1994.
1994.
Держась за стеночку, к уборной
дед пробирался в тесноте.
Я, кувыркаясь как ковёрный,
готовил завтрак на плите.
Свистел нетерпеливо чайник,
я резал хлеб, искал носок,
жевал намазанный кусок
и думал о вещах случайных,
и выбегал, поторопясь,
в ночную тесноту мороза,
машинным выхлопом травясь,
привычной дозой токсикоза…
Так день за днём текла зима,
осточертев себе сама…
**
Иду я знакомой тропою
ещё в полусонном бреду
и душу свою за собою
как в садик ребёнка веду.
Она спотыкается, хнычет
и просит : туда не ходи,
и в небо ручонкою тычет,
а я ей : под ноги гляди!
**
Как будто на долгую зиму,
народ запасает муку
и тащит (из лесу, вестимо),
дровишки, чтоб так, на боку
в тепле переждать непогоду,
а там набежит чудодей,
и рас - порядится, и сходу
исполнит желанья людей.
**
Морозный воздух неподвижен,
и по скрипучим по снегам
иду не согнут, не унижен,
и сочиняю в такт шагам.
Вполне комфортная погодка.
Ещё февраль, но скоро март,
и я поглядываю гордо,
как Бенкендорф иль Энгельгардт,
и жду- за поворотом тропки,
запорошённой тишиной,
как будто чёртик из коробки,
сам Пушкин выскочит смешной.
**
Настанет век, России чёрный век,
историю порвёт как черновик,
и начиная с новой строчки,
над всеми ё поставит точки.
**
Тут город. Ночь, а ни звезды
над головою,
а в поле в небо погляди-
оно живое!
Горят несчётные огни
над пашней.
Бездонно небо, но под ним
не страшно.
**
Дни весны отсвиристели
в ручейки последние.
Огневые карусели
накатили летние,
Вот и ночи грозовые,
ливни да блистания,
неожиданно живые,
как воспоминания!
**
Мне по уклон. Идти куда?
- Иди туда, куда вода!
**
Уж ели зелень коготков
манером выдали кошачьим,
и контур ивы обозначен
кудрявым пухом завитков.
Под тополями шелуха
как будто в клубе деревенском,
а вот карагачи пока
не доверяют этим резким
броскам из холода в тепло,
считают, время не пришло.
**
Вот потемнело, гром сорвался,
и шифер крыши вдруг намок,
и вдоль тропинки ручеёк
прополз, и к луже подобрался.
Сквозь ливень голуби летят,
наверно, мокрые хоть выжми,
спит ветер, тополя стоят,
блестят и мокнут, неподвижны.
**
Идёт с востока Солженицын
на Москву- не как Колчак, -
в одиночку, и столица
ожидает натощак.
**
Когда исчезнет враг, и друг теряет цену,
но не поймёт никак такую перемену,
и телефон умолк, и круг знакомых сужен,
и всё ещё не в толк, что стол большой не нужен.
**
А экономика на убыль идёт- прогресс пошёл такой.
Монетаристы держат рубль за горло твёрдою рукой.
Любой ценой держи стабильность- мечта дебильная сбылась,
и цены скачут не намылясь куда указывает власть.
**
И хрясь по мордам:
- Свобода, мадам!
**
Опять какая-то комета на нас нацелилась извне
для беспокойства комитета госбезопасности, в стране
и без того забот хватает- кругом грызня, резня, чечня,
а дура чёртова летает, усугубляя злобу дня!
**
Мы в малом работая жанре, по- своему тоже шустры,
когда на вселенском пожаре свои разжигаем костры.
**
Россия! Совладает с ней
лишь воротила всех мощней,
когда структурой мафиозной
преобразуют строй колхозный,
тогда наш русский нувориш
не эмигрирует в Париж,
а вложит деньги в производство,
принявши в долю руководство.
**
(Октябрь 93-го.)
Весы истории качались,
дни двоевластия кончались.
