Бальмонт
Упаковывая очередную порцию книг в чемодан, наткнулась на маленькую книжечку стихотворений Бальмонта. Глупо предполагать, что я не уселась тут же с ней под лампой и не начала перечитывать. Зато, можно смело сказать, что он один из моих любимых поэтов.Прошло больше ста лет с момента написания стихотворений сборника «литургия красоты», а стихи по-прежнему актуальны, пускай и с устаревшим слогом.Я люблю эти стихи до дрожи. Прекрасные стихи…Жаль, что за сто лет ничего не изменилось, а стало только хуже.
ЧИТАТЕЛЬ ДУШ
Читатель душ людских, скажи нам, что прочел ты?
Страницы Юности? Поэмы Красоты?
- О нет, затасканы, истерты, темны, желты
В томах людской души несчетные листы.
Я долго их читал и в разные наречья
Упорно проникал внимательной мечтой,
Все думал в их строках нежданность подстеречь я,
Искал я тайны тайн за каждою чертой.
Я родился чтецом, и призрачные строки
Полуослепший взор волнуют, как всегда,
Я жажду островов, ищу, люблю намеки,
Их мало, и горька в морях души вода.
За днями странствия, усталый, истомленный,
В книгохранилище случайное зайду,
Перед чужой душой встаю, как дух бессонный,
И укоризненно беседы с ней веду.
Зачем так бледны вы, несмелые стремленья?
Зачем так гордости в вас мало, сны людей?
Я иногда хочу вам всем уничтоженья,
Во имя свежести нетронутых полей.
Не потому ль, храня незримую обиду,
Природа вольная замыслила потоп,
Прияла гневный лик и стерла Атлантиду,
Чтоб все повторности нашли свой верный гроб?
Нам быстрый час грозит. Есть мера повторенья.
Природа стережет и утра ждет от нас.
Сожжемте ж прошлое, сплетем в венок мгновенья,
Начнем свою весну, скорей, теперь, сейчас!
ПРОКЛЯТИЕ ЧЕЛОВЕКАМ
Мы, человеки дней последних, как бледны в жизни мы своей
Как будто в мире нет рубинов, и нет цветов, и нет лучей.
Мы знаем золото лишь в деньгах, с остывшим бледным серебром,
Не понимаем мысли молний, не знаем, что поет нам гром.
Для нас блистательное солнце не бог, несущий жизнь и меч,
А просто желтый шар центральный, планет сферическая печь.
Мы говорим, что мы научны в наш бесподобный умный век.
Я говорю - мы просто скучны, мы прочь ушли от светлых рек.
Мы разорвали, расщепили живую слитность всех стихий,
И мы, живя одним убийством, бормочем лживо: "Не убий".
Я ненавижу человеков в цилиндрах, в мерзких сюртуках,
Исчадья вечно душных комнат, что могут видеть лишь в очках.
И видят - только пред собою, так прямо, ну, сажени две,
И топчут хилыми ногами, как звери, все цветы в траве.
Сказав - как звери, я унизил - зверей, конечно, не людей,
Лишь меж зверей еще возможна - жизнь, яркость жизни, без теней.
О человеки дней последних, вы надоели мне вконец.
Что между вас найти могу я, искатель кладов и сердец!
Вы даже прошлые эпохи наклейкой жалких слов своих
Лишили грозного величья, всех сил живых, размаха их.
Когда какой-нибудь ученый, сказать точнее - маниак,
Беседовать о прошлом хочет, начнет он бормотанье так:
То были дни ихтиозавров, плезиозавров... О, глупец!
Какие клички ты придумал! Дай не ярлык мне, - образец!
Дай мне почувствовать, что были пиры и хохот вещества,
Когда не знали страсти - тюрем и кровь живых - была жива.
Ихтиозавры, динозавры и птеродактили - суть бред,
Не бред стихий, а лепет мозга, который замкнут в кабинет.
Но если я скажу, что ящер влачился по земле как дом?
Был глыбистой летучей мышью, летел в надземности китом?
И мы при имени Дракона литературность ощутим:
Кто он? То Дьявол - иль Созвездье - китайский
символ - смутный дым?
Но если я скажу, что где-то многосаженный горный склон
Восколёбался, закачался и двинулся - и был дракон?
Лабораторная зачахлость! Ты смысл различья ощутил?
Иль нужно изъяснить понятней, что ты хромец, лишенный сил?
О, дни, когда был так несроден литературе человек,
Что, если закрепить хотел он, что слышал от морей и рек,
Влагал он сложные понятья - в гиероглифы, не в слова,
И панорама неба, мира в тех записях была жива.
То живопись была, слиянье зверей, людей и птиц в одно. -
Зачем, Изида возле сфинкса, под Солнцем быть мне не дано!
ЧЕЛОВЕЧКИ
Человечек современный, низкорослый, слабосильный,
Мелкий собственник, законник, лицемерный семьянин,
Весь трусливый, весь двуличный, косодушный, щепетильный,
Вся душа его, душонка - точно из морщин.
Вечно должен и не должен, то - нельзя, а это - можно;
Брак законный, спрос и купля, облик сонный, гроб сердец,
Можешь карты, можешь мысли передернуть - осторожно,
Явно грабить неразумно, но - стриги овец.
Монотонный, односложный, как напевы людоеда?
Тот упорно две-три ноты тянет-тянет без конца,
Зверь несчастный существует от обеда до обеда,
Чтоб поесть - жену убьет он, умертвит отца.
