ГИБЕЛЬНЫЙ СИМВОЛ
Какой синий, неистовый, жизнетворящий свет излучает Средиземное море в сентябре у каменных ступеней Карфагена! Это слепящее сияние и сбило нас с толку. Нас переполнил восторг. Подумать только: у наших ног лежал сам великий и гордый Карфаген! Вернее, его осколки, остатки, а попросту - развалины, полузанесенные песком, но старательно ( Read more... )
Нейтральных звуков, дремлющих в строке -
Такое пиршество воображенья... -
Говорит мальчик из соседнего с Додо пространства. Там речь шла о «знаками протравленном листке», - здесь, возможно, речь идет именно о звуках этих чередующихся 4х и 3х стопного хореев, немыслимо выдержанных, протянутых через 12 тысяч строк (целых 2\3 «Рема»!)
Хореи нас застают - почти врасплох - в интимнейших наших ситуациях, о которых мы никогда не рассказываем никому - даже маме. Ведь все наши диалоги - всего лишь проза. А проза не способна передать и тысячной доли пережитых тобою эмоций. Но вот стихи... О, стихи совсем-совсем иное дело.
Западные исследователи жалуются на абсолютную невозможность передать «русскую» мысль, запечатленную стихом, на современный английский. Не звучит Владимир Соловьев, не звучит и Пушкин. Ну еще бы - ведь оная мысль может быть добыта только в системе «прозаических соответствий». А проза - инструмент малопригодный для исследования тонких душевных материй.
Я хотела бы подтвердить мою мысль выдержками из романа - какими угодно - но материя стиха, даже не вытянутая в линию, включенная в сухую прозу - вынуждена неизменно терять все - как некий вид средиземноморской рыбы, которую Римляне заставляли умирать прямо у себя на обеденном столе - любуясь тем, как она постепенно меняется в окраске, становясь в конце монотонно иссиня-бледной.
Стихи большой вещи, как и рыбу «большой воды», следует наблюдать в их естественной среде.
А как же люди, стихов не читающие? Предпочитающие читать «критику» - взамен ознакомления со стихами? Мне их жалко вдвойне - они лишили себя возможности познать слово в его естественной среде - они чужды по сути своему национальному языку.
Говорят, что русский язык слишком причудлив, так что и мысль, порожденная им или в нем, может быть лишь с трудом уловлена западным сознанием. Мысль часто становится пленницей словесных ассоциаций, вовлекается в игру тропов, бесконечно кружит в одном и том же понятийном пространстве, не находя себе выхода в логический коридор, и истаяет, так и не оформившись.
Да, но «переводчество» - это все-таки дар, милостивые государи, и Чарльзы Джонстоны, способные дать бесспорный эквивалент «Онегину» на родном для них английском, - возможно, еще более редкая птица, чем басенная белая ворона.
Повторяю чье-то - в искусстве «слова кивают нам помимо их смысла», и бесполезно пытаться излагать «смысл», не понимая и даже не ощущая этого «кивания».
Особенно поразительно это «кивание», когда в него бывают вовлечены единицы речи, казалось бы, ни на что, кроме как «мычание», не годные -
Тогда мы говорим, что «с неба рухнул Ангел»... ну и так далее.
Reply
Leave a comment