Уж самозванец в ризе царской
свои указы принимал,
Гайдар как Минин-и-Пожарский,
народ на битву поднимал,
решили танковые гири
проблему о войне и мире,
и мстя за пережитый страх,
менты плясали на костях
случайных правых, виноватых,
и власти, всё ещё на ватных
ногах, но выпрямились в рост,
и показалось - дальше прост
и прям, открылся путь к реформам
и с прошлым кончено позорным.
Увы - увы. Опять к болтанке
пришли те самые весы,
едва ушли до дому танки
и перестираны трусы
героев. Уж для новой драки
готовят кадры забияки.
-Нет, Бог- времён инвариант-
в России миру не гарант.
**
И кто же с натурой совковой
сегодня в начальство пролез?
Вот этот, совсем бестолковый,
и этот, толковый, но бес!
**
Опять какой-то сбой в системе непонятной,
и боссы за собой нас волокут попятно.
**
Финансы. Бизнес. ДЕбет- крЕдит. Капитализм. Улита едет-
когда-то будет. А пока мы сохраняем ВПК.
**
Освещается красиво церковь солнышком с бочка.
Как зенитные разрывы, кучевые облачка.
**
Ещё на западе темно,но на востоке заалелось.
В какое выглянуть окно, чтоб жить с утра не расхотелось?
**
Цветёт геранька на окне, за стёклами снежок.
Мужчина тащит на спине с капустою мешок.
А с чем ещё? Хотя- здоров, и, может быть, злодей,
и тащит несколько голов загубленных людей.
**
В толпе по-зимнему нескладной
толкались ватные бока
и нафталином и лавандой
дышали старые меха.
**
Вдоль улицы тёмной пустынной позёмка как стая мышей.
Со злостью какой-то старинной нас ветер толкает взашей.
Далёкий фонарь намекает, что больше не в силах гореть,
и снег на лице намокает, и трудно дышать и смотреть.
А в городе ночью похоже, что вымер, и годы прошли,
и прячется встречный прохожий, заметив кого-то вдали.
**
Давай наливай, да не мешкай,
и навзничь, сознание прочь!
И с лёгким снежком, как с усмешкой
пройдёт новогодняя ночь.
**
Держась за стеночку, к уборной
дед пробирался в тесноте.
Я, кувыркаясь как ковёрный,
готовил завтрак на плите.
Свистел нетерпеливо чайник,
я резал хлеб, искал носок,
жевал намазанный кусок
и думал о вещах случайных,
и выбегал, поторопясь,
в ночную тесноту мороза,
машинным выхлопом травясь,
привычной дозой токсикоза…
Так день за днём текла зима,
осточертев себе сама…
**
Иду я знакомой тропою
ещё в полусонном бреду
и душу свою за собою
как в садик ребёнка веду.
Она спотыкается, хнычет
и просит : туда не ходи,
и в небо ручонкою тычет,
а я ей : под ноги гляди!
**
Как будто на долгую зиму,
народ запасает муку
и тащит (из лесу, вестимо),
дровишки, чтоб так, на боку
в тепле переждать непогоду,
а там набежит чудодей,
и рас - порядится, и сходу
исполнит желанья людей.
**
Морозный воздух неподвижен,
и по скрипучим по снегам
иду не согнут, не унижен,
и сочиняю в такт шагам.
Вполне комфортная погодка.
Ещё февраль, но скоро март,
и я поглядываю гордо,
как Бенкендорф иль Энгельгардт,
и жду- за поворотом тропки,
запорошённой тишиной,
как будто чёртик из коробки,
сам Пушкин выскочит смешной.
**
Настанет век, России чёрный век,
историю порвёт как черновик,
и начиная с новой строчки,
над всеми ё поставит точки.
**
Тут город. Ночь, а ни звезды
над головою,
а в поле в небо погляди-
оно живое!
Горят несчётные огни
над пашней.
Бездонно небо, но под ним
не страшно.
**
Дни весны отсвиристели
в ручейки последние.
Огневые карусели
накатили летние,
Вот и ночи грозовые,
ливни да блистания,
неожиданно живые,
как воспоминания!
**
Мне по уклон. Идти куда?
- Иди туда, куда вода!
