Корова и телёнок
(Кот Матроскин, "Каникулы в Простоквашино")
С позволения читателя, я буду кое-где упоминать о себе в третьем лице. Говорят, что это неприлично - говорить в третьем лице о присутствующих, но автор очень надеется, что ему простят эту слабость. Потому что и кроме этого, у читателя найдется ещё масса поводов проявить снисходительность к тому персонажу, от лица которого ведётся повествование, так пожалуй, лучше прямо с этого и начать.
Название книги, сама идея её написания и подзаголовок - были подарены мне одной приятельницей, которая закопала свой талант. Она утверждает, что это я его нашёл и раскопал, и что теперь, пользуясь её раскопанным талантом, я пишу её книгу. И делаю я это оттого, что ей просто некогда заниматься этой ерундой - семья, дети, сами понимаете. А я его совсем и не искал, просто по глупости примерил на себя и теперь уже не знаю, куда от него деваться. Я так не договаривался. Эти женщины вечно напридумывают себе отговорок, навесят свои невнятные откопанные таланты на чужие шеи и живут себе спокойно, распрекрасной жизнью, пока кто-то другой, глупый и доверчивый, должен возиться и носиться с их книгой. А в книге, получается, ничего моего и нет. И талант неродной, и книга чужая.
Будьте внимательны и осторожны, друзья мои. Ни бросить, ни передарить, ни перезакопать эти таланты невозможно, хоть я ещё и не утратил надежды - обменять бесценное на стоящее. Где закопан один из талантов той моей приятельницы, - я видел своими глазами. В юности она писала свои стихи прямо на обоях, фломастером. Есть очень мало вещей, в которых я разбираюсь. Я, например, точно знаю - чтобы суп был вкусным, надо побольше мяса. А в стихах я не очень разбираюсь, но те стихи на обоях - мне казались хорошими. Потом на их месте наклеили новые обои. Когда девушка пишет на обоях - это даже как-то экстравагантно. Вот если бы я, своей книгой, - ну, в смысле, её книгой, которую я пишу, - заклеил бы в своём доме все стены, то, боюсь, получился бы совсем клинический вариант. Так что этот способ отпадает. И пока моя знакомая приятельница обрастает детьми, мужем и новыми обоями, - я обрастаю писательскими привычками. Вот, когда у меня появятся засаленные халаты, стоптанные рваные шлёпанцы, брюшко, невыветриваемый перегарчик, - кому из нас, по праву, будет принадлежать вся эта писательская атрибутика? А на тридцать процентов гонорара, за ещё недописанную книгу, она - уже положила глаз! Все знаменитые писатели умерли от алкоголизма, и только Бальзак - от пристрастия к кофе и женщинам. Я, конечно, ухватился за эту идею, но та моя знакомая - сказала, как отрезала: «Ты - не Бальзак!» Она уже всё решила. Для того, чтобы закопать талант надёжно, его надо закапывать вместе с носителем. И мои немногочисленные оставшиеся знакомые абсолютно уверены, что занят я - хорошим и нужным делом. А вот кому оно нужно - никто не знает. Мой круг общения, тем временем, начал стремительно сужаться, и сузился окончательно - вплоть до Точки Общения. Дружить с этой Точкой Общения всегда считалось почётным, - по её собственным словам. Но ведь Их Семейное Многоточие не всегда готово раздаривать почести несчастным стенографистам. Более того - телефонный доступ к этой Точке Общения свёлся сугубо к моему отчёту о проделанной над книгой работе, а личный - я так понимаю - предполагает кусок моего гонорара, поднесенный на серебряном блюде. И вот, благодаря этому писательству, я стал настолько идеальным, что мне уже можно вообще из дома не выходить.
Вот если бы вы, например, закопали корову…
Вам бы пришло в голову - требовать, с нашедшего и раскопавшего, бесплатной поставки надоенного с этой коровы молока к собственному столу?! Если - да, то мы с вами уже знакомы!
Так-так-так…
Отдам откопанный талант в хорошие руки.
Срочненько.
Статистика
Очень уж это, скажу я вам, невыгодно,
в плане личной жизни,-
быть скрипящим на скрипке очкариком,
в то время как все остальные ходят на каратэ!
Я здесь, вообще, по-делу. Поэтому я не буду утомлять читателя личными катаклизмами юности, а постараюсь занять, развлечь и утомить кое-чем другим. Итак, приступим.
