Позволить себе быть с собой
Зафиксировать. Без подробностей пока.
Всё это время не гуляю, почти не слушаю музыку, не читаю. Все эти занятия провоцируют очищение головы от мыслей, концентрацию, из которой я боялась выпасть в скорбь. В итоге, всё равно выпадала. Например, когда готовила в одиночестве. Бах, и диетические фрикадельки Прохору уже немного подсолены слезами.
А около недели назад вдруг подумала, что тем самым делаю себе хуже. Изматываю этим внутренним контролем, загоняю воспоминания и эмоции, не давая себе прожить их. Всё это выражается в хронической усталости, перегруженной голове и вполне вероятном риске вскоре словить неконтролируемый поток боли. Ведь всё, что не прожито, никуда не уходит.
И, в очередной раз прослезившись при озвучивании этих мыслей Денису, я вдруг сказала (не только себе, но и вслух), что нужно перестать себя сдерживать. И если мне нужно будет проплакать месяц, вспоминая и осознавая, значит, проплачу. Так будет правильнее и, в конечном итоге, здоровее.
С тех пор я не плакала, не думала, но сейчас вдруг поняла, что мне стало легче. Что я сегодня собираюсь съездить по делам, а потом прогуляться до дома около 7 км, и я не боюсь остаться наедине с собой и своими мыслями.
Важно подмечать такие моменты. Важно понимать себя в таких состояниях. Повторюсь, в ситуации с бабушкой мне легче, чем если бы речь шла о родном человеке более близкого круга, взаимодействие с которым происходило ежедневно. Но это по крайней мере даёт надежду, что я не обезумлю от горя, которое так или иначе ждёт в будущем, неважно, через сколько десятков (я надеюсь) лет.
Всё это время не гуляю, почти не слушаю музыку, не читаю. Все эти занятия провоцируют очищение головы от мыслей, концентрацию, из которой я боялась выпасть в скорбь. В итоге, всё равно выпадала. Например, когда готовила в одиночестве. Бах, и диетические фрикадельки Прохору уже немного подсолены слезами.
А около недели назад вдруг подумала, что тем самым делаю себе хуже. Изматываю этим внутренним контролем, загоняю воспоминания и эмоции, не давая себе прожить их. Всё это выражается в хронической усталости, перегруженной голове и вполне вероятном риске вскоре словить неконтролируемый поток боли. Ведь всё, что не прожито, никуда не уходит.
И, в очередной раз прослезившись при озвучивании этих мыслей Денису, я вдруг сказала (не только себе, но и вслух), что нужно перестать себя сдерживать. И если мне нужно будет проплакать месяц, вспоминая и осознавая, значит, проплачу. Так будет правильнее и, в конечном итоге, здоровее.
С тех пор я не плакала, не думала, но сейчас вдруг поняла, что мне стало легче. Что я сегодня собираюсь съездить по делам, а потом прогуляться до дома около 7 км, и я не боюсь остаться наедине с собой и своими мыслями.
Важно подмечать такие моменты. Важно понимать себя в таких состояниях. Повторюсь, в ситуации с бабушкой мне легче, чем если бы речь шла о родном человеке более близкого круга, взаимодействие с которым происходило ежедневно. Но это по крайней мере даёт надежду, что я не обезумлю от горя, которое так или иначе ждёт в будущем, неважно, через сколько десятков (я надеюсь) лет.