Еще раз об экологии помощи
Вот в этом тексте Радуловой популярно обрисована проблема, с которой так или иначе сталкиваются все сердобольные подруги.
А именно. Жертва домашнего абьюза рвет душу описаниями или демонстрациями своих страданий, но делает это так часто, обильно, не предпринимая ни малейших усилий для изменений, что волей-неволей создается ощущение, что ее описания сладострастны и имеют посылом мазохистическое удовольствие и желание посадировать сочувствующих, которые сходят с ума от сострадания и невозможности помочь.
Вот выводы, которые предлагает Радулова, формулируя распространенную точку зрения:
«Она хочет пожаловаться. Похоже, это единственный известный ей способ общения с внешним миром» (прирожденная жертва, в другой роли не может коммуницировать)
«Подозреваю, поэтому Марина и менять в своей судьбе ничего не хочет. Не хочет расставаться с нелюбимым мужем, потому что тогда пришлось бы идти и жить, а не существовать в удобном образе жертвы» (роль жертвы выбрана от лени и безответственности, для удобства и комфорта)
«Марине в глубине души нравится быть несчастливой. Я это знаю, она это знает. Поэтому ее так хочется треснуть. Но я все-таки не муж» (а уж как мужу хочется, его можно понять!)
«Елки-палки, не будь этого козла, нам ведь не о чем было бы говорить. У Маринки пропадет смысл жизни» (философия и смысл ее жизни - в страданиях)
«Марин, а ты когда замуж выходила, не знала, что он собой представляет?» Оказывается, догадывалась. Жених ведь сразу после подачи заявления в загс ушел в любовный загул с другой девушкой» (всегда была жертвой и специально искала себе мучителя, выбирала его)
«То есть Марина намеренно выбрала парня, который настолько хуже ее самой, что никуда от нее в итоге не денется. Марина не хочет быть одинокой. Она перестраховалась» (изначально низкая самооценка послужила причиной сознательного выбора насильника)
«Такая вот насыщенная у нее жизнь: скандалы с мужем, жалобы соседям на мужа, слезы от жалости к самой себе и на десерт - причитания сторонних наблюдателей: «Бедная ты, бедная, горемычная ты наша». (жизнь мазохиста полна сладострастия, извращенного кайфа и драйва)
«Но если поразмыслить, у Марины есть все, чего так страстно желает ее мазохистская душа. Муж сборки «хоть плохонький, да мой», который никуда не уйдет, потому что никому такой дармоед и бузотер не нужен. Драки, которые насыщают жизнь эмоциями. Сочувствие со стороны. Темы для бесконечных бесед» (сама создает все, что хочет, муж лишь воплощает ее мечты в жизнь)
«А если так и дальше пойдет, то она выведет-таки и меня на конфликт. И тогда поводов для слез у нее будет больше» (жертва делает насильников даже из своих друзей и помощников)
«Нет, все-таки умеют наши женщины добиваться нужного результата. Умеют» (для русских женщин такой сценарий очень типичен, они хотят страдать и они заставляют мужчин быть насильниками)
Я бы разделила эту проблему на две составляющие:
1)гнев окружающих, ресурсы которых используют безо всякой пользы и благодарности
2)неспособность жертвы выйти из патологического круга и адаптация к роли жертвы
Это две разные проблемы, и очень важно понимать, что они различны.
Гнев человека, которого поймали на жалость, использовали, обобрали, выпотрошили, заставили переживать, помогать, отдавать свое, а потом не просто спустили все в черную дыру, но еще и обесценили помощь, даже обругали, естественен и понятен. Помогать жертве домашнего абьюза - это все равно что тащить утопающего, исцарапает, оплюет, окунет в воду, и пока полностью не придет в себя на берегу, не поблагодарит. А может и утопить, если вовремя не разжать руки. Помогать жертвам трудно, часто бесполезно, а иногда опасно, поскольку сила патологического круга слишком велика. Желание обвинить жертву в осознанном выборе страданий - это попытка снять с себя всякую ответственность за эту жертву, отключить свое сострадание, прекратить тратить ресурсы. И такая попытка оправдана! Если виктимность - защитный механизм жертвы, то обвинение жертвы - защитный механизм помощников жертвы, которые столкнулись с тем, что задача слишком трудна.