Меня зовут Лёха Телескоп, и мне тридцать два года. Хотя недавно одна моя знакомая приятельница, Ома, сказала, что при знакомстве с девушками мне уже можно говорить - двадцать восемь. «А то книга твоя, - говорит, - не допишется никогда». Неутешительная же статистика, с её слов, заключалась в том, что прежде чем затащишь одну девушку в постель, сто должны тебя отшить. Ну, или, по крайней мере, несколько. Слово «неутешительная» я прибавил от себя.
Начиная лет с двадцати, я являюсь обладателем довольно-таки лысой внешности, поэтому в бассейн хожу без шапочки. Это очень удобно и красиво.
Лена-Посредница и Наш Забор
- Замужнюю женщину развратить невозможно,
потому что она и так уже развращена до беспредела.
(Лёха-радист)
Лена-Посредница была моей первой девушкой. Но не в жизни вообще, а именно в сознательной жизни. В первый раз я увидел Лену-Посредницу в радиорубке у Лёхи-радиста. Есть у меня такой друг - Лёха-радист, так вот он вместе с «Бобанством» живёт и работает в радиорубке. «Бобанство» - это Боба Шершень и Боба Слипякин. Если точнее, то работает в рубке только Лёха, а «Бобанство» там просто живёт. И в процессе своей жизнедеятельности, понятное дело, поглощает консервы, кетчуп, майонез, паштеты и прочую закусь. И еще расходует местный кислород, превращая его в углекислый газ с лёгкой примесью табачного дыма и винно-водочных испарений. Кроме «Бобанства», пожить к Лёхе-радисту приходит ещё много интересного народу. Вот, Жека Хедерякин, например. Про Хедерякина, Боба Слипякин вообще сказал:
- Это человек, у которого только самая первая буква фамилии безобидная.
Ну и ваш покорный слуга наведывался туда неоднократно. Пожить, конечно же. И в один из таких визитов я познакомился там с Леной. Она тогда ещё не была Посредницей, а была просто какая-то там артистка. Компания в тот вечер подобралась очень свойская, атмосфера была лёгкой и непринуждённой. Опять же - паштеты, консервы. Безо всякой задней мысли я что-то у Лены спросил, обратившись к ней, не как поклонник к своему кумиру, а будто бы к приятельнице. Артистка изумленно вскинула брови:
- А мы что, уже на «ты»?!
Я, конечно, извинился, и желание задавать Лене вопросы прошло мгновенно. И в этот раз, и в следующие наши с ней, случайно совпавшие визиты, я начал делать вид, что меня здесь нет. Возможно именно это и раздразнило её любопытство, я уж не знаю. Для начала она просто задавала какие-то ненавязчивые вопросы, незаметно мы перешли на «ты», и ещё она взяла у меня телефон - как бы на случай какой-нибудь надобности. Так что когда он зазвонил - я так сразу и подумал, что это, видимо, пришла какая-нибудь надобность. После «привет», «как дела» и «я тут гуляю» - как оказалось, совсем недалеко! - я конечно и говорю:
- Ну, так заходи в гости!
- Да?! Ха-ха! Вот это я напросилась!
- Ты не напросилась, ты пригласилась!
В гости Лена пришла в среду, со своим шампанским и мясом для шашлыка. А я собирался приготовить рыбу на барбекю, правда, не успел её почистить, поэтому романтическое свидание для Лены началось с чистки рыбы. Рыбу почистили, шампанское выпили, всё, что только можно было зажарить - зажарили, и потом общались уже преимущественно без трусов. Видимо, рыба Лене понравилась, и спустя два дня она мне снова позвонила:
- Давай я сегодня в гости зайду!
- Заходи лучше в среду!
- Я тут как раз свободна от всех дел, могла бы и сегодня зайти!
- Свободна? Это хорошо… Но ты заходи лучше в среду!
И Лена начала приезжать ко мне в гости по средам. Так она и стала Посредницей. А то, что она всегда приезжала со своим мясом - это, несомненно, очень выгодно, и достойно подражания.
- Удивительно, как это ты до сих пор не женился? Такой интересный парень. Даже не парень, а мужчина уже!
