Хождение за три моря
"Но человека человек
Послал к анчару грозным взглядом"
У автостопа есть существенный недостаток - через какое-то время ты начинаешь засыпать, и все лица и беседы смазываются, сминаются, сливаются в одно. Потому надо срочно всё записать, чтоб не забыть.
В этом году я хотела было взять билеты на поезд в оба конца. Но жаба задушила меня. Ведь плацкартный билет в один конец стоил минимум 3200 рублей. А чёртова маршрутка до станицы Красногвардейской - ещё 400.
- Ну нет! - подумала жадность. - Сэкономила - считай заработала! Я на эти деньги лучше родственникам подарков куплю! И пофиг, что ногу потянула. Ну не буду по ходу движения идти - буду где высадили стоять!
И я отправилась в путь.
А вы устраивайтесь поудобнее, и сейчас я расскажу вам сказку, как кот Баюн. Я уже размотала свои лески, и закинула свои крючки.
В 9 вечера я вышла из маршрутки с развилки на Колпино - раньше ночью я выходила пешком на шоссе, но занимало это лишние полтора часа.
Я двинулась к лесу, потому что голосовать в дикой местности приятнее, чем у магазинов. Но легковая машина остановилась сразу. Остановилась, открыла дверь.
Ненавижу когда останавливаются легковые - чаще всего там сидят мужики, которые, в отличии от дальнобойщиков, будут приставать. Второй вариант - дачники, которые проезжают 5 километров, а потом приходится вылезать.
Прохожу мимо, машина проезжает за мной.
- Девушка, вы куда? Я ж не кусаюсь! Садитесь, подвезу.
Смотрю на водителя. Вид не сальный и не агрессивный. Сажусь.
- Меня зовут Сергей.
Минут через пять выясняется, что Сергей едет на дачу. Куда именно на дачу при его дикции понять не возможно. Через шесть минут выясняется, что он в разводе, а через шесть с половиной минут он предлагает мне секс.
- Я разведён, понимаете? Может это... как-то... того? Вы мне понравились!
- Если вы разведены, пойдите на сайт знакомств или в клуб.
- Нет, я интернетом не владею. А что, я вам совсем не понравился? Я вроде не старый ещё? Вам вообще кто нравится?
- Левые активисты, акционисты и креативщики, три в одном. Ну и ещё ряд пунктов.
- Ой, я даже слов таких не знаю. Но может скидку мне сделаете, а?
- Я что, на проститутку похожа?
- Нет, что вы! Ну я просто разведён и очень большую нехватку в этой сфере имею. Так что, точно никак?
- Остановите пожалуйста здесь. Я не намерена продолжать этот разговор.
И в конце деревни он высаживает меня на обочину.
Мой следующий водитель - Пача. Пача везёт мороженую рыбу и едет на фуре. Как и большинство водителей фур, попутчики его интересуют чтоб сделать доброе дело и заодно - поболтать.
- Как с работой? - интересуюсь я.
- Да нормально. Только теперь нечего возить. Раньше фрукты возили из портов, другие товары. А теперь что?
Снующие под носом автомобили раздражают его.
- И куда все эти легковые едут! Мореманы! Я вот в 50 километрах от Каспийского моря дом жил, и за всю жизнь туда ездил раза два, и то по делам.
- Если вы жили в 50 километрах от Каспийского моря, вы наверно из Дагестана, да?
- Да. - И он называет город, название которого я не могу запомнить.
Дальше Пача просит ему что-нибудь рассказывать и курит сигареты, одна за другой. Но его истории оказываются интересней моих. Он принимает меня в машине как у себя дома (большую часть года это и есть его дом), и всё время пытается чем-то накормить.
- В Кронштадте служил. Даже в газете писали про меня. Что хорошо служу. Один раз охранял военную часть, зимой. Вдруг слышу - кто-то ходит. Я предупреждаю, чтоб выходили. Они только быстрее стали ходить, лёд так и трещит. Я срываю с автомата пломбу, даю предупредительный в воздух, и открываю огонь. Комиссия приезжает, но трупов так и не нашли. А на обед на всех столах - жаренные утки. Повар мне говорит "твои". Оказывается, когда утки зимой спать ложатся, их покрывает наледь. А потом они просыпаются, отряхиваются, и лёд трещит, как от шагов.
