада.
Митти отправилась в путь.
Что могло ожидать девочку, которая очень боится ошибаться в лабиринте, наполненном страхами? Конечно, вопросы. Обыкновенные вопросы, про численность населения отдаленных графств и объемы товара, поступающие в основные морские порты. Митти, стиснув волю и подол платья в кулак, мужественно продвигалась вперед. Ответ «да» - в правый коридор-туннель, ответ «нет» - в левый. И так далее, все вперед и вперед, глубже и глубже во враждебную тьму. И в тот неожиданный вопрос от лабиринта: «А не допустила ли ты ошибку, тут в Лабиринте, о принцесса? Если захочешь исправить ошибку, иди в правый туннель, если нет - в левый». В этот момент, Митти как раз думала, не было ли ее главной ошибкой не взять у фрейлин в дорогу пряных пышек из Билонты, как вдруг остановилась, словно громом пораженная! Билонта! Купец из Билонты приветствовал ее перед началом турнира и рассказал, что, наконец, наладилась торговая связь с Новыми-Старыми островами, а значит можно переписывать учебники - экспорт возрастет в 2 раза. Как она могла забыть! А когда ведь лабиринт задавал ей вопрос про Билонту, это эпизод совершенно вылетел у нее из головы! Она думала о герцоге тогда, это точно.
Мити почти шагнула в сторону правого туннеля, как новый рой мыслей заставил ее вздрогнуть.
- Давайте рассуждать логически, - сказала принцесса, обращаясь главным образом к самой себе, но тени, залегшие по углам вздернули носы - надо же, сама Эмиттариалия обратилась к ним, да еще и предложила присоединиться к ее размышлениям. К счастью, тени по природе своей безмолвны и не способны к дедукции, так что рассуждения принцессы остались ее личным делом. - Лабиринт - не друг, он вряд ли спрашивает меня об ошибке, потому что хочет помочь выбраться. Иначе все его пленники оказались бы на свободе. Значит это ловушка. То есть мне надо пойти вперед, несмотря на то, что я ошиблась и знаю об этом?
Но что больше всего удивило в этом размышлении Митти, это то, что она была готова так поступить. Принцесса сделала неуверенный шаг в сторону левого тоннеля, что значило Митти собиралась оставить все как есть. В ритме ударов сердца появлялись и пропадали мысли-сомнения: «А что если я не права, говоря что я была не права? А что если Лабиринт не прав? И вообще откуда ему знать последние новости? Но знал же он откуда-то имя сорок третей и самой глупой фрейлины. Кстати, как забавно она третьего дня убеждала камердинера, что Гагасские пустоши названы так, потому что в незапамятные времена там поселилась женщина, любящая странно одеваться и петь, и все другие жители покинули эти места».
Усмехнувшись этой мысли, принцесса вошла в левый туннель и вскоре увидела перед собой герцога. Он стоял спиной перед очередной развилкой и даже не обернулся.
- Эй, - тихонько позвала Митти.
Герцог продолжал смотреть в темноту перед собой.
- Он спрашивает «Она любит тебя так же, как ты ее?» и я понимаю, что нужно сворачивать влево, но.. но.. это значит признаться самому себе, что..
- Не говори глупостей, - уверенно сказала Митти, и, взяв его за руку потащила к правому туннелю.
Они вышли на залитую солнцем поляну и так же, не размыкая рук, зашагали в сторону дворца.