Про любовь
Не могу не поделиться. Давно читаю ЖЖ девушки Лены, которая пишет о разном, но чаще о своей семье, сынишке-Марке, муже, друзьях. И в записях этих столько тепла и какой-то мудрости. Вот этот её текст я хочу положить у себя тут на полочке, чтобы, когда у меня будут дети, я вернулась к нему и вспомнила. Прочтите и вы, те-у кого дети-крохи, у кого-взросленыши, у кого их пока нет или не будет вообще, но вы любите теплое слово.
Он приходил ко мне на день рождения, всегда ухоженный, аккуратный мальчик c чубчиком на лбу.
Дарил резинового Карлсона, настольную игру, англо-русский словарь, которым я пользовалась чуть ли не до конца института. В музыкальной школе, сдвинув брови, усердно растягивал меха аккордеона, сам маленький и худой, а аккордеон огромный. На большую перемену приносил термос с чаем и бутерброд, завернутый в бумажную салфетку - половина класса не ходили в столовую, а дружно пили чай, разместившись на партах второго ряда. И можно было не сомневаться - в кармане его брюк обязательно лежал чистый носовой платок, тот, что заботливые мамы кладут детям в шорты и сарафаны в детском саду, а потом и в школьную форму. Мамина рука чувствовалась во всем его облике. Папа мальчика умер, когда ему было девять лет, и она воспитывала его одна, но почему-то язык так и не поворачивается сказать, что она была одна, ведь они с мальчиком всегда держались парой. Мы часто встречались по субботам на железнодорожной платформе, где вместе ждали электричку в сад. Их станция была после нашей, и, если в вагоне были места, мы садились рядом. «Мы достраиваем дом» - рассказывала она. И действительно, они вдвоем несколько лет строили садовый дом - мама и десятилетний насупленный мальчик, который, конечно, рос, креп и вырастал, как и положено детям. Заканчивал музыкалку и среднюю школу, уходил в новые учебные заведения, и дальше, дальше, в работу, личную жизнь и личные неурядицы, о которых рассказывали общие знакомые.
У него все складывалось нелегко. Может, какой-то далекий замысловатый ген сыграл свою роль, или причина совсем в другом, не знаю. Сложно понять, почему в заласканных мальчиках с идеально отутюженными стрелками на брюках рождается тяга к бродяжничеству, алкоголю и ночным компаниям. Разве можно, глядя на розовощекого героя, летящего на санках с горы, предвидеть в его будущем неблагополучие?
Мир маленький, а сарафанная цепочка бесконечна. Все знали, что ее сын пьет, и она не пыталась выставить его перед миром в лучшем свете, не выдумывала того, чего не было, и не оправдывалась в том, что было. За что родители ругают детей? За случайно разбитую чашку, двойку по русскому, позднее возвращение домой, запах сигарет, за то, что бежит, подпрыгивая зайчиком, а не идет спокойно рядом, за проступки серьезные, за глупости и бессмыслицу.
А она ни разу не сказала о нем плохого слова. Ни о маленьком-золотом, ни о большом-непутевом.
Он не успевал по нескольким предметам. Она отвечала: «Да, отстали немного. Но мы занимаемся».
Женился на девушке, успевшей прославиться чем-то не самым хорошим, отчего за спиной шептались и качали головой. Она говорила при встречах: «А я рада. Все-таки, женщина рядом».
Он не мог устроиться на работу из-за проблем со здоровьем. Она поясняла: «Что вы, он же мой самый лучший помощник. Что бы я без него делала?»
Ни тени лукавства. Это была ее, возможно, не самая сладкая, но единственная правда.
Я понимаю, где-то здесь есть риск любовной слепоты. Материнское чувство всегда немного близоруко. Но думаю, каждый проживает свою жизнь так, как может. Нет идеальных родителей, не бывает идеальных детей, жизнь вообще не претендует на то, чтобы быть идеальной.
Два года назад ее не стало, и он сказал на похоронах: «Больше нет людей, которые меня любят». И я верю, он отдавал себе отчет в этих словах, признавая теперь уже свою самую горькую правду. Для меня эта женщина стала, может быть, лучшим примером того, как можно принимать ребенка. Дойти сердцем, а не умом, что он ценен сам по себе и любить его таким, какой есть.
Вот такой ботаник, только и смотрит в книжку, ни шагу на улицу.