**
Уж ели зелень коготков
манером выдали кошачьим,
и контур ивы обозначен
кудрявым пухом завитков.
Под тополями шелуха
как будто в клубе деревенском,
а вот карагачи пока
не доверяют этим резким
броскам из холода в тепло,
считают, время не пришло.
**
Вот потемнело, гром сорвался,
и шифер крыши вдруг намок,
и вдоль тропинки ручеёк
прополз, и к луже подобрался.
Сквозь ливень голуби летят,
наверно, мокрые хоть выжми,
спит ветер, тополя стоят,
блестят и мокнут, неподвижны.
**
Идёт с востока Солженицын
на Москву- не как Колчак, -
в одиночку, и столица
ожидает натощак.
**
Когда исчезнет враг, и друг теряет цену,
но не поймёт никак такую перемену,
и телефон умолк, и круг знакомых сужен,
и всё ещё не в толк, что стол большой не нужен.
**
А экономика на убыль идёт- прогресс пошёл такой.
Монетаристы держат рубль за горло твёрдою рукой.
Любой ценой держи стабильность- мечта дебильная сбылась,
и цены скачут не намылясь куда указывает власть.
**
И хрясь по мордам:
- Свобода, мадам!
**
Опять какая-то комета на нас нацелилась извне
для беспокойства комитета госбезопасности, в стране
и без того забот хватает- кругом грызня, резня, чечня,
а дура чёртова летает, усугубляя злобу дня!
**
Мы в малом работая жанре, по- своему тоже шустры,
когда на вселенском пожаре свои разжигаем костры.
**
Россия! Совладает с ней
лишь воротила всех мощней,
когда структурой мафиозной
преобразуют строй колхозный,
тогда наш русский нувориш
не эмигрирует в Париж,
а вложит деньги в производство,
принявши в долю руководство.
**
(Октябрь 93-го.)
Весы истории качались,
дни двоевластия кончались.
Уж самозванец в ризе царской
свои указы принимал,
Гайдар как Минин-и-Пожарский,
народ на битву поднимал,
решили танковые гири
проблему о войне и мире,
и мстя за пережитый страх,
менты плясали на костях
случайных правых, виноватых,
и власти, всё ещё на ватных
ногах, но выпрямились в рост,
и показалось - дальше прост
и прям, открылся путь к реформам
и с прошлым кончено позорным.
Увы - увы. Опять к болтанке
пришли те самые весы,
едва ушли до дому танки
и перестираны трусы
героев. Уж для новой драки
готовят кадры забияки.
-Нет, Бог- времён инвариант-
в России миру не гарант.
**
И кто же с натурой совковой
сегодня в начальство пролез?
Вот этот, совсем бестолковый,
и этот, толковый, но бес!
**
Опять какой-то сбой в системе непонятной,
и боссы за собой нас волокут попятно.
**
Финансы. Бизнес. ДЕбет- крЕдит. Капитализм. Улита едет-
когда-то будет. А пока мы сохраняем ВПК.
**
Освещается красиво церковь солнышком с бочка.
Как зенитные разрывы, кучевые облачка.
**
Ещё на западе темно,но на востоке заалелось.
В какое выглянуть окно, чтоб жить с утра не расхотелось?
**
Цветёт геранька на окне, за стёклами снежок.
Мужчина тащит на спине с капустою мешок.
А с чем ещё? Хотя- здоров, и, может быть, злодей,
и тащит несколько голов загубленных людей.
**
В толпе по-зимнему нескладной
толкались ватные бока
и нафталином и лавандой
дышали старые меха.
**
Вдоль улицы тёмной пустынной позёмка как стая мышей.
Со злостью какой-то старинной нас ветер толкает взашей.
Далёкий фонарь намекает, что больше не в силах гореть,
и снег на лице намокает, и трудно дышать и смотреть.
А в городе ночью похоже, что вымер, и годы прошли,
и прячется встречный прохожий, заметив кого-то вдали.
**
Давай наливай, да не мешкай,
и навзничь, сознание прочь!
И с лёгким снежком, как с усмешкой
пройдёт новогодняя ночь.
**