5 КНИГ ПО ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА
Что читать о религии древнего Египта, его писцах и эпохах древнеегипетской истории, рекомендует историк Иван Ладынин
Рекомендовать книги на русском языке, которые могли бы дать адекватное представление о нынешнем уровне наших знаний о Древнем Египте, довольно сложно. Их написано гораздо меньше, чем на английском, французском и особенно на классическом для египтологии немецком языках. Однако и в рамках этого не очень большого числа книг необходимо провести определенную выборку. Так, труды Бориса Тураева прекрасно написаны и служат краеугольным камнем российской египтологии и в целом науки о Древнем Востоке. Но слишком многое в их фактическом материале все же соответствует уровню науки начала прошлого века. Монографии и статьи Олега Берлева, напротив, не устарели и рисуют необычайно яркую и целостную картину египетского общества и его мировоззрения. Но по своему построению и характеру аргументации они рассчитаны скорее на восприятие специалиста. Среди тех профессиональных работ, которые хочется рекомендовать более широкому кругу читателей, интересующихся Древним Египтом, есть книги, которые не новы, но не теряют своего значения как по охвату материала, так и по постановке в них исследовательских проблем.
1
Матье М.Э. Избранные труды по мифологии и идеологии Древнего Египта. М.: Восточная литература, 1996
Милица Матье (1899-1966) - хранитель египетской коллекции Государственного Эрмитажа и, безусловно, крупнейший отечественный исследователь религии Древнего Египта середины ХХ века. В посмертный сборник ее трудов вошел ряд статей и книга «Древнеегипетские мифы», содержащая четыре очерка по базовым проблемам древнеегипетской религии: космогонические представления, образ солнечного божества, образ бога Осириса, ритуалы, основанные на мифологических сюжетах и имеющие политическое значение. Кроме того, в книге содержатся переводы мифологических текстов. Среди опубликованных в сборнике статей стоит обратить внимание на две, посвященные «Текстам пирамид» - обширному комплексу заклинаний, записанных на стенах внутренних помещений пирамид конца Древнего царства и связанных с переходом в инобытие усопшего царя. Матье убедительно показывает связь этих религиозных текстов с ритуалом, который должен был сопровождать царское погребение. Стоит сделать оговорку, что некоторые параллели и гипотезы, принятые Матье, основой для которых послужили этнографические знания первой половины ХХ в., на сегодняшний день все же сданы в архив науки. К ним, в частности, относится предположение, что в основе ритуала хеб-седа - обряда обновления жизненных сил царя - лежит древнейший обычай убийства одряхлевшего правителя.
2
Ассман Я. Египет: Теология и благочестие ранней цивилизации. М.: Присцельс, 1999
Работа крупнейшего немецкого египтолога-религиоведа Яна Ассмана, оригинал которой вышел в 1984 году, представляет его видение эволюции религии Древнего Египта на протяжении III-II тысячелетий до нашей эры. И.М. Дьяконов, крупнейший теоретик истории ближневосточных обществ, охарактеризовал эту эпоху удачным термином «ранняя древность». По мнению Ассмана, в египетских представлениях мир богов был четко противопоставлен земному миру как сакральное начало профанному. При этом взаимоотношения с богами («близость к богу», рефлексия по поводу которой и может быть определена термином «теология») имели для египтян исключительное, большее, чем для людей других культур, значение.
На первом этапе развития египетской религии (в III - начале II тысячелетия до нашей эры) для египтян характерна «имплицитная теология» - построение системы ассоциативных взаимосвязей между образами божеств и мифологемами («констелляциями»). Эта система привязана к культовой ритуальной практике. С начала эпохи Среднего царства (рубеж III и II тысячелетий до нашей эры) зарождается «эксплицитная теология» - не имеющее связи с ритуалом осмысление самого понятия бога, его отношений с людьми, возникающих при этом космологических и этических вопросов. Она получает свое выражение не в констелляциях, а уже в дискурсе. При этом если имплицитная теология политеистична и предполагает включенность человека во всеобщую систему взаимоотношений, обозначаемую понятием маат (гармоничную норму миропорядка), то в эксплицитной теологии происходит становление образа единого божества и индивидуализация отношений между ним и человеком, приобретающих к тому же морально-этический оттенок («личное благочестие»). Помимо общей схемы эволюции религии Древнего Египта, книга Ассмана очень ценна как введение в материал по культу бога Амона в эпоху Нового царства - важнейшему явлению эпохи расцвета эксплицитной теологии, сравнительно редко оказывавшейся в фокусе внимания отечественных египтологов.
