Как родить и выжить в Бобруйске
К. наткнулся случайно на этот экшн. История обещает быть с продолжениями, так что все интересующиеся сохраните сцылку в закладках.
Роды по-бобруйски, или почему я никогда больше не буду рожать в Беларуси. Часть 1.
Три месяца назад я родила сына. В своём блоге я буду рассказывать о том, как это - быть мамой в Бобруйске. Буду описывать те проблемы и трудности, с которыми приходится сталкиваться в нашем городе, когда ты с малышом. Читателей я приглашаю к обсуждению, также предлагаю делиться своим опытом в комментариях. И первую запись в этом блоге я хочу посвятить рассказу о родах. Думаю, не ошибусь, если скажу, что день рождения своего ребёнка - самый важный и радостный в жизни любой женщины. Белорусская же система родовспоможения делает так, что этот день хочется поскорей забыть. А я для себя приняла решение больше никогда не рожать в Беларуси.
Welcome to роддом! В рваном «мешке» и с тряпкой промеж ног - по этажам
Я приехала в бобруйский роддом как раз в ту ночь, когда произошла трагедия с Надеждой Печень - молодой девушкой, не проснувшейся после кесарева сечения, о которой уже неоднократно писали белорусские СМИ. Позитивный настрой, о котором, как обязательном условии для успешных родов, пишут все “мамские” журналы, исчез сразу же в приёмном покое. Мне приказали раздеться и надеть предложенный казённый безразмерный и рваный халат, который неизвестно кто и сколько раз надевал до меня. Переодеваться за ширмочкой? Да где ж там! Об элементарном уважении к женщине и её личным границам у нас не слышали и в женских консультациях, что уж говорить о роддоме. Раздеваться нужно было чуть ли не у порога, при открытых дверях. В любой момент в приёмный покой мог зайти кто угодно - новая роженица, её муж, кто-нибудь ещё. Я, кстати, зашла как раз в тот момент, когда там снимала нижнее белье беременная, приехавшая до меня. А пока я рассказывала свою ситуацию дежурным, она лежала на кушетке, с ногами, согнутыми в коленях, и ждала осмотра. Мне было крайне неудобно и за себя, что я всё это вижу, и за эту девушку… Потом пришла моя очередь. На мои слова о том, что я бы предпочла остаться в своём белье, на меня стали кричать - мол, не нужно делать из себя самую умную, правила здесь одинаковые для всех. (Мне, правда, об этих правилах никто не рассказал заранее, но о том, как в Бобруйске готовят к родам, я напишу отдельно). Мне захотелось сбежать, но я не могла - ребёнок всё сильней просился прийти в этом мир, а альтернативы у меня не было. Я была вынуждена надеть их рваный “мешок”, и, самое отвратительное - положить между ног огромную дырявую тряпку. Которую, замечу, тоже уже неоднократно использовали с такой же целью. Это вам не одноразовые прокладки, которые использует весь цивилизованный мир. Нам это не надо. Мы продолжаем идти своим путём, кружить по нему, застрявшему в СССР. И плевать, что ты идёшь с этой тряпкой по коридорам как калека. Кажется, работники здравоохранения у нас руководствуются принципом - наши мамы терпели, мы терпели, и ты терпи.
