Тяга женщин к красоте
Салон красоты. Лагос, Нигерия, 2014 год. Женщины в фиолетовых платьях стоят в дверях одного из немногих салонов красоты на сваях в трущобах Макоко, Нигерия. В воскресенье, когда женщины из местной общины собираются в церковь, здесь не протолкнуться.
В тяге женщин к красоте есть что-то вечное.
Не в плане: "Вечно они...", а в плане, насколько это символизирует продолжение жизни.
"Из парикмахерской выскочила знакомая дама.
- Безобразие! Жду три часа. Все парикмахерские битком набиты… Вы уже завились?
- Нет,- отвечаю я растерянно.
- Так о чем же вы думаете? Ведь большевики наступают, надо бежать. Что же вы так нечесаная
и побежите?" Надежда Тэффи
Во время Второй мировой, когда невозможно было достать чулок (колготки ещё не придумали), женщины раскрашивали ноги заваркой или краской и рисовали на них полоски, имитирующие швы на чулках.
Все мы помним сцену из "Места встречи изменить нельзя" - послевоенный показ мод в парке Сокольники.
Только что вернувшийся с фронта Шарапов с восхищением смотрит на элегантных манекенщиц, а зрительницы в толпе делают заметки, записывают и зарисовывают модные силуэты.
Да, нищета, да, разруха, и эти девушки, зарисовывающие платья, пойдут потом вкалывать у станков наравне с мужчинами.
Но, пока женщины смотрят на платья и хотят завиваться, жизнь продолжается.
В тяге женщин к красоте есть что-то вечное.
Не в плане: "Вечно они...", а в плане, насколько это символизирует продолжение жизни.
"Из парикмахерской выскочила знакомая дама.
- Безобразие! Жду три часа. Все парикмахерские битком набиты… Вы уже завились?
- Нет,- отвечаю я растерянно.
- Так о чем же вы думаете? Ведь большевики наступают, надо бежать. Что же вы так нечесаная
и побежите?" Надежда Тэффи
Во время Второй мировой, когда невозможно было достать чулок (колготки ещё не придумали), женщины раскрашивали ноги заваркой или краской и рисовали на них полоски, имитирующие швы на чулках.
Все мы помним сцену из "Места встречи изменить нельзя" - послевоенный показ мод в парке Сокольники.
Только что вернувшийся с фронта Шарапов с восхищением смотрит на элегантных манекенщиц, а зрительницы в толпе делают заметки, записывают и зарисовывают модные силуэты.
Да, нищета, да, разруха, и эти девушки, зарисовывающие платья, пойдут потом вкалывать у станков наравне с мужчинами.
Но, пока женщины смотрят на платья и хотят завиваться, жизнь продолжается.