Д Дабы не обвинять жертву, нужно понять и запомнить следующее:
1. Чтобы помочь жертве, необходимо, чтобы она сама попросила о помощи (см. пост Экология помощи), то есть предоставила право на вмешательство и рычаги влияния на ситуацию. Без этого помочь жертве практически невозможно, и велика вероятность, что все вложенные вами ресурсы пойдут вместе с нею ко дну или даже укрепят ситуацию абьюза.
2. Даже если жертва попросила о помощи и дала право на вмешательство, очень вероятен ее обратный ход, когда она потребует оставить ее в покое. Представьте себе человека, нога которого застряла в капкане. Он может умолять его вытащить, а потом требовать не тянуть, потому что это причиняет ему боль и страх лишиться ноги. Виноват капкан, то есть ситуация абьюза, а не жертва, поэтому ваш гнев не должен обрушиваться на ее голову, вы должны принять факт того, что не все капканы вам под силу преодолеть, поискать другой подход или оставить жертву в покое, не пиная ее в беззащитном состоянии.
3. В своем желании обвинить жертву надо видеть нормальную и ненормальную составляющую. Нормальная - это гнев за напрасно потраченные ресурсы (эмоциональные и материальные). Адресуйте этот гнев истинному виновнику - абьюзеру и ситуации абьюза, а не жертве. Ненормальная - ваши собственные притязания на всемогущество. Вы не всемогущи, вы не можете помочь человеку против его воли, а воля жертвы полностью подавлена и захвачена абьюзером. Ваша война может идти с ним, но жертва скорее всего будет на его стороне, поскольку она ему принадлежит, она - его часть. Это надо понимать, чтобы не тратить последние силы и не начинать ненавидеть жертву за неблагодарность.
4. От некоторых жертв следует защищаться. Если вы не можете помочь жертве, не стоит позволять ей бестолково разрушать вас. Вы имеете полное право отключить сострадание и дистанцироваться, видя, что все ваши ресурсы пропадают в патологической черной дыре.
Проблема застревания жертвы в абьюзе глубока, всесторонняя адаптация к абьюзу - это отдельная и очень сложная проблема. Здоровый человеческий организм способен приспособиться к любой ситуации, и сам не выбирает для себя полезных и вредных ситуаций, он просто приспосабливается к той, которая создается. Ломка токсикомана -модель того, что происходит с организмом, который уже адаптировался к яду. В этом организме возникает стресс, паника, стремление вернуться к той дозе отравляющего вещества, к которой уже произошла адаптация. К меньшей дозе организм нечувствителен (толерантен), вот почему жертва абьюза может со смехом рассказывать некоторые ужасные вещи. Она толерантна к этой дозе насилия. Та доза, которая доставляет ей боль, пока чрезмерна, но ее организм стремится к ней адаптироваться. Адаптация происходит методом повторения. Поэтому жертва бесконечно говорит и повторяет одно и то же, пересказывает ситуацию и так и сяк, пытается то аккумулировать гнев, то оправдывать насильника, то соглашаться, что насильник злодей, то возносить его и пытаться унизить обвинителей. Она мечется в стремлении адаптироваться, и метания могут длиться бесконечно, пока один из полюсов не перевесит: жертва либо сделает шаг из абьюза, либо адаптируется к этой дозе насилия, а значит будет либо молчать, либо рассказывать об этом спокойно.
Что касается мазохизма (об нем я напишу позже, а пока коротко), то есть удовольствия, которое жертва может получать от насилия, это весьма сложный адаптационный механизм. Наблюдатели очень упрощают, когда думают, что мазохизм компенсирует жертве ее страдания и превращает их в позитивный фактор. Разрушения происходят те же самые, часто даже большие, однако мазохизм выполняет роль частичной анестезии, делая часть разрушений менее чувствительными. С уверенностью можно сказать лишь одно. Если жертва действительно сумела развить в себе мазохизм, например, если она стабильно возбуждается сексуально после актов насилия и получает более яркий оргазм, если она ловит себя на мыслях о готовности пройти через насилие еще раз ради возбуждения, если она фиксирует приятный эмоциональный подъем после страданий, это значит, что ее адаптация к насилию достигла очень серьезной фазы, и теперь остановить абьюз и разрушения будет сложней. То есть жертвы, которые действительно наслаждаются страданиями, (что бывает очень редко и очень ситуативно, а большинство страдания переносят либо с болью, либо относительно толерантно) не заслуживают обвинений, поскольку в отличии от большинства наркоманов, самостоятельно потянувшихся к наркотикам первый раз, ни одна жертва на свете, еще не будучи пока жертвой, не выбирает страдания в качестве способа развлечься. То есть жертва не несет за свою адаптацию никакой вины. Всю вину несут ее насильники.