Клизма перед открытой дверью и душ с вёдрами и швабрами
Хочу отметить, что эти условия, которые с самого начала унижают твоё человеческое и женское достоинство, каким-то образом ломают твою волю, последние силы сопротивляться и стоять за себя. Я не знаю, как они это делают, но у них получилось заставить замолчать - меня, которая в других ситуациях всегда знает, как и кого поставить на место. Там же я пребывала в такой растерянности, как никогда ранее в своей жизни. Я молчала. Страдала, ненавидела их и себя, и мечтала, чтобы это как можно скорее закончилось. Что там советуют делать во время родов - расслабиться? Думать о скорейшей встрече с ребёнком? В условиях наших роддомов это невозможно. Там ты думаешь только о том, чтобы всё поскорее закончилось. А ещё чувствуешь огромный стыд, одиночество и беспомощность. Дальше были бритьё и клизма, вновь перед открытой дверью, в которую постоянно кто-то заходил. Когда я попросила прикрыть дверь, на меня вновь начали кричать, что, мол, не нужно быть такой “неженкой”, или я забыла, где нахожусь? Не дома, чай. А - в роддоме, и мне, так сказать, следовало бы забыть о своей стыдливости; ну а двери… двери там вообще нигде не закрываются. Что ж, я согласна с тем, что не стоит закрывать дверь в медицинском учреждении на замок. Но зачем унижать беременную женщину, вынуждая её, простите за подробности, сидеть после клизмы на унитазе перед открытой на коридор дверью? Мне был очень плохо. Я расплакалась. Потом был душ в соседстве вёдер для мытья полов, швабер и тряпок. В предродовой палате были две кровати. На одной из них лежала девушка под капельницей. Она стонала и кричала, кусала руки и простыни. На коридорах на каталках лежали женщины, только что родившие (чудовищное неуважение и халатность!). Вот в такой “приятной” атмосфере мне предстояло готовиться к родам. Для меня так и осталось непонятным - зачем рожениц вынуждают видеть страдания других? Почему таким образом вновь нарушают личное пространство женщины? Но в нашей стране, где “неженкой” быть нельзя, я на эти вопросы ответы вряд ли найду… Мне было неуютно, обидно, страшно. Я не могла позвонить или написать мужу, маме или подруге: телефонами в роддоме пользоваться запрещают. Переступив порог приёмного отделения, их нужно отключать совсем. Ты остаёшься там в полном одиночестве. И можешь выбирать, что тебе делать - смотреть на страдания на соседней кровати, в тёмное окно или просто молиться. Муж рядом со мной быть не мог. Дальше приёмного покоя никого не пускают. А партнёрские роды в Бобруйске не практикуются в принципе. Женщина в родах здесь остаётся абсолютно одна.
Прокололи плодный пузырь и до крови поцарапали ребёнку голову
Ночь казалась бесконечной. Очень хотелось пить. Но мне не позволили - а вдруг операция? Раскрытие шейки матки шло слишком медленно. Врачам, видимо, хотелось быстрее. Мне прокалывают плодный пузырь. Ничего мне не сказав, не предупредив. Было больно. Но только потом я поняла, насколько больнее должно было быть моему сыну ещё внутри меня! Во время прокола врач огромным крюком до крови поцарапал ребёнку голову! Два месяца сходили корочки с нескольких глубоких шрамов через всю головку ребёнка. И никто даже прощения не попросил за это. Мне просто сказали - а что вы хотели? Ну, так получилось. Процесс не ускорился и после прокола. Тогда мне решили поставить капельницу с окситоцином. Я попробовала отказаться. Но в ответ услышала лишь насмешки за дверью, мол, умная такая приехала… Вообще, насмешки, это, кажется, в норме у тамошнего персонала, - над твоим внешним видом, твоей одеждой, твоими словами. От такого отношения становилось только хуже. Я чувствовала себя, как в камере пыток. Физических и моральных. Под утро мне, непонятно зачем, ввели снотворное. Я слышала, как врач диктовал сестре - промедол, фентанил… что-то ещё… Я не успела сказать “не надо”, как почувствовала, что закружилась голова, и я провалилась в сон. Через некоторое время сквозь этот наркотический сон я ощутила боль очередного осмотра и заключение - “сама не родит, ребёнок долго без вод, угроза, кесарево…” Я ещё тогда смогла подумать - а кто же так сделал, что ребёнок долго без вод? Мне поставили мочевой катетер и повели в операционную. Перед глазами туман после сна под препаратами, я почти падаю по дороге, а медсестра бежит далеко впереди.
Беременные у нас не заслуживают того, чтобы их везли на каталке в операционную.
Нет, надо идти, чуть не падая, и нести за собой пакетик от катетера. Наверное, надо спасибо сказать, что меня из операционной не заставили самостоятельно идти. Я подписала согласие на операцию. Кажется, в тот момент я подписала бы всё, что угодно, лишь бы это всё скорее закончилось. Я помню, что сказала, уже лёжа на столе и увидев в руках сестры ларингоскоп - “я боюсь”. В ответ от врача я услышала - “мы тоже”.
Роды по-бобруйски, или почему я никогда больше не буду рожать в Беларуси. Часть 2.