Или вообще не любит читать.
Робкий и застенчивый, не рассказывает стишок Деду Морозу, еле слышный, весь в себе.
Или выскочка, первый шут в классе.
Неспортивный или наоборот, собравший все синяки, какие только можно.
Потерял третий телефон подряд или несет в дом любую скрепку, найденную на асфальте.
Круглый отличник или отпетый двоечник, дерзкий и непослушный, увлекающийся и не умеющий найти себе дело по душе, простодушный и скрытный.
Любой.
Мне в этой связи нравятся американские семейные фильмы и то, как родители в них разговаривают со своими детьми. Как с равными, не боясь никаких тем, шутя над пороками. И недостатки превращают в достоинства, а любое достижение - в событие, громко радуясь тому, что ребенок научился пить из кружки, кататься на роликах, самостоятельно добираться до школы, водить машину. Создавая ощущение, что важен каждый шаг.
На днях мы первый раз были в кукольном театре, и Марик, всю неделю ждавший выходных и представления, спрятал голову в папин пиджак, как только мы вошли в зрительный зал. Ни огоньки, ни воздушные шары, ни музыка, ни открывшийся занавес не привлекали его внимание. «Я не буду смотреть», - прогудел в папину шею Марик, и я поняла, что ему немножечко страшно. И вспомнилась мне прочитанная где-то в сети история о том, как одна мама приучала ребенка-дошкольника к бассейну, которого он побаивался. В первый день они пришли в раздевалку, посмотрели на шкафчики, на людей, которые сушили волосы, посидели на скамейке. И ушли домой. На второй день они снова побыли в раздевалке и разведали, где находится душ. На третий - побывали в этом душе, вышли к бассейну, прошлись вокруг и снова отправились домой. Потом он трогал воду руками, мочил ноги и смотрел, как плавают другие дети и взрослые. И в какой-то из дней согласился спуститься в воду сам. Читала тогда и думала: как повезло этому мальчику.
Я взяла Марика на свои руки и сказала, что он может не смотреть спектакль, мы потом ему все равно расскажем. Он пыхтел и о чем-то сам с собой договаривался вздохами. Потом повернул голову к сцене и крикнул на весь зрительный зал: «Только одним глазом!» Серый волк бегал за тремя поросятами, а на них со второго ряда смотрел один открытый блестящий глаз и другой, спрятанный за ладошкой. Потом и ладошка опустилась.
И еще вспомнила. Мы ночевали на даче, и Марик никак не укладывался спать, была уже половина второго, и я давно потеряла надежду выпить вина в саду под звездами, где ждали муж, брат и уже истлевшие угли. Марик крутился на кровати, вздыхал и не спал. Я выдернула свою руку из его руки, вышла на крыльцо, положила голову на колени. Он заплакал горестно, а я никак не могла заставить себя к нему вернуться. Во взрослой жизни такая частая штука - чувство вины. За то, что не оправдываешь надежды. Надежды ребенка - на то, что родитель всегда готов исполнять желания. Любимого человека - что будешь комфортным, таким, как бы ему хотелось. Родителей - что обязательно прислушаешься к их опыту, ведь старшим виднее.
Муж мой успокоил тогда Марика, сел со мной на крыльце и попросил:
- Не злись на него. Он наш. Один такой наш ребенок. Смешной, и требовательный, и никогда не хочет спать. Но если бы не мы, его бы не было. Так что если он не спит, это все мы с тобой.
В пять часов, когда я забираю Марика из детского сада, у нас ежедневная мини-конференция с его одногруппниками. Они собираются в дверном проеме и сообщают мне важное. Я спрашиваю, во что они играли сегодня и какую песню выучили на музыке. А они говорят мне совершенно неожиданные и не связанные между собой вещи.
- Капризничает ваш мальчик, - сдает Марика важная Наина.
- Попейте чай, - несет игрушечную сиреневую кружку Настя.
- Мама любит меня. И папа любит меня, - говорит Ксюша.
Им, честное слово, больше ничего от нас не надо.
Потому что когда тебя любят, у тебя есть воздух. Когда гладят, ты красивый и нужный. Когда в тебя верят, ты единственный и хотя бы для одного человека - лучший, а это уже очень много.