А именно. Жертва домашнего абьюза рвет душу описаниями или демонстрациями своих страданий, но делает это так часто, обильно, не предпринимая ни малейших усилий для изменений, что волей-неволей создается ощущение, что ее описания сладострастны и имеют посылом мазохистическое удовольствие и желание посадировать сочувствующих, которые сходят с ума от сострадания и невозможности помочь.
Вот выводы, которые предлагает Радулова, формулируя распространенную точку зрения:
«Она хочет пожаловаться. Похоже, это единственный известный ей способ общения с внешним миром» (прирожденная жертва, в другой роли не может коммуницировать)
«Подозреваю, поэтому Марина и менять в своей судьбе ничего не хочет. Не хочет расставаться с нелюбимым мужем, потому что тогда пришлось бы идти и жить, а не существовать в удобном образе жертвы» (роль жертвы выбрана от лени и безответственности, для удобства и комфорта)
«Марине в глубине души нравится быть несчастливой. Я это знаю, она это знает. Поэтому ее так хочется треснуть. Но я все-таки не муж» (а уж как мужу хочется, его можно понять!)
«Елки-палки, не будь этого козла, нам ведь не о чем было бы говорить. У Маринки пропадет смысл жизни» (философия и смысл ее жизни - в страданиях)
«Марин, а ты когда замуж выходила, не знала, что он собой представляет?» Оказывается, догадывалась. Жених ведь сразу после подачи заявления в загс ушел в любовный загул с другой девушкой» (всегда была жертвой и специально искала себе мучителя, выбирала его)
«То есть Марина намеренно выбрала парня, который настолько хуже ее самой, что никуда от нее в итоге не денется. Марина не хочет быть одинокой. Она перестраховалась» (изначально низкая самооценка послужила причиной сознательного выбора насильника)
«Такая вот насыщенная у нее жизнь: скандалы с мужем, жалобы соседям на мужа, слезы от жалости к самой себе и на десерт - причитания сторонних наблюдателей: «Бедная ты, бедная, горемычная ты наша». (жизнь мазохиста полна сладострастия, извращенного кайфа и драйва)
«Но если поразмыслить, у Марины есть все, чего так страстно желает ее мазохистская душа. Муж сборки «хоть плохонький, да мой», который никуда не уйдет, потому что никому такой дармоед и бузотер не нужен. Драки, которые насыщают жизнь эмоциями. Сочувствие со стороны. Темы для бесконечных бесед» (сама создает все, что хочет, муж лишь воплощает ее мечты в жизнь)
«А если так и дальше пойдет, то она выведет-таки и меня на конфликт. И тогда поводов для слез у нее будет больше» (жертва делает насильников даже из своих друзей и помощников)
«Нет, все-таки умеют наши женщины добиваться нужного результата. Умеют» (для русских женщин такой сценарий очень типичен, они хотят страдать и они заставляют мужчин быть насильниками)
Я бы разделила эту проблему на две составляющие:
1)гнев окружающих, ресурсы которых используют безо всякой пользы и благодарности
2)неспособность жертвы выйти из патологического круга и адаптация к роли жертвы
Это две разные проблемы, и очень важно понимать, что они различны.
Гнев человека, которого поймали на жалость, использовали, обобрали, выпотрошили, заставили переживать, помогать, отдавать свое, а потом не просто спустили все в черную дыру, но еще и обесценили помощь, даже обругали, естественен и понятен. Помогать жертве домашнего абьюза - это все равно что тащить утопающего, исцарапает, оплюет, окунет в воду, и пока полностью не придет в себя на берегу, не поблагодарит. А может и утопить, если вовремя не разжать руки. Помогать жертвам трудно, часто бесполезно, а иногда опасно, поскольку сила патологического круга слишком велика. Желание обвинить жертву в осознанном выборе страданий - это попытка снять с себя всякую ответственность за эту жертву, отключить свое сострадание, прекратить тратить ресурсы. И такая попытка оправдана! Если виктимность - защитный механизм жертвы, то обвинение жертвы - защитный механизм помощников жертвы, которые столкнулись с тем, что задача слишком трудна.
Д Дабы не обвинять жертву, нужно понять и запомнить следующее:
1. Чтобы помочь жертве, необходимо, чтобы она сама попросила о помощи (см. пост Экология помощи), то есть предоставила право на вмешательство и рычаги влияния на ситуацию. Без этого помочь жертве практически невозможно, и велика вероятность, что все вложенные вами ресурсы пойдут вместе с нею ко дну или даже укрепят ситуацию абьюза.
