Ветрянка
Только одна мысль сейчас немного утешает меня: что маленьким детям, которые болеют ветрянкой, гораздо хуже. Хоть и говорят, что взрослые тяжелее переносят эту болезнь, мне кажется маленьким тяжелее. Ведь они живут сегодняшним днем и не знают, что мучение скоро закончится. Они не могут совладать с собой, чешутся непрерывно, и самым маленьким даже одевают нарукавнички. Впрочем, я тоже не всегда могу совладать с собой…
«Не ангина, не простуда - посерьезнее беда…»
Под вечер Анне и Боссе раскапризничались. На полдник давали молоко с печеньем, так Анне наотрез отказалась есть, убежала и спряталась в игровой, что было очень странно, потому как молоко с печеньем она обожала, а перечить взрослым было не в её правилах. Боссе же выпив свою порцию молока, подрался с Гуннаром из-за нескольких печенья. В-общем, когда Фрекен Марта пришла за детьми, её взору предстали плачущая раскрасневшаяся Анне и сердитый, насупившийся Боссе. Анне то и дело вырывалась из её рук, не давая надеть на себя пальтишко, словно каждое прикосновение причиняло ей боль. Боссе вообще не хотел уходить из садика, и только милостивые уговоры и обещание шоколадного пудинга настроили его на мирный лад.
Перед сном у обоих поднялась температура. Мама поила их чаем со вкусным жаропонижающим сиропом, и долго гладила по влажным волосам своих хворобушек.
На утро фрекен Марта обнаружила на животе Анне мелкую розовую сыпь.
- Посмотрите-ка, фру Густаффсон, - крикнула она матери, которая вертелась перед зеркалом. Мать окинула взглядом живот хнычущей Анне, посмотрела язык и гланды, пощупала за ушами и объявила:
- Марта, позвоните воспитательнице: дети в садик не идут - ветрянка!
«Ветрянка» - это было такое волшебное слово! Ласковое, как ветерок, когда в мае качаешься на качелях в большом парке, что на Ольсонштрассе. Анне гордо показала Боссе язык: у меня-то ветрянка, парень, а ты как был недотепой, так и останешься! В ответ Боссе что есть силы заревел, задрал свою рубашонку и продемонстрировал публике точно такие же, как у сестрицы, пятнышки, до которых очень хотелось дотронуться рукой, но было почему-то боязно.
Боссе не сразу сообразил, что из-за этих пятнышек их не ведут в садик, а когда сообразил, начал громко протестовать: сегодня он с Гуннаром и Улафом как раз собирался играть в железную дорогу, которую вчера подарил Улафу его отец. Отец был разведен с матерью, видел сына редко и каждый раз привозил ему дорогие подарки. Наверное, чтобы позлить мать. А та, в отместку, позволяла сыну брать новые игрушки в садик, где они быстро теряли свою цену.
Анне, напротив, была рада остаться дома. Вчера бойкая Барбру отняла у неё куклу и грозила поколотить, если Анне отправится жаловаться. Кукла была нелюбимая, со сломанной рукой и рыжими волосами, но Анне считала делом чести отстоять её у Барбру.
Розовые пятнышки на животе помазали зеленкой, а чесать не разрешили. Чесать хотелось нестерпимо, но фрекен Марта не отходила ни на шаг, и как только видела тянущуюся ручонку, тут же совала в неё куклу, паровоз или машинку. Целый день в комнате играли пластики с историями про Пеппи и Карлсона, но слушать их не хотелось. Не хотелось и есть, и играть, и рассказывать друг другу про соседских детей и про маминых-папиных приятелей. Хотелось конфет, но их почему-то не давали, купаться и дотрагиваться до зеленых пятнышек. За день сыпь покрыла и спинки, и ручки, и головы детей. Самые первые пятнышки надулись и наполнились прозрачной жидкостью. Фрекен Марта усердно мазала их зеленкой. К тому времени, как с работы вернулся отец, Анне и Боссе, уже ревели белугой. И папа, не поужинав, кинулся в детскую читать сказки. Такое бывало не часто и напоминало простуду. Анне положила руку в большую папину ладонь и смотрела на белую стену, где показывали картинки из сказок. Боссе слушал, закрыв глаза. Засыпали Анне и Боссе тяжело. Всю ночь просыпались, просили пить, пытались расчесывать болячки под корень подстриженными ноготками. Сны были неясные, смутные, жаркие.
