Больше, чем книга
Это для меня нынешней книги - это просто книги.
Хорошие, плохие, попавшие "в тему", заинтересовавшие и нет. В одной стилистикой восхитишься, в другой, как в зеркале, узнаешь себя, над третьей задумаешься - удивительно сценична! Не написать ли инсценировку?
Они важны, нужны, без них было бы гораздо скучнее. Но в моём мировозрении и жизни они мало что меняют.
Помните? Когда-то, в дальнюю отроческую пору, всё было иначе.
Прочтёшь "Неточку Незванову", зальёшь слезами страницы, а с утра в школу, и уже сама не заметишь, как в отношении со школьными подругами появится некоторая достоевская иступлённость. С течением времени сгладится, конечно, но до конца не исчезнет никогда.
Зачитаешься "Золотым телёнком", где хохотнёшь, а где ужаснёшься - "о как страшен и циничен может быть мир" - и вдруг знакомство с книгой написанной вполне верноподданными советскими писателями пародоксально изменит взгляд на мир - спадёт с глаз пелена "да здравствует пионерия-дедушка ленин вечно живой-вперёд, к коммунизму-советский союз лучшая страна не земле". И потом, неделю спустя, впервые в жизни прогуляешь политинформацию, а к концу четверти откажешься писать в стенгазету. Шок от открытия со временем пройдёт, но фраза "Мне скучно строить социализм" навсегда останется в лексиконе, так же как и прохладное отношение к любой сверху насаждаемой идеологии.
Да, тогда - лет этак до 17, книги были этапами, ступенями, проводниками к самой себе, они формировали мировозрение, манеру одеваться и разговаривать, и влияли ничуть не меньше, чем люди.
А потом - книги стали просто книгами. Видно, душа приняла свою окончательную форму и обаяние напечатанных слов уже не могло её изменить.
С давней отроческой поры только одна книга сумела повернуть ход моей жизни. Это было два года назад.
Рубен Давид Гонсалес Гальего. Белым по черному
Это не литература
Не важно как подобраны слова
Не важно как
Не важно
Эта книга не для того, чтобы прочесть, обсудить с друзьями, поставить на полку. Это - штык, нож, который автор вкладывает в руки читателя, не для того, чтобы этим штыком любоваться, а для того, чтобы им колоть.
Расколоть скорлупу привычного мирка.
Увидеть то, что рядом.
Ужаснуться своему былому равнодушию.
Начать действовать.
Это автобиография написанная автором прикованным к постели ДЦП и проведшим всю жизнь в детских домах и интернатах. Но в этой книге совсем нет жалости к себе!
Я сделала очень мало. Я просто нашла больницу, недалеко от моего дома, где живут отказные дети, и стала их иногда навещать, и выделила в своём ежемесечном бюджете статью расходов на этих детей. Это бесконечно мало, но лучше, чем ничего. И в чём-то изменилась.
Электронная версия здесь.