2. Даже если жертва попросила о помощи и дала право на вмешательство, очень вероятен ее обратный ход, когда она потребует оставить ее в покое. Представьте себе человека, нога которого застряла в капкане. Он может умолять его вытащить, а потом требовать не тянуть, потому что это причиняет ему боль и страх лишиться ноги. Виноват капкан, то есть ситуация абьюза, а не жертва, поэтому ваш гнев не должен обрушиваться на ее голову, вы должны принять факт того, что не все капканы вам под силу преодолеть, поискать другой подход или оставить жертву в покое, не пиная ее в беззащитном состоянии.
3. В своем желании обвинить жертву надо видеть нормальную и ненормальную составляющую. Нормальная - это гнев за напрасно потраченные ресурсы (эмоциональные и материальные). Адресуйте этот гнев истинному виновнику - абьюзеру и ситуации абьюза, а не жертве. Ненормальная - ваши собственные притязания на всемогущество. Вы не всемогущи, вы не можете помочь человеку против его воли, а воля жертвы полностью подавлена и захвачена абьюзером. Ваша война может идти с ним, но жертва скорее всего будет на его стороне, поскольку она ему принадлежит, она - его часть. Это надо понимать, чтобы не тратить последние силы и не начинать ненавидеть жертву за неблагодарность.
4. От некоторых жертв следует защищаться. Если вы не можете помочь жертве, не стоит позволять ей бестолково разрушать вас. Вы имеете полное право отключить сострадание и дистанцироваться, видя, что все ваши ресурсы пропадают в патологической черной дыре.
Проблема застревания жертвы в абьюзе глубока, всесторонняя адаптация к абьюзу - это отдельная и очень сложная проблема. Здоровый человеческий организм способен приспособиться к любой ситуации, и сам не выбирает для себя полезных и вредных ситуаций, он просто приспосабливается к той, которая создается. Ломка токсикомана -модель того, что происходит с организмом, который уже адаптировался к яду. В этом организме возникает стресс, паника, стремление вернуться к той дозе отравляющего вещества, к которой уже произошла адаптация. К меньшей дозе организм нечувствителен (толерантен), вот почему жертва абьюза может со смехом рассказывать некоторые ужасные вещи. Она толерантна к этой дозе насилия. Та доза, которая доставляет ей боль, пока чрезмерна, но ее организм стремится к ней адаптироваться. Адаптация происходит методом повторения. Поэтому жертва бесконечно говорит и повторяет одно и то же, пересказывает ситуацию и так и сяк, пытается то аккумулировать гнев, то оправдывать насильника, то соглашаться, что насильник злодей, то возносить его и пытаться унизить обвинителей. Она мечется в стремлении адаптироваться, и метания могут длиться бесконечно, пока один из полюсов не перевесит: жертва либо сделает шаг из абьюза, либо адаптируется к этой дозе насилия, а значит будет либо молчать, либо рассказывать об этом спокойно.
Что касается мазохизма (об нем я напишу позже, а пока коротко), то есть удовольствия, которое жертва может получать от насилия, это весьма сложный адаптационный механизм. Наблюдатели очень упрощают, когда думают, что мазохизм компенсирует жертве ее страдания и превращает их в позитивный фактор. Разрушения происходят те же самые, часто даже большие, однако мазохизм выполняет роль частичной анестезии, делая часть разрушений менее чувствительными. С уверенностью можно сказать лишь одно. Если жертва действительно сумела развить в себе мазохизм, например, если она стабильно возбуждается сексуально после актов насилия и получает более яркий оргазм, если она ловит себя на мыслях о готовности пройти через насилие еще раз ради возбуждения, если она фиксирует приятный эмоциональный подъем после страданий, это значит, что ее адаптация к насилию достигла очень серьезной фазы, и теперь остановить абьюз и разрушения будет сложней. То есть жертвы, которые действительно наслаждаются страданиями, (что бывает очень редко и очень ситуативно, а большинство страдания переносят либо с болью, либо относительно толерантно) не заслуживают обвинений, поскольку в отличии от большинства наркоманов, самостоятельно потянувшихся к наркотикам первый раз, ни одна жертва на свете, еще не будучи пока жертвой, не выбирает страдания в качестве способа развлечься. То есть жертва не несет за свою адаптацию никакой вины. Всю вину несут ее насильники.