На следующий день мама не пошла на работу, приготовила брусничный морс, булочки и творожный пудинг. Все это, правда, было несладкое, но вкусное, особенно когда мама кормила из ложечки. Боссе непременно хотел посидеть у мамы на коленях. Анне не хотелось есть, она поминутно засыпала. А когда просыпалась, мама гладила ее по голове и просила выпить ещё глоточек. Болячки превращались в твердые корочки, появлялись новые пятнышки, старые - наполнялись жидкостью. Мама приоткрыла окно, и ветерок ласкал зудящую кожу детей. Фрекен Марта не переставая орудовала ватными палочками и зеленкой.
А когда на следующее утро она принялась искать свежую сыпь, не сумела обнаружить ни у Боссе, ни у Анне ни одного пятнышка. «Значит, дней через пять пойдете в садик», - сказала мама. Болячки чесались все меньше, Анне захотелось рисовать, а Боссе стал играть в машинки. Потом они подрались из-за того, кто напугает фрекен Марту, спрятавшись за диван. В конце концов решили, что спрячутся оба, но в этот момент няня как раз зашла в детскую.
На обед их кормили вкусным куриным супом, а вечером папа рассказывал, как путешествовал вокруг света.
Через несколько дней все корочки подсохли и отпали, и нарядные бледные Анне и Боссе за руку вошли в группу. Обоих распирало желание рассказать ребятам о Ветрянке. Но в садике почти никого не было, хотя Марта и так припозднилась, отвыкнув собирать детей по утрам. Только Грета и Хеге играли в уголочке в дочки-матери да Улаф с Петером делили кубики, чтобы не строить замок вместе.
- Где же ребята, фру Нильсен? - спросила Марта?
- Ветрянка, - ответила воспитательница.
Анне, Боссе, Хеге и Улаф уже знали, что такое ветрянка, и, объединившись, дразнили Грету и Петера. Впрочем, уже после завтрака о ветрянке забыли и все вместе играли в железную дорогу, которую подарил Улафу его отец.
«Не ангина, не простуда - посерьезнее беда…»
Под вечер Анне и Боссе раскапризничались. На полдник давали молоко с печеньем, так Анне наотрез отказалась есть, убежала и спряталась в игровой, что было очень странно, потому как молоко с печеньем она обожала, а перечить взрослым было не в её правилах. Боссе же выпив свою порцию молока, подрался с Гуннаром из-за нескольких печенья. В-общем, когда Фрекен Марта пришла за детьми, её взору предстали плачущая раскрасневшаяся Анне и сердитый, насупившийся Боссе. Анне то и дело вырывалась из её рук, не давая надеть на себя пальтишко, словно каждое прикосновение причиняло ей боль. Боссе вообще не хотел уходить из садика, и только милостивые уговоры и обещание шоколадного пудинга настроили его на мирный лад.
Перед сном у обоих поднялась температура. Мама поила их чаем со вкусным жаропонижающим сиропом, и долго гладила по влажным волосам своих хворобушек.
На утро фрекен Марта обнаружила на животе Анне мелкую розовую сыпь.
- Посмотрите-ка, фру Густаффсон, - крикнула она матери, которая вертелась перед зеркалом. Мать окинула взглядом живот хнычущей Анне, посмотрела язык и гланды, пощупала за ушами и объявила:
- Марта, позвоните воспитательнице: дети в садик не идут - ветрянка!
«Ветрянка» - это было такое волшебное слово! Ласковое, как ветерок, когда в мае качаешься на качелях в большом парке, что на Ольсонштрассе. Анне гордо показала Боссе язык: у меня-то ветрянка, парень, а ты как был недотепой, так и останешься! В ответ Боссе что есть силы заревел, задрал свою рубашонку и продемонстрировал публике точно такие же, как у сестрицы, пятнышки, до которых очень хотелось дотронуться рукой, но было почему-то боязно.