Я, честно говоря, слегка напрягся:
- Ну, как сказать.… Наверное, у меня очень развит ген свободы…
- Ты что, подумал, что я хочу выйти за тебя замуж? Ха-ха-ха! Ой, глупенький! Ха-ха-ха! Ой, не могу! Это ж надо было такое себе придумать! Дурик! Ну и придумал! Ну, во-первых, я старше тебя, у меня уже ребёнок, муж…
- Да? Ну, тогда ладно…
А забор у меня был не всегда. То есть, его у меня, в основном, не было, а появился он только в прошлом году. Столбики сложены из декоративного жёлтого кирпича с рваными краями, на столбиках - квадратные жёлтые «шляпы», с фигурным верхом. Нижняя часть пролётов сложена из того же кирпича, что и столбики, а верхняя зашита профилированным железным настилом, шоколадного цвета. Два года назад родители купили мне квартиру в доме на две семьи, и поначалу я обходился без забора, совершенно даже не осознавая его значимости. У соседа моего забор стоял уже давненько, забор был красивый, и я решил достроить на своей половине точно такой же. И теперь, если смотреть с улицы, то красивого забора получается в два раза больше, потому что не видно, где заканчивается мой и начинается соседский. И у меня забор буржуйский, и у него. Обоим выгодно.
- Забор у тебя знатный! - отвесила Лена-Посредница жирный комплимент.
- Ну, в принципе, у меня с соседом заборы одинаковые…
- Одинаковые? А я и не заметила… Да нет, наш забор - лучше!
Наш забор! Который до этого был только мой, а теперь уже, как-бы, - наш! И так я по «своему забору» вдруг затосковал, после этих слов… И когда мне предложили поехать на сезонную работу в Крым, я сразу понял, что ехать надо. Что надо расстаться с забором, для того, чтобы его сохранить.
Так у меня появился свой метод проверки чувств. Если, встречаясь с девушкой, я начинаю испытывать тоску по своему забору, - значит, не моё. Но метод был ещё слишком новым, неиспытанным, требовал обкатки и проверки в действии.
А пока что, во избежание подобных казусов, было принято решение - забор отныне только «наш» с Омой, и любые изменения, касающиеся его «нашести», возможны только с её санкции. И, кстати, само решение - тоже было принято Омой.
Ома мне так и сказала: «Какие ещё, там, Лены-Посредницы?! Забор - наш!»
Значит, талант этот, откопанный, она себе уже полностью оттяпала, а забор мой - только наполовину. Брезгует, что ли?
©Алексей Свириденко 2012
С позволения читателя, я буду кое-где упоминать о себе в третьем лице. Говорят, что это неприлично - говорить в третьем лице о присутствующих, но автор очень надеется, что ему простят эту слабость. Потому что и кроме этого, у читателя найдется ещё масса поводов проявить снисходительность к тому персонажу, от лица которого ведётся повествование, так пожалуй, лучше прямо с этого и начать.
Название книги, сама идея её написания и подзаголовок - были подарены мне одной приятельницей, которая закопала свой талант. Она утверждает, что это я его нашёл и раскопал, и что теперь, пользуясь её раскопанным талантом, я пишу её книгу. И делаю я это оттого, что ей просто некогда заниматься этой ерундой - семья, дети, сами понимаете. А я его совсем и не искал, просто по глупости примерил на себя и теперь уже не знаю, куда от него деваться. Я так не договаривался. Эти женщины вечно напридумывают себе отговорок, навесят свои невнятные откопанные таланты на чужие шеи и живут себе спокойно, распрекрасной жизнью, пока кто-то другой, глупый и доверчивый, должен возиться и носиться с их книгой. А в книге, получается, ничего моего и нет. И талант неродной, и книга чужая.
