50 лет с Авнери
Ясир Арафат дает интервью Ури Авнери в Западном Бейруте
Адам Келлер
«+972»
22.08.18
https://972mag.com/israeli-peace-activist-uri-avnery-enemy-generations/137438/
50 ЛЕТ РЯДОМ С УРИ АВНЕРИ
Адам Келлер, проведший 50 лет рядом с Ури Авнери, делится воспоминаниями о человеке, который надеялся, что президенты Израиля и Палестины тепло обнимут друг друга
Как в немногих словах подвести итог 50 лет политического сотрудничества, которое было и тесной дружбой с человеком, который, я полагаю, оказал на меня наибольшее влияние?
Первая точка: Лето 1969 года. Я, 14-летний мальчишка из Тель-Авива, в летний перерыв между начальной и средней школой, заметил в еженедельнике «Хаолам Хазе» объявление, приглашавшее добровольцев в предвыборный штаб партии «Хаолам Хазе - Новая сила». Я пришел. В небольшом подвале на улице Гликсон я застал трех подростков, раскладывавших по конвертам листовки. До сих пор запах свежей типографской краски возвращает меня к этой минуте. Через два часа я услышал снаружи какое-то движение. Вошел депутат Кнессета Ури Авнери, чьи статьи, прежде всего, и привели нас сюда. Он вернулся с избирательной кампании в Ришон-Ле-Ционе, перебросился несколькими словами с добровольцами, поблагодарил нас за помощь и ушел со своими помощниками в соседнюю комнату.
Тогда к добровольному участию в кампании меня привлекали не взгляды Ури Авнери по палестинскому вопросу: мое мнение на этот счет еще не сформировалось. Лишь за два года до этого, в июне 1967 года, я со многими другими праздновал присоединение к Израилю «новых территорий». В то время мне и в голову не могло прийти, что я отдам большую часть жизни утверждению необходимости ухода Израиля с этих территорий. К партии Ури Авнери меня повлекло, прежде всего, потому что я был молод, и новая политическая партия бросила вызов старым прогнившим партиям у власти, а также потому, что я был противником религиозного принуждения, сторонником отделения религии от государства, работы общественного транспорта по субботам и гражданских браков.
Через несколько дней после начала моего волонтерства я оставил на столе Ури записку с несколькими вопросами: Можем ли мы реально заключить мир с арабами? Должны ли мы вернуть все оккупированные Израилем территории или только некоторые из них, и что случится при этом с поселенцами? (Число поселенцев в то время было ничтожно по сравнению с теперешним). Через неделю я получил по почте письмо: три страницы с подробными ответами на каждый из моих 10 вопросов. Я храню это письмо и нисколько не сомневаюсь, что Ури написал его сам - его стиль заметен в каждом слове. Он нашел время и силы, чтобы посреди политической кампании подробно ответить на вопросы 14‑летнего юнца.
Последняя точка: Пятница, 3 августа 2018 года. Мне 63 года. Много лет я был политическим соратником Ури Авнери. В ту пятницу, как и во все предыдущие, я получил его еженедельную колонку. Эта статья была посвящена Закону о национальном государстве, и тому, считать ли граждан Израиля евреями или израильтянами (Авнери решительно выступает за израильскую идентичность). Как и много раз до этого, я послал ему письмо по электронной почте с комментариями по содержанию статьи и некоторыми принципиальными возражениями. Он предложил обсудить их при следующей встрече. Я задал ему вопрос о его отношении к демонстрации друзов против Закона о национальном государстве, которая была назначена на следующий день. Он ответил, что, по его убеждению, демонстрация должна быть сосредоточена не на исключительном положении друзов в израильском обществе или на уникальном пакете прав, которые они получают в связи со службой в армии, но должна затронуть фундаментальные принципы равенства всех граждан.
Последняя фраза, которую он мне сказал: «Завтра я поеду протестовать с друзами». Я подумал, что он еще не прочитал моего письма и с утра соберется принять участие в протесте. Я предположил, что вечером он будет стоять где-то в громадной толпе на площади Рабина, и дважды позвонил ему. Ответа не было, и я отнес это на счет плохого качества связи. Теперь я знаю, что тогда его уже доставили в приемный покой больницы «Ихилов», и он больше не приходил в сознание. Активисты, которые собирались отвезти его на демонстрацию, нашли его квартире, лежащим на полу.
Чем же были заполнены 50 лет между первой и последней точкой? Партия «Хаолам Хазе - Новая сила», которая влилась в израильский лагерь мира; политическая партия, называемая на иврите «Шели»; Совет по израильско-палестинскому мирному урегулированию, которому удавалось устраивать встречи с Организацией освобождения Палестины и который, стал фракцией в «Шели»; Прогрессивный список борцов за мир, в который мы вошли после распада «Шели»; а затем «Гуш Шалом». Множество митингов, демонстраций, протестов и бесед, масса воспоминаний.
Вот мы рядом держим плакаты с протестом против закрытия новостного агентства Raymonda Tawil в Восточном Иерусалиме. Этот снимок, сделанный женой Авнери Рахель, и сейчас на стене моей комнаты. Разговор с Авнери в день, когда был закрыт «Хаолам Хазе», который он редактировал 40 лет. «Знаю, что это тяжелый день для тебя, - сказал он мне тогда. - Но газета была нашим инструментом для достижения цели. Мы найдем другие инструменты».
В начале 1983 года Ури Авнери, Матти Пелед и Яаков Арон, известные как «три мушкетера», вернулись со встречи с Арафатом в Тунисе. Тут же в аэропорту он передал мне снимки с этой встречи, а я передал их редактору палестинской газеты «Аль Фажр» («Рассвет») Зиаду Абузьяду, который их ждал.