3
Коростовцев М.А. Писцы Древнего Египта. СПб.: Нева, 2000
Михаил Коростовцев, человек непростой судьбы, пришел в египтологию на четвертом десятке лет жизни, но успел в ней сделать очень много. Книга «Писцы Древнего Египта» не является исследованием в точном смысле этого слова. Это соединение ряда очерков, описывающих разные стороны письменной культуры Древнего Египта. В ней Коростовцев характеризует само сословие египетских писцов основу администрации и вместе с тем созидателей культурных ценностей, систему школьного образования, роль писцов в функционировании «домов жизни» (центров религиозного и тесно связанного с ним научного знания), проблему индивидуального авторства произведений древнеегипетской литературы. Отдельные очерки посвящены рецепции древнеегипетской культурной традиции в странах Азии и в греческом мире. Приложением к книге Коростовцева служит сборник переводов текстов древнеегипетских писцовых поучений Среднего и Нового царств (II тысячелетие до нашей эры). Впервые книга была издана в 1962 году, а в ее переиздание 2000 года были включены два очерка Ю.Я. Перепелкина, посвященные истории письма: «О происхождении минускульного письма», в котором рассматривается эволюция палеографии античных рукописных текстов, в том числе на папирологическом материале греко-римского Египта, и «Основы египетской раннединастической эпиграфики».
4
Перепелкин Ю.Я. История Древнего Египта. СПб.: Нева, 2000
Сводный очерк истории древнего Египта написан Юрием Перепелкиным (1903 1982) - ученым, исключительно строгим в работе с источниками и в выборе методологии исследования, поставившим и успешно решавшим задачу описания общества древнего Египта и его культуры в реконструируемых категориях собственного мировоззрения египтян. По-видимому, в базовых моментах текст этого очерка восходит к главам по истории древнего Египта, написанным Перепелкиным для I тома «Всемирной истории» (1955), которые сильно пострадали при редактировании. Однако в своем итоговом варианте он был завершен в 1970-е гг. (впервые частично опубликован в издававшейся АН СССР «Истории древнего Востока», ч. 2, 1988) и вобрал в себя известный к этому времени фактический материал. В книге охарактеризованы основные этапы истории Египта с додинастического времени (IV тысячелетие до нашей эры) до его завоевания Александром Македонским. Особое внимание следует уделить обращениям Перепелкина к религии и мировоззрению Старого (в словоупотреблении московских египтологов - Древнего) царства (XXVIII-XXIII века до нашей эры), к «солнцепоклонническому перевороту» Эхнатона (1365-1348 годы до нашей эры), а также специальному обзору материала по Раннему царству (конец IV - начало III тысячелетия до нашей эры). Относительно слабой стороной очерка Перепелкина можно назвать характеристику военной истории Египта Нового царства и I тысячелетия до нашей эры, которая не входила в его исследовательские приоритеты.
5
Большаков А.О. Человек и его Двойник: Изобразительность и мировоззрение в Египте Старого царства. СПб.: Алетейя, 2000
Книга ученика Юрия Перепелкина, нынешнего хранителя египетской коллекции Государственного Эрмитажа посвящена интерпретации представлений египтян III тыс. до н.э. о т.н. Двойнике (ка), проявляющихся в оформлении гробниц вельмож времени Старого (Древнего) царства. К концу III династии (около XXVII века до нашей эры) возник классический тип таких гробниц, в которых лаконично оформленная погребальная камера размещалась в подземной части, а наземные помещения оформлялись множеством реалистичных изображений усопшего и его достояния. Особое закрытое помещение (сердаб) заключало в себе его статую, воспроизводившую его внешность в возрасте средних лет. По мнению Большакова, наземные помещения гробниц были предназначены для поддержания существования после смерти человека его Двойника - особого существа, сопутствовавшего ему с момента его появления на свет и при соблюдении некоторых условий сохраняющегося и после его смерти.
К выводу о существовании Двойников египтяне пришли благодаря наблюдениям за свойствами своего сознания: в нем при воспоминании или во время сна может возникнуть яркий зрительный образ того, о ком или о чем он вспоминает, даже если этот объект не дан в непосредственном наблюдении или же его существование уже завершилось. Современный человек объясняет такие переживания внутренней работой сознания и зачисляет их в категорию субъективного. Египтяне же, ориентируясь на их спонтанность и независимость от целенаправленных усилий тех, кто эти переживания испытывает, объясняли их наблюдением особой категории объективной реальности. Сохранить изображения человека, сведения о нем, оформленные в текстах, и сконструировать для него с помощью системы изображений небольшой мирок значило обеспечить следующим поколениям возможность «увидеть» его Двойника, а ему самому - неограниченно долгую и комфортабельную жизнь. Принадлежавшие к элите египтяне полагались на такой способ обретения посмертного существования, пока ресурсы страны позволяли сооружать богато оформленные гробницы и поддерживать их в порядке. С конца Старого царства, когда это стало невозможно, они стали рассчитывать на обретение бессмертия в мире богов с помощью другой имевшейся у каждого человека сущности - ба, тесно связанной с мумифицированным телом и с погребальной камерой. Книга Большакова важна как исследование базовой категории древнеегипетского мировоззрения, автор которого не прибегает к надуманным тезисам о качественных различиях в принципах построения суждений людьми архаики и современности, а прежде всего обращает внимание на разницу в проведении ими границ между объективным и субъективным опытом, зависящую от уровня их знаний об окружающем мире и о самих себе.
Иван Ладынин
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Древнего мира МГУ им. М.В. Ломоносова