Потом он рассказывает, как его избивали, пока он был "зелёным", и как он, взяв автомат, сказал, что всех перестреляет и застрелится сам, если такое повторится ещё раз. И больше этого не повторялось.
- А разве при Советском Союзе дедовщина была?
- Была, ещё какая была. Это сейчас везде комитет солдатских матерей. А тогда многие калеками выходили, многие кончали с собой...
А потом, - продолжает он, - как с армии пришёл, мне 18 лет было, отец говорит "женись!" А у нас веранда была, маленькие окошки такие. И я стал кулаком в них бить. 12 штук перебил. Не хотел жениться. Единственный раз, когда против отца пошёл. И ушёл из дома, прятался по друзьям. Один брат только знал где я. Он настоял чтоб я с матерью встретился "Мать, - говорит, - пожалей". Ну и встретился я с матерью, мать говорит "Женись хоть на один день, а потом разводись! Не позорь отца! Он договорился уже". А невеста тоже наша родственница была, я её не видел никогда.
- Ладно, - говорю, - но только на один день.
Свадьбу сыграли, ночью я её пальцем не тронул. Не знаю даже как после армии сдержался. Утром говорю: вызывайте такси, забирайте все подарки, мебель, гарнитуры, я подаю на развод!
А невеста не понимает ничего, что не так. Мать опять пришла.
- Ты же говорила: "на следующий день разводись". Вот я и развожусь!
- Я же не то имела ввиду!
Полтора года вместе прожили, дочку я сделал, и развелись. Жизнь испортил себе и ей. Зачем? Зато уж второй раз я женился по любви. Два месяца приходил туда, где она работала - она два месяца отказывалась встречаться со мной.
Теперь трое детей у нас. Младшей - пять. Заделали её на старости лет. Жена-то европейскую моду взяла. Хотела только двоих. А я ей говорю:
- Нет уж! Чтоб было тебе чем заняться!
Вот она и занимается, не на что другое времени не остаётся. Я-то редко дома бываю. Вот, уже 2,5 месяца не был. Ну и чтобы других мыслей не было. Чтоб на сторону не смотрела. У нас в этом отношении к бабам строго. Если узнает муж или кто ещё - убьёт, и то если повезёт. А так - искалечит и отправит к родителям домой. А так я изменяю ей редко. Мог бы каждый день изменять - но изменяю не каждый день. А так-то секса я хочу всегда. Но только - без резинки. С резинкой что за секс? Я лучше сам в руку кончу, чем с резинкой соглашусь!
- А как же венерические заболевания?
- Не знаю. С молодости ничем не болел. Лучше заболею.
- А если женщина забеременеет?
Молчит.
Потом мы беседуем о сексе.
- Вот бывают женщины фригидные, - рассказывает мне Пача. - Одну я как-то щупал-щупал, она щупать вроде даёт, а так - холодная. И говорит "Я фригидная. Не получаю удовольствия от секса".
Я рассказываю об асексуалах, а так же о том, что женщин воспитывают как людей, обязанных эмоционально обслуживать мужчин. Так что многие женщины не асексуалки, а просто им с любовниками не повезло.
- Это да, - кивает Пача. - Путанки иногда так кричат. А я им "чего ты орёшь, я ж ещё не вставил!" Я-то, честно говоря, скорострел.
- Во-во.
- Но женщина же не может забеременеть, если не чувствует оргазм? Как же семя будет выделяться у ней?
...Паче 40 лет. Он отец четверых детей.
- Нет, ты фригидная! - не унимается в ответ на мои доводы Пача. - Ненавидишь, ненавидишь же мужиков!
На третий раз я не выдерживаю.
- Это называется "феминистка". И я не ненавижу мужчин. Наоборот. Я их люблю.