Этот ту же песню тянет, - только он ведь просвещенный,
Он оформит, он запишет, дверь запрет он на крючок.
Бледноумный, сыщик вольных, немочь сердца, евнух сонный, -
О, когда б ты, миллионный, вдруг исчезнуть мог!
ЧИТАТЕЛЬ ДУШ
Читатель душ людских, скажи нам, что прочел ты?
Страницы Юности? Поэмы Красоты?
- О нет, затасканы, истерты, темны, желты
В томах людской души несчетные листы.
Я долго их читал и в разные наречья
Упорно проникал внимательной мечтой,
Все думал в их строках нежданность подстеречь я,
Искал я тайны тайн за каждою чертой.
Я родился чтецом, и призрачные строки
Полуослепший взор волнуют, как всегда,
Я жажду островов, ищу, люблю намеки,
Их мало, и горька в морях души вода.
За днями странствия, усталый, истомленный,
В книгохранилище случайное зайду,
Перед чужой душой встаю, как дух бессонный,
И укоризненно беседы с ней веду.
Зачем так бледны вы, несмелые стремленья?
Зачем так гордости в вас мало, сны людей?
Я иногда хочу вам всем уничтоженья,
Во имя свежести нетронутых полей.
Не потому ль, храня незримую обиду,
Природа вольная замыслила потоп,
Прияла гневный лик и стерла Атлантиду,
Чтоб все повторности нашли свой верный гроб?
Нам быстрый час грозит. Есть мера повторенья.
Природа стережет и утра ждет от нас.
Сожжемте ж прошлое, сплетем в венок мгновенья,
Начнем свою весну, скорей, теперь, сейчас!
ПРОКЛЯТИЕ ЧЕЛОВЕКАМ
Мы, человеки дней последних, как бледны в жизни мы своей
Как будто в мире нет рубинов, и нет цветов, и нет лучей.
Мы знаем золото лишь в деньгах, с остывшим бледным серебром,
Не понимаем мысли молний, не знаем, что поет нам гром.
Для нас блистательное солнце не бог, несущий жизнь и меч,
А просто желтый шар центральный, планет сферическая печь.
Мы говорим, что мы научны в наш бесподобный умный век.
Я говорю - мы просто скучны, мы прочь ушли от светлых рек.
Мы разорвали, расщепили живую слитность всех стихий,
И мы, живя одним убийством, бормочем лживо: "Не убий".
Я ненавижу человеков в цилиндрах, в мерзких сюртуках,
Исчадья вечно душных комнат, что могут видеть лишь в очках.
И видят - только пред собою, так прямо, ну, сажени две,
И топчут хилыми ногами, как звери, все цветы в траве.
Сказав - как звери, я унизил - зверей, конечно, не людей,
Лишь меж зверей еще возможна - жизнь, яркость жизни, без теней.
О человеки дней последних, вы надоели мне вконец.
Что между вас найти могу я, искатель кладов и сердец!
Вы даже прошлые эпохи наклейкой жалких слов своих
Лишили грозного величья, всех сил живых, размаха их.
Когда какой-нибудь ученый, сказать точнее - маниак,
Беседовать о прошлом хочет, начнет он бормотанье так:
То были дни ихтиозавров, плезиозавров... О, глупец!
Какие клички ты придумал! Дай не ярлык мне, - образец!
Дай мне почувствовать, что были пиры и хохот вещества,
Когда не знали страсти - тюрем и кровь живых - была жива.
Ихтиозавры, динозавры и птеродактили - суть бред,
Не бред стихий, а лепет мозга, который замкнут в кабинет.
Но если я скажу, что ящер влачился по земле как дом?
Был глыбистой летучей мышью, летел в надземности китом?
И мы при имени Дракона литературность ощутим:
Кто он? То Дьявол - иль Созвездье - китайский
символ - смутный дым?
Но если я скажу, что где-то многосаженный горный склон
Восколёбался, закачался и двинулся - и был дракон?
Лабораторная зачахлость! Ты смысл различья ощутил?
Иль нужно изъяснить понятней, что ты хромец, лишенный сил?
О, дни, когда был так несроден литературе человек,
Что, если закрепить хотел он, что слышал от морей и рек,
Влагал он сложные понятья - в гиероглифы, не в слова,
И панорама неба, мира в тех записях была жива.
То живопись была, слиянье зверей, людей и птиц в одно. -
Зачем, Изида возле сфинкса, под Солнцем быть мне не дано!
ЧЕЛОВЕЧКИ
Человечек современный, низкорослый, слабосильный,
Мелкий собственник, законник, лицемерный семьянин,
Весь трусливый, весь двуличный, косодушный, щепетильный,
Вся душа его, душонка - точно из морщин.
Вечно должен и не должен, то - нельзя, а это - можно;
Брак законный, спрос и купля, облик сонный, гроб сердец,
Можешь карты, можешь мысли передернуть - осторожно,
Явно грабить неразумно, но - стриги овец.
Монотонный, односложный, как напевы людоеда?
Тот упорно две-три ноты тянет-тянет без конца,
Зверь несчастный существует от обеда до обеда,
Чтоб поесть - жену убьет он, умертвит отца.
Этот ту же песню тянет, - только он ведь просвещенный,
Он оформит, он запишет, дверь запрет он на крючок.
Бледноумный, сыщик вольных, немочь сердца, евнух сонный, -
О, когда б ты, миллионный, вдруг исчезнуть мог!