Боссе не сразу сообразил, что из-за этих пятнышек их не ведут в садик, а когда сообразил, начал громко протестовать: сегодня он с Гуннаром и Улафом как раз собирался играть в железную дорогу, которую вчера подарил Улафу его отец. Отец был разведен с матерью, видел сына редко и каждый раз привозил ему дорогие подарки. Наверное, чтобы позлить мать. А та, в отместку, позволяла сыну брать новые игрушки в садик, где они быстро теряли свою цену.
Анне, напротив, была рада остаться дома. Вчера бойкая Барбру отняла у неё куклу и грозила поколотить, если Анне отправится жаловаться. Кукла была нелюбимая, со сломанной рукой и рыжими волосами, но Анне считала делом чести отстоять её у Барбру.
Розовые пятнышки на животе помазали зеленкой, а чесать не разрешили. Чесать хотелось нестерпимо, но фрекен Марта не отходила ни на шаг, и как только видела тянущуюся ручонку, тут же совала в неё куклу, паровоз или машинку. Целый день в комнате играли пластики с историями про Пеппи и Карлсона, но слушать их не хотелось. Не хотелось и есть, и играть, и рассказывать друг другу про соседских детей и про маминых-папиных приятелей. Хотелось конфет, но их почему-то не давали, купаться и дотрагиваться до зеленых пятнышек. За день сыпь покрыла и спинки, и ручки, и головы детей. Самые первые пятнышки надулись и наполнились прозрачной жидкостью. Фрекен Марта усердно мазала их зеленкой. К тому времени, как с работы вернулся отец, Анне и Боссе, уже ревели белугой. И папа, не поужинав, кинулся в детскую читать сказки. Такое бывало не часто и напоминало простуду. Анне положила руку в большую папину ладонь и смотрела на белую стену, где показывали картинки из сказок. Боссе слушал, закрыв глаза. Засыпали Анне и Боссе тяжело. Всю ночь просыпались, просили пить, пытались расчесывать болячки под корень подстриженными ноготками. Сны были неясные, смутные, жаркие.
На следующий день мама не пошла на работу, приготовила брусничный морс, булочки и творожный пудинг. Все это, правда, было несладкое, но вкусное, особенно когда мама кормила из ложечки. Боссе непременно хотел посидеть у мамы на коленях. Анне не хотелось есть, она поминутно засыпала. А когда просыпалась, мама гладила ее по голове и просила выпить ещё глоточек. Болячки превращались в твердые корочки, появлялись новые пятнышки, старые - наполнялись жидкостью. Мама приоткрыла окно, и ветерок ласкал зудящую кожу детей. Фрекен Марта не переставая орудовала ватными палочками и зеленкой.
А когда на следующее утро она принялась искать свежую сыпь, не сумела обнаружить ни у Боссе, ни у Анне ни одного пятнышка. «Значит, дней через пять пойдете в садик», - сказала мама. Болячки чесались все меньше, Анне захотелось рисовать, а Боссе стал играть в машинки. Потом они подрались из-за того, кто напугает фрекен Марту, спрятавшись за диван. В конце концов решили, что спрячутся оба, но в этот момент няня как раз зашла в детскую.
На обед их кормили вкусным куриным супом, а вечером папа рассказывал, как путешествовал вокруг света.
Через несколько дней все корочки подсохли и отпали, и нарядные бледные Анне и Боссе за руку вошли в группу. Обоих распирало желание рассказать ребятам о Ветрянке. Но в садике почти никого не было, хотя Марта и так припозднилась, отвыкнув собирать детей по утрам. Только Грета и Хеге играли в уголочке в дочки-матери да Улаф с Петером делили кубики, чтобы не строить замок вместе.
- Где же ребята, фру Нильсен? - спросила Марта?
- Ветрянка, - ответила воспитательница.
Анне, Боссе, Хеге и Улаф уже знали, что такое ветрянка, и, объединившись, дразнили Грету и Петера. Впрочем, уже после завтрака о ветрянке забыли и все вместе играли в железную дорогу, которую подарил Улафу его отец.