Потом он рассказывает мне про зимник.
- Ехал по зимнику на восток. Там по зимнику только дорога была. Приезжаем в деревню, хлеба купить, а вдоль дороги детишки, все с протянутой рукой стоят. Работы там нет. У одной девочки, лет десяти, ладонь почти чёрная, вдвое больше моей. Купили хлеба - а кусок в рот не идёт. Отломили с другом понемногу, и краюху кинул детям в окно. Они её разорвали на лету. Такие деревни у нас есть. Не то что школ - электричества там до сих пор не провели. Так и живут, как век назад.
Ещё он рассказывает, что любит стрижку "каре".
- Говорю жене: постригись! А она "Не могу, родственники съедят". Не принято у нас у женщин короткие волосы, ну. Вот перевезу их в Питер - сразу всех подстригу. Дочек замуж выдам, а сына - женю.
Он угощает меня апельсином и покупает леденцов. Ближе к Клину мы с ним на два голоса поём песни гражданской войны. Он отбивает пальцами бешенный ритм, как будто у него под рукой не сиденье фуры, а хавал.
В Клину проходит трасса А-108 - третья кольцевая вокруг Москвы, и я ухожу на неё.
Через город Клин, гремя тележкой на колёсах, проходит странное пятидесятисантиметровое существо. Наше будущее. Карликовая, согнутая в крендель, бабуля, стучащая клюкой, которая в 6 утра медленно передвигается неизвестно куда.
Следующий водитель легковой доволен и счастлив, и подбирает меня только для того, чтоб помочь. Поэтому у него в салоне я сплю. Мы едем пару часов, он сворачивает, а я выясняю, что до М4 ещё 122 километра.
И вот, как Конёк-горбунок, следующая фура останавливается передо мной.
Её водителю не до меня, он обсуждает важные вещи с женой.
Выясняется, что его сын поступает в вольское тыловое военное училище. Вольское - это в городе Вольске. Я вообще не знала, что такой есть. Но Википедия подсказывает, что он существует, и что население его - 60 тысяч человек. Так вот, взятка в вольское тыловое училище, которое готовит офицеров тыла (зав.складами и других) в связи с выросшим авторитетом армии, составляет 600 тысяч. Да, вы не ошиблись. Я написала именно 600 (шестьсот) тысяч рублей. Конкурс - 10 человек на место. И отец, который меня везёт, их заплатил. А московский генерал, обещавший "поспосоствовать" сказал, что надо сдавать экзамены на общих основаниях. И физру мальчик сдал на пять, а психологический тест - завалил. Так что судьба 600 тысяч рублей на момент моей поездки по А-108 была не ясна.
- Хорошая работа, - говорит мне отец. - И квартиры военным дают. Иначе заработать как? У меня и старший сын военное заканчивал. Тогда мы просто прапорщику платили, и всё нормально было. А тут - генерал. Сын-то сам на спортивное хотел пойти. Но это - всё время ходить в низших чинах. Я вообще сам хотел по воинской части пойти. Но не пошёл, замполиту назло. Зато обоих сыновей заставил туда пойти.
Мы доезжаем до М4, и следующая газель с булочками на фургоне весело катит меня на юг. А я на ремне безопасности - сплю. Что я могу сказать про участок дороги Москва-Воронеж? На промежутке в 500 километров уже функционирует 5 пропускных пунктов, на каждом из которых с машины взимается от 50 до 240 р, в зависимости от тоннажа. И ещё 3 пункта - строятся. Водитель говорит, что такие скоро будут на каждом шоссе по всей стране. "Дороги-то - частные". А если ехать в объезд платных трасс - то это лишних 200 километров по деревням, дороги которых и вовсе не предназначены... Боюсь, что ни для чего, кроме гужевого транспорта.
- Это для того, чтобы убрать частных бизнесменов-водителей. У которых фуры свои. (*Всё что вы хотели узнать о частной собственности, но стеснялись спросить).А что водители могут сделать? Ничего.