Права женщины в родах
Я не видела момента рождения своего сына. Мне дали наркоз. Альтернативу в виде эпидуральной анестезии мне никто не предложил. Как позже выяснилось, такая анестезия стоит денег - 1 миллион 800 тысяч рублей. Но, может, дело не в деньгах, а в том, что наркоз - это быстрее и проще. В любом случае, я считаю, что врачи должны сделать всё, но не лишать мать возможности видеть рождение своего ребёнка. Ради этого стоит заморочиться и сделать более сложную процедуру. Но это лишь мои, “обывательские” пожелания…
От первого в жизни наркоза я отходила сутки. И лишь недавно я вспомнила, что меня пытались разбудить, и когда я еще ничего не видела перед собой, подсовывали мне под нос разрешение на прививку ребёнку от гепатита Б с тем, чтобы я его подписала. Я подписала. Думаю, я тогда могла подписать и согласие на собственное кремирование. Да на что угодно. Подписала и благополучно забыла. И только сейчас вспомнила. И недоумеваю до сих пор - а зачем брать согласие у женщины в таком состоянии? А насколько оно законно и имеет юридическую силу? Неужели эта прививка не могла подождать, пока я в себя не приду? Далее ещё много-много вопросов к нашей медицине. И все без ответов.
Ребёнка я увидела почти через двое суток. Мне принесли его с красными щёчками, и как ни в чём не бывало, сказали - а это у него аллергия на смесь, которой мы тут кормим, на Беллакт, она, мол, часто аллергию даёт. И - внимание! - вопрос: зачем вы продолжаете кормить смесью, об аллергогенности которой знаете? Позвольте мне, в таком случае, купить за свои деньги для ребёнка другую смесь. А тут, внимание, ответ - дома будете кормить, чем захотите, а здесь некому с вами отдельно возиться.
Далее началась борьба за грудное вскармливание, которое мне почти уничтожил роддом. Но об этом - о том, что поддержка грудного вскармливания у нас - не более, чем лозунги на плакатах на стенах роддома, я также сделаю отдельную запись.
Я считала минуты до выписки. Я не хотела ни торжественных фотосессий на фоне роддома, ничего - лишь бы как можно быстрее оказаться с ребёнком дома, и забыть, что этот роддом был в моей жизни. Но я до сих пор вижу в кошмарах ту ночь.
Я однозначно для себя решила - больше никогда не буду рожать в Беларуси. Поскольку система в наших родильных домах - нечеловеческая. Это издевательство над женщиной и ребёнком. Это ненормально - когда отец не может увидеть момент рождения своего ребёнка, и что женщина остаётся за стенами роддома одна - без близких, без связи с ними, без свидетелей, в конце концов, без того, кто вмешается, когда будет нужно, поскольку женщина там теряет свою волю, её ломают, она остаётся беззащитной…
Я не понимаю теперь одного - почему столько поколений женщин это терпели, и почему до сих пор терпят и принимают это всё как норму. Пусть меня считают “неженкой”, но я не хочу страдать морально во время родов. Я хочу, чтобы этот интимный процесс проходил по моим правилам и с уважением ко мне и к ребёнку.
Может, кто-то скажет, что нужно было заключить контракт на платное, индивидуальное ведение родов, и тогда и устанавливать свои правила? А как бы не так. В бобруйском роддоме свое понимание услуг за деньги. За день до родов я разговаривала об этом с главным врачом нашего родильного дома, я хотела заключить контракт. Но главврач меня отговаривала, рассказывая, что платные роды ничем не отличаются от бесплатных. Единственное, на что можно рассчитывать за 1 миллион 300 тысяч - это ведение твоих родов дополнительно заведующим отделения. Что это может изменить, и почему это стоит денег - главврач объяснить не смогла. Всё остальное - процедуры в приёмном, клизменной, общие дородовая и родильный зал - останется таким же, как и для “бесплатников”. “А что вы хотели за миллион триста? Чтобы акушерка только с вами сидела? Какой сервис за такие деньги?” - удивилась моим притязаниям и представлениям о платных родах главврач.
Не удалось мне и отдельную послеродовую палату себе взять, хоть я и была готова ее оплатить. Оказалось, она одна такая на весь роддом, и никто мне не даст гарантию, что она будет свободна. Вот такое представление о платных услугах в Бобруйске…
И потому, пережив все это, я утверждаю, что систему родовспоможения в Беларуси нужно менять. И призываю женщин объединяться и требовать от государства и врачей этих перемен.
В мире существует международная организация “Права человека в рождении детей” (Human rights in childbirth http://www.humanrightsinchildbirth.org/). На сайте организации говорится: «Женщины не теряют свои базовые человеческие права, когда беременеют. Но в то же время, по всему земному шару, права женщины нарушаются в процессе рождения детей».
Я не знаю, в курсе ли у нас в Беларуси об этой организации, так же, как и о правах женщины; слышали ли об этом врачи-гинекологи и акушеры. И поэтому ещё раз призываю женщин за свои права бороться, в том числе и в положении, готовясь к родам, чтобы ещё на шаг приблизить Беларусь к цивилизованному обществу.