Будьте внимательны и осторожны, друзья мои. Ни бросить, ни передарить, ни перезакопать эти таланты невозможно, хоть я ещё и не утратил надежды - обменять бесценное на стоящее. Где закопан один из талантов той моей приятельницы, - я видел своими глазами. В юности она писала свои стихи прямо на обоях, фломастером. Есть очень мало вещей, в которых я разбираюсь. Я, например, точно знаю - чтобы суп был вкусным, надо побольше мяса. А в стихах я не очень разбираюсь, но те стихи на обоях - мне казались хорошими. Потом на их месте наклеили новые обои. Когда девушка пишет на обоях - это даже как-то экстравагантно. Вот если бы я, своей книгой, - ну, в смысле, её книгой, которую я пишу, - заклеил бы в своём доме все стены, то, боюсь, получился бы совсем клинический вариант. Так что этот способ отпадает. И пока моя знакомая приятельница обрастает детьми, мужем и новыми обоями, - я обрастаю писательскими привычками. Вот, когда у меня появятся засаленные халаты, стоптанные рваные шлёпанцы, брюшко, невыветриваемый перегарчик, - кому из нас, по праву, будет принадлежать вся эта писательская атрибутика? А на тридцать процентов гонорара, за ещё недописанную книгу, она - уже положила глаз! Все знаменитые писатели умерли от алкоголизма, и только Бальзак - от пристрастия к кофе и женщинам. Я, конечно, ухватился за эту идею, но та моя знакомая - сказала, как отрезала: «Ты - не Бальзак!» Она уже всё решила. Для того, чтобы закопать талант надёжно, его надо закапывать вместе с носителем. И мои немногочисленные оставшиеся знакомые абсолютно уверены, что занят я - хорошим и нужным делом. А вот кому оно нужно - никто не знает. Мой круг общения, тем временем, начал стремительно сужаться, и сузился окончательно - вплоть до Точки Общения. Дружить с этой Точкой Общения всегда считалось почётным, - по её собственным словам. Но ведь Их Семейное Многоточие не всегда готово раздаривать почести несчастным стенографистам. Более того - телефонный доступ к этой Точке Общения свёлся сугубо к моему отчёту о проделанной над книгой работе, а личный - я так понимаю - предполагает кусок моего гонорара, поднесенный на серебряном блюде. И вот, благодаря этому писательству, я стал настолько идеальным, что мне уже можно вообще из дома не выходить.
Вот если бы вы, например, закопали корову…
Вам бы пришло в голову - требовать, с нашедшего и раскопавшего, бесплатной поставки надоенного с этой коровы молока к собственному столу?! Если - да, то мы с вами уже знакомы!
Так-так-так…
Отдам откопанный талант в хорошие руки.
Срочненько.
Статистика
Очень уж это, скажу я вам, невыгодно,
в плане личной жизни,-
быть скрипящим на скрипке очкариком,
в то время как все остальные ходят на каратэ!
Я здесь, вообще, по-делу. Поэтому я не буду утомлять читателя личными катаклизмами юности, а постараюсь занять, развлечь и утомить кое-чем другим. Итак, приступим.
Меня зовут Лёха Телескоп, и мне тридцать два года. Хотя недавно одна моя знакомая приятельница, Ома, сказала, что при знакомстве с девушками мне уже можно говорить - двадцать восемь. «А то книга твоя, - говорит, - не допишется никогда». Неутешительная же статистика, с её слов, заключалась в том, что прежде чем затащишь одну девушку в постель, сто должны тебя отшить. Ну, или, по крайней мере, несколько. Слово «неутешительная» я прибавил от себя.
Начиная лет с двадцати, я являюсь обладателем довольно-таки лысой внешности, поэтому в бассейн хожу без шапочки. Это очень удобно и красиво.
Лена-Посредница и Наш Забор
- Замужнюю женщину развратить невозможно,
потому что она и так уже развращена до беспредела.
(Лёха-радист)
Лена-Посредница была моей первой девушкой. Но не в жизни вообще, а именно в сознательной жизни. В первый раз я увидел Лену-Посредницу в радиорубке у Лёхи-радиста. Есть у меня такой друг - Лёха-радист, так вот он вместе с «Бобанством» живёт и работает в радиорубке. «Бобанство» - это Боба Шершень и Боба Слипякин. Если точнее, то работает в рубке только Лёха, а «Бобанство» там просто живёт. И в процессе своей жизнедеятельности, понятное дело, поглощает консервы, кетчуп, майонез, паштеты и прочую закусь. И еще расходует местный кислород, превращая его в углекислый газ с лёгкой примесью табачного дыма и винно-водочных испарений. Кроме «Бобанства», пожить к Лёхе-радисту приходит ещё много интересного народу. Вот, Жека Хедерякин, например. Про Хедерякина, Боба Слипякин вообще сказал:
- Это человек, у которого только самая первая буква фамилии безобидная.
Ну и ваш покорный слуга наведывался туда неоднократно. Пожить, конечно же. И в один из таких визитов я познакомился там с Леной. Она тогда ещё не была Посредницей, а была просто какая-то там артистка. Компания в тот вечер подобралась очень свойская, атмосфера была лёгкой и непринуждённой. Опять же - паштеты, консервы. Безо всякой задней мысли я что-то у Лены спросил, обратившись к ней, не как поклонник к своему кумиру, а будто бы к приятельнице. Артистка изумленно вскинула брови:
- А мы что, уже на «ты»?!