В 1983 году мы услышали по радио сообщение об убийстве Исама Сартави (Isaam Sartawi), члена ООП, который был другом Авнери и часто встречался с ним. Несмотря на все старания, нам так и не удалось снять в Тель-Авиве зал, чтобы почтить его память - хотя он был сторонником мира и был за это убит.
В декабре 1992 года Премьер-министр Рабин, еще не подписавший Ословских соглашений и не ставший героем мирного урегулирования, изгнал в Ливан более 400 палестинских активистов, и мы установили палатку протеста перед офисом Премьер-министра. Была холодная иерусалимская зима, и шел снег, но в палатке, предоставленной нам бедуинами из Негева, было тепло и уютно. Ури, Рахель и моя жена присоединились к другим активистам, и мы вели долгие беседы с шейхом Раедом Салахом, лидером северной ветви Исламского движения в Израиле. Беседы касались иудаизма и ислама, слияния и столкновений религии и политики.
В 1997 году, в ходе протестов перед Хар Хома - флагманским поселением Нетаньяху - у Авнери произошло обострение раны в желудке, которую он получил на войне 1948 года. Палестинская «скорая помощь» доставила его в больницу «Аль-Макасед» в Восточном Иерусалиме. Мы очень беспокоились, и Рахель сказала мне: «Хотя я не верю в Бога, я молилась». Авнери выздоровел и продолжал политическую деятельность еще более 21 года.
Май 2003 года, Муката, резиденция Арафата в Рамалле. В тот день был совершен теракт в Ришон-Лe-Ционе, и Премьер-министр Ариэль Шарон намекнул, что может отправить элитное подразделение армии, чтобы этой ночью «разобраться» с Ясиром Арафатом. Мы были в числе 15 израильских активистов, которые отправились в Рамаллу, чтобы стать человеческим щитом. Мы обратились в СМИ с сообщением: «К сведению премьер-министра, у дверей Арафата находятся граждане Израиля!»
Арафат показал Ури свой пистолет и сказал: «Если они придут, здесь есть пуля для меня». Мы провели всю ночь под дверью Арафата, разговаривая с палестинскими охранниками на смеси арабского, иврита и английского и прислушиваясь к каждому звуку. Наступил рассвет, и мы поняли, что ночь прошла успешно, и солдаты не придут.
Еще один спокойный разговор на нашем пути с митинга «Прогрессивного списка» в Назарете: «До нас здесь были крестоносцы. Они пришли из Европы и создали здесь страну, которая просуществовала 200 лет. Не все они были религиозными фанатиками. Среди них были те, кто говорил по-арабски и дружил с мусульманами. Но они так и не смогли прийти к миру со своими соседями или приспособиться к окружению. Заключались временные договоренности о прекращении огня, но они не могли привести к миру. Акко была их «Тель-Авивом», и когда она пала, арабы буквально сбросили остававшихся крестоносцев в море. Те, кто не усвоил историю, будет вынужден ее повторить.
Если мне когда-нибудь выпадет случай стать министром, я бы хотел стать министром образования. Это одна из самых важных должностей в правительстве. Министр обороны может послать солдат погибнуть на войне, но министр образования может сформировать сознание детей. Результаты работы теперешнего министра образования проявятся через 50 лет, когда сегодняшние дети станут дедушками и бабушками. Если бы я был министром, я, прежде всего, удалил бы из школьной программы Книгу Иисуса Навина, потому что она откровенно учит геноциду. И всё в ней историческая фикция: описанных там событий никогда не было. Рахель была учительницей 40 лет, и каждый год ей удавалось избежать преподавания этого вздора».
Рахель сопровождала его везде, она была активной участницей во всех его делах, редактировала его статьи, занималась подготовкой при организации протестов. Мы знали, что она поражена гепатитом С, и что эта бомба может взорваться в любую минуту. Когда это произошло, Ури провел с ней в больнице шесть месяцев, днем и ночью. Он почти исчез из политической жизни. Однажды я натолкнулся на него в вестибюле больницы «Ихилов», когда он катил ее в кресле с одной проверки на другую.
В ее последние недели кто-то рассказал Авнери об экспериментальном методе лечения, который мог бы спасти ее жизнь. Он знал, что шансы ничтожны, но потратил огромную сумму денег, чтобы приобрести это лекарство, доставить его самолетом в аэропорт Бен-Гурион и оттуда - прямо в больницу. Когда она скончалась, Ури попросил, чтобы никто не подходил к нему три дня, и полностью отключился от мира. После этих дней он вернулся к рутине протестов и политических комментариев, как и прежде, или так казалось.
В завершение, я вернусь в 1969 год к статье Ури Авнери, которую я тайком читал под партой в восьмом классе во время очень скучного урока. Это была статья о воображаемом будущем: как будет выглядеть Израиль в 1990 году. Страница была разделена на две колонки с двумя параллельными картинами будущего. На одной была представлена сокрушительная мощь Израиля в День независимости: новые танки на параде в Иерусалиме. Премьер-министр Моше Даян приветствует солдат, несущих службу в Ливанской долине и в Гесеме у Египта, и говорит им: «Мы никогда не отдадим Бейрута, потому что это земля наших предков!».
На другой картине также День независимости в 1990 году. Праздничные приемы в посольствах Израиля по всему арабскому миру, но самый трогательный снимок сделан в Иерусалиме: Президент Израиля Моше Даян и Президент Палестины Ясир Арафат тепло обнимают друг друга.
----------
Aдам Келлер (Adam Keller) - израильский активист борьбы за мир был одним из основателей «Гуш Шалом».