Действительно, что могут сделать десятки тысяч водителей, с которых ежедневно снимается этот побор?
Потом меня берёт Виктор. С ним мы едем до Ростова - ещё 700 км. У Виктора умерли жена и дочь, а сын недавно женился. Поэтому, чтобы не мешать молодым, он ест в дороге, приезжает на день поспать, а потом снова на две недели уезжает в рейс. Дома ему так страшно, что он попросил сына-выпускника не устраиваться на работу пока, чтобы ему не приходилось дома ночевать одному.
- Друзья советуют мне снова жениться, а я им говорю: "Как? Я с этим человеком всю жизнь прожил, как я другую женщину в дом приведу? Просто чтоб была?"
Он рассказывает, что его жена была очень хорошей. Всегда готовила, даже если он ночью приезжал, всегда гладила, и никогда не ругалась, если не было денег.
- Ну и что? - говорила она. - Не страшно, заработаем потом.
Мы проезжаем Шахты.
- Вот здесь ребят в рабстве держат. Ну, как в рабстве. Водителей вообще не отпускают домой, даже если погрузка рядом с домом идёт. Даже если простой. Увольняют сразу. Нет ни отпуска, ни выходных. Семьдесят тысяч, вычесть двадцать тысяч штрафов. Остаётся пятьдесят. Ребята в области нигде таких денег больше заработать не смогут. Вот и сидят. Родня их прямо в машину приезжает навещать. Всей семьёй.
Возвращаясь к вопросу о рабстве, он говорит
- Женщин я всегда подвожу. Всегда. Мужиков - нет. Не умеют они себя вести. Раньше подвозил. Тут они из рабства с кирпичных заводов бежали. Без документов, без ничего. Вот их подвозил. Один раз вёз мужика с дочкой. Ему - 60, ей - 8. Весь немытый, заросший. Сказал, что это - младшая из шести. Он её забрал и едет к родственникам жить, насовсем. "А если родственникам не нужен буду - в монастырь работать пойду".
В Богучарах меня из машины вытаскивает гаишник и устраивет шмон. "У нас спецоперация! Девушка, что автобусом не едете?"
Бля, что в музыкльном театре не работаете?
Он подробно выворачивает сумки и ищет наркоту. Особенно тщательно ощупывая лапы, предназначенному в подарок новорожденной, белому медведю. Боюсь, что он его вспорет.
И только в конце уточняю, не должен ли он был перед досмотром позвать двух понятых.
- Да, должен был. Но так бы это заняло час, а так - 10 минут.
Мля, Леда, тебе не представились, документы не показали, понятых не позвали, и ты молчишь! Леда, ты - ЛОХ!
В фуре я рассказываю какие-то свои истории, и сочувствующий Виктор говорит:
- Да, я бы такого вообще убил! И такую бы тоже убил!
На четвёртое "убил" я решаю переспросить:
- А вы кого-нибудь убивали?
- Да тут убивают народ что ни день. Вон девчонку - повезли кататься, изнасиловали сперва, потом к машине привязали и стали таскать, пока не умерла, и выкинули, ветками закидали. Всех нашли потом. Посадили на 12 лет. Те, кто 81го года рождения на нашей улице - вообще половина спилась, а половина за изнасилования сидят. А 83го - уже нормальные парни с семьями. Потом лесника у нас убили. Злющий был...
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Да, было дело. Чего греха таить. А кто там под Екатеринбургом найдёт? Он тоже не из того региона был. А надо потому что за свои слова отвечать.
Виктор разрешает мне заварить у него в салоне вермишель.
И в три часа ночи он довозит меня до батайского кольца.
Надпись на виадуке гласит "Город нашей мечты - Батайск". (А предыдущая была "Храни вас господь").
Неизвестный юноша на дорогой тачке везёт меня до Зеленограда со скоростью 160 километров/в час. На улице, несмотря на Ставропольский край, +16. Машина рассекает туман.