Не каждый на свете ребенок получит нобелевскую премию или спасет мир. Я бы даже сказала, это удастся очень редким детям. Но каждый абсолютно заслуживает безусловного принятия. Потому что, в сущности, для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, больше не нужно ничего.
Лену можно читать тут - iz_antverpena
пыс.пыс. Мне кажется, вот так и нужно любить и не только ребенка.
Он приходил ко мне на день рождения, всегда ухоженный, аккуратный мальчик c чубчиком на лбу.
Дарил резинового Карлсона, настольную игру, англо-русский словарь, которым я пользовалась чуть ли не до конца института. В музыкальной школе, сдвинув брови, усердно растягивал меха аккордеона, сам маленький и худой, а аккордеон огромный. На большую перемену приносил термос с чаем и бутерброд, завернутый в бумажную салфетку - половина класса не ходили в столовую, а дружно пили чай, разместившись на партах второго ряда. И можно было не сомневаться - в кармане его брюк обязательно лежал чистый носовой платок, тот, что заботливые мамы кладут детям в шорты и сарафаны в детском саду, а потом и в школьную форму. Мамина рука чувствовалась во всем его облике. Папа мальчика умер, когда ему было девять лет, и она воспитывала его одна, но почему-то язык так и не поворачивается сказать, что она была одна, ведь они с мальчиком всегда держались парой. Мы часто встречались по субботам на железнодорожной платформе, где вместе ждали электричку в сад. Их станция была после нашей, и, если в вагоне были места, мы садились рядом. «Мы достраиваем дом» - рассказывала она. И действительно, они вдвоем несколько лет строили садовый дом - мама и десятилетний насупленный мальчик, который, конечно, рос, креп и вырастал, как и положено детям. Заканчивал музыкалку и среднюю школу, уходил в новые учебные заведения, и дальше, дальше, в работу, личную жизнь и личные неурядицы, о которых рассказывали общие знакомые.
У него все складывалось нелегко. Может, какой-то далекий замысловатый ген сыграл свою роль, или причина совсем в другом, не знаю. Сложно понять, почему в заласканных мальчиках с идеально отутюженными стрелками на брюках рождается тяга к бродяжничеству, алкоголю и ночным компаниям. Разве можно, глядя на розовощекого героя, летящего на санках с горы, предвидеть в его будущем неблагополучие?
Мир маленький, а сарафанная цепочка бесконечна. Все знали, что ее сын пьет, и она не пыталась выставить его перед миром в лучшем свете, не выдумывала того, чего не было, и не оправдывалась в том, что было. За что родители ругают детей? За случайно разбитую чашку, двойку по русскому, позднее возвращение домой, запах сигарет, за то, что бежит, подпрыгивая зайчиком, а не идет спокойно рядом, за проступки серьезные, за глупости и бессмыслицу.
А она ни разу не сказала о нем плохого слова. Ни о маленьком-золотом, ни о большом-непутевом.
Он не успевал по нескольким предметам. Она отвечала: «Да, отстали немного. Но мы занимаемся».
Женился на девушке, успевшей прославиться чем-то не самым хорошим, отчего за спиной шептались и качали головой. Она говорила при встречах: «А я рада. Все-таки, женщина рядом».
Он не мог устроиться на работу из-за проблем со здоровьем. Она поясняла: «Что вы, он же мой самый лучший помощник. Что бы я без него делала?»
Ни тени лукавства. Это была ее, возможно, не самая сладкая, но единственная правда.
Я понимаю, где-то здесь есть риск любовной слепоты. Материнское чувство всегда немного близоруко. Но думаю, каждый проживает свою жизнь так, как может. Нет идеальных родителей, не бывает идеальных детей, жизнь вообще не претендует на то, чтобы быть идеальной.
Два года назад ее не стало, и он сказал на похоронах: «Больше нет людей, которые меня любят». И я верю, он отдавал себе отчет в этих словах, признавая теперь уже свою самую горькую правду. Для меня эта женщина стала, может быть, лучшим примером того, как можно принимать ребенка. Дойти сердцем, а не умом, что он ценен сам по себе и любить его таким, какой есть.
Вот такой ботаник, только и смотрит в книжку, ни шагу на улицу.
Или вообще не любит читать.
Робкий и застенчивый, не рассказывает стишок Деду Морозу, еле слышный, весь в себе.
Или выскочка, первый шут в классе.
Неспортивный или наоборот, собравший все синяки, какие только можно.