Я, конечно, извинился, и желание задавать Лене вопросы прошло мгновенно. И в этот раз, и в следующие наши с ней, случайно совпавшие визиты, я начал делать вид, что меня здесь нет. Возможно именно это и раздразнило её любопытство, я уж не знаю. Для начала она просто задавала какие-то ненавязчивые вопросы, незаметно мы перешли на «ты», и ещё она взяла у меня телефон - как бы на случай какой-нибудь надобности. Так что когда он зазвонил - я так сразу и подумал, что это, видимо, пришла какая-нибудь надобность. После «привет», «как дела» и «я тут гуляю» - как оказалось, совсем недалеко! - я конечно и говорю:
- Ну, так заходи в гости!
- Да?! Ха-ха! Вот это я напросилась!
- Ты не напросилась, ты пригласилась!
В гости Лена пришла в среду, со своим шампанским и мясом для шашлыка. А я собирался приготовить рыбу на барбекю, правда, не успел её почистить, поэтому романтическое свидание для Лены началось с чистки рыбы. Рыбу почистили, шампанское выпили, всё, что только можно было зажарить - зажарили, и потом общались уже преимущественно без трусов. Видимо, рыба Лене понравилась, и спустя два дня она мне снова позвонила:
- Давай я сегодня в гости зайду!
- Заходи лучше в среду!
- Я тут как раз свободна от всех дел, могла бы и сегодня зайти!
- Свободна? Это хорошо… Но ты заходи лучше в среду!
И Лена начала приезжать ко мне в гости по средам. Так она и стала Посредницей. А то, что она всегда приезжала со своим мясом - это, несомненно, очень выгодно, и достойно подражания.
- Удивительно, как это ты до сих пор не женился? Такой интересный парень. Даже не парень, а мужчина уже!
Я, честно говоря, слегка напрягся:
- Ну, как сказать.… Наверное, у меня очень развит ген свободы…
- Ты что, подумал, что я хочу выйти за тебя замуж? Ха-ха-ха! Ой, глупенький! Ха-ха-ха! Ой, не могу! Это ж надо было такое себе придумать! Дурик! Ну и придумал! Ну, во-первых, я старше тебя, у меня уже ребёнок, муж…
- Да? Ну, тогда ладно…
А забор у меня был не всегда. То есть, его у меня, в основном, не было, а появился он только в прошлом году. Столбики сложены из декоративного жёлтого кирпича с рваными краями, на столбиках - квадратные жёлтые «шляпы», с фигурным верхом. Нижняя часть пролётов сложена из того же кирпича, что и столбики, а верхняя зашита профилированным железным настилом, шоколадного цвета. Два года назад родители купили мне квартиру в доме на две семьи, и поначалу я обходился без забора, совершенно даже не осознавая его значимости. У соседа моего забор стоял уже давненько, забор был красивый, и я решил достроить на своей половине точно такой же. И теперь, если смотреть с улицы, то красивого забора получается в два раза больше, потому что не видно, где заканчивается мой и начинается соседский. И у меня забор буржуйский, и у него. Обоим выгодно.
- Забор у тебя знатный! - отвесила Лена-Посредница жирный комплимент.
- Ну, в принципе, у меня с соседом заборы одинаковые…
- Одинаковые? А я и не заметила… Да нет, наш забор - лучше!
Наш забор! Который до этого был только мой, а теперь уже, как-бы, - наш! И так я по «своему забору» вдруг затосковал, после этих слов… И когда мне предложили поехать на сезонную работу в Крым, я сразу понял, что ехать надо. Что надо расстаться с забором, для того, чтобы его сохранить.
Так у меня появился свой метод проверки чувств. Если, встречаясь с девушкой, я начинаю испытывать тоску по своему забору, - значит, не моё. Но метод был ещё слишком новым, неиспытанным, требовал обкатки и проверки в действии.
А пока что, во избежание подобных казусов, было принято решение - забор отныне только «наш» с Омой, и любые изменения, касающиеся его «нашести», возможны только с её санкции. И, кстати, само решение - тоже было принято Омой.
Ома мне так и сказала: «Какие ещё, там, Лены-Посредницы?! Забор - наш!»
Значит, талант этот, откопанный, она себе уже полностью оттяпала, а забор мой - только наполовину. Брезгует, что ли?
©Алексей Свириденко 2012