А вот и Василий, который сажает меня в зерновой Камаз. Василий рассказывает, что 90е годы были временем его мечты, и он надеялся, что они будут продолжаться всегда. Федеральная трасса закончилась, и нас по ухабам трясёт.
- А раньше и М4 была только на две полосы. И ничего, места хватало всем. И не ездил никто быстрее 70 километров в час.
Камаз идёт 90, а вокруг нас подсолнуховые поля. Миллионы, миллионы подсолнухов стоят понурив головы, как российское общество перед диктатурой. Но вот, по левую руку, из-за леса, встаёт красное солнце, и часть из них, чьё соцветие ещё не отяжелело, поднимают головы вверх.
- В Питере сколько раз не был - всё никак не мог ни в Эрмитаж сходить, ни в какой другой музей. Зато в банях и в саунах был во всех!
- Наверно, получали хорошо?
- А то! В 90е годы чего только не было. Всякое случалось. Один раз даже смерть видел. Женщину в белом у дороги увидеть знаешь что значит? Или когда волк или собака на лобовое стекло бросаются?
- Что? Смерть?
- Ага. Это значит, сознание плывёт, значит, всё. Увидел я её, потом подъехал поближе - правда, девчонка стоит, в одном платье коротеньком, босиком. Вся синяя, мокрая, снег идёт, ноябрь. Я вылез, посадил в машину, в куртку свою завернул.
- Мне только до ближайшего поста ГАИ, - девчонка говорит.
Потом выяснилось, что поехала с друзьями кататься, они стали домогаться - она не дала. Ну и выкинули её на обочину, в чём была.
Шесть утра - и я на месте. Вот она, Железнодорожная улица! Две тысячи километров я проехала за 33 часа. Свекровь вышла меня у калитки встречать. Ещё холодно, и она стоит в шарфе.
...Она приготовила мне лобио и печёных кабачков. Всё по вегану. Вайме! Алёна ездит на большом велосипеде, и ведёт меня за заброшенный вокзал, где растёт тутовое дерево. Мы его трясём. Эту дорогу построил, по свидетельствам водителей "Меченый", который из Красной Гвардии родом, и когда он ушёл, дорога пришла в запустение. Стены вокзала украшают граффити.
- Ничего себе, красота!
Свёкр постоянно перебивает свекровь и говорит "что она должна дослушать". А свекровь - что устала быть прислугой. Но, наверное, для сорока лет, прожитых вместе, это не самое страшное, что может быть. Зато он чинит мне молнию на куртке. А я уж собиралась вставлять новую за 600 рублей. Его мастерская похожа на комнату хирурга, и я удивляюсь чего там только нет. В том числе - хирургический зажим.
В автобусе, везущем нас тем же вечером в Ростов, ветровое стекло переходит в стеклянный потолок, и мы смотрим, как солнце садится за лес, и, несмотря на то, что мы едем за ним, нас настигает мрак.
До поезда три часа, и мы решаем прогуляться до набережной.
- Не подскажете, как на прогулочную набережную пройти? - спрашиваю я у охранников вокзала.
- Девушка, вы что?! - отвечает охранник, пялясь на мою грудь. - Молодая, красивая, да ещё и с ребёнком! Там сейчас только наркоманы, алкоголики и проститутки! И в парке Горького тоже! Гуляйте тут, на вокзале.
- Ммм! Спасибо. Пойдём знакомиться с вашими наркоманами, - отвечаю я.
Не зная дороги, мы делаем крюк в лишних пятьдесят минут.
Людей мало, и я жалею, что мы не на Невском. Там я могу спокойно с ребёнком гулять по ночам. Вода Дона мутно-коричневая, непрозрачная, и несёт палую листву...
В ейском поезде нам положены чудесные боковые полки у туалета, который на весь вагон - один. Но это не мешает мне всю дорогу спать. Литровая банка яблочного варенья, подаренного свекровью, лопается в сумке, прямо между алёниных вещей.
Что ещё сказать? Я перебираю эти истории как плашки веера. А в моём рюкзаке лежит подаренный Пачой апельсин.