Потерял третий телефон подряд или несет в дом любую скрепку, найденную на асфальте.
Круглый отличник или отпетый двоечник, дерзкий и непослушный, увлекающийся и не умеющий найти себе дело по душе, простодушный и скрытный.
Любой.
Мне в этой связи нравятся американские семейные фильмы и то, как родители в них разговаривают со своими детьми. Как с равными, не боясь никаких тем, шутя над пороками. И недостатки превращают в достоинства, а любое достижение - в событие, громко радуясь тому, что ребенок научился пить из кружки, кататься на роликах, самостоятельно добираться до школы, водить машину. Создавая ощущение, что важен каждый шаг.
На днях мы первый раз были в кукольном театре, и Марик, всю неделю ждавший выходных и представления, спрятал голову в папин пиджак, как только мы вошли в зрительный зал. Ни огоньки, ни воздушные шары, ни музыка, ни открывшийся занавес не привлекали его внимание. «Я не буду смотреть», - прогудел в папину шею Марик, и я поняла, что ему немножечко страшно. И вспомнилась мне прочитанная где-то в сети история о том, как одна мама приучала ребенка-дошкольника к бассейну, которого он побаивался. В первый день они пришли в раздевалку, посмотрели на шкафчики, на людей, которые сушили волосы, посидели на скамейке. И ушли домой. На второй день они снова побыли в раздевалке и разведали, где находится душ. На третий - побывали в этом душе, вышли к бассейну, прошлись вокруг и снова отправились домой. Потом он трогал воду руками, мочил ноги и смотрел, как плавают другие дети и взрослые. И в какой-то из дней согласился спуститься в воду сам. Читала тогда и думала: как повезло этому мальчику.
Я взяла Марика на свои руки и сказала, что он может не смотреть спектакль, мы потом ему все равно расскажем. Он пыхтел и о чем-то сам с собой договаривался вздохами. Потом повернул голову к сцене и крикнул на весь зрительный зал: «Только одним глазом!» Серый волк бегал за тремя поросятами, а на них со второго ряда смотрел один открытый блестящий глаз и другой, спрятанный за ладошкой. Потом и ладошка опустилась.
И еще вспомнила. Мы ночевали на даче, и Марик никак не укладывался спать, была уже половина второго, и я давно потеряла надежду выпить вина в саду под звездами, где ждали муж, брат и уже истлевшие угли. Марик крутился на кровати, вздыхал и не спал. Я выдернула свою руку из его руки, вышла на крыльцо, положила голову на колени. Он заплакал горестно, а я никак не могла заставить себя к нему вернуться. Во взрослой жизни такая частая штука - чувство вины. За то, что не оправдываешь надежды. Надежды ребенка - на то, что родитель всегда готов исполнять желания. Любимого человека - что будешь комфортным, таким, как бы ему хотелось. Родителей - что обязательно прислушаешься к их опыту, ведь старшим виднее.
Муж мой успокоил тогда Марика, сел со мной на крыльце и попросил:
- Не злись на него. Он наш. Один такой наш ребенок. Смешной, и требовательный, и никогда не хочет спать. Но если бы не мы, его бы не было. Так что если он не спит, это все мы с тобой.
В пять часов, когда я забираю Марика из детского сада, у нас ежедневная мини-конференция с его одногруппниками. Они собираются в дверном проеме и сообщают мне важное. Я спрашиваю, во что они играли сегодня и какую песню выучили на музыке. А они говорят мне совершенно неожиданные и не связанные между собой вещи.
- Капризничает ваш мальчик, - сдает Марика важная Наина.
- Попейте чай, - несет игрушечную сиреневую кружку Настя.
- Мама любит меня. И папа любит меня, - говорит Ксюша.
Им, честное слово, больше ничего от нас не надо.
Потому что когда тебя любят, у тебя есть воздух. Когда гладят, ты красивый и нужный. Когда в тебя верят, ты единственный и хотя бы для одного человека - лучший, а это уже очень много.
Не каждый на свете ребенок получит нобелевскую премию или спасет мир. Я бы даже сказала, это удастся очень редким детям. Но каждый абсолютно заслуживает безусловного принятия. Потому что, в сущности, для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, больше не нужно ничего.
Лену можно читать тут - iz_antverpena
пыс.пыс. Мне кажется, вот так и нужно любить и не только ребенка.