Хрустальный гроб глянца
Какое-то время назад я написала пост Прекрасные женщины старше 50 , вызвавший довольно живой отклик у читателей моего ЖЖ и не только. Многие издания в интернете просто опубликовали у себя мой пост, даже не потрудившись указать имя автора, но речь сейчас не об этом.
Редактор Cosmopolitan Алина Фаркаш предложила мне написать статью об этом для журнала, но так и не сложилось. На редакционном собрании эту идею отвергли. “У нас молодая аудитория, ей это будет неинтересно”, - примерно так сказали в журнале, со слов Алины.
Совсем недавно я побывала в ещё одном известном глянцевом издании, где среди тем для журнала предложила, в том числе, ещё одну тему своего поста “Серебряный век”, посвященного красоте седины и знаменитым женщинам, которые, поседев, не стали красить волосы. Но эта тема тоже была отвергнута, несмотря на то, что я пыталась всячески её украсить примерами последнего показа Gaultier, где на юных моделях были парики из седых волос, и некоторых известных молодых модниц, красящих волосы под седину.
Главный редактор журнала - молодая и очень приятная женщина - сказала, что это совсем не глянцевая тема. “Это тема для тех, кто критикует глянец”, - сказала она, а затем добавила фразу, поразившую меня своей необыкновенной точностью.
“Глянец - это история вечной молодости”.
А на днях я была в поликлинике, где, как обычно, было много старушек. Одна из них явно сильнее всех переживала свой возраст. Она несколько раз повторила сакраментальное “Старость не радость” и с грустью сказала, что лучше работать до седьмого пота, но быть молодым, чем сидеть целый день бездельничать на пенсии.
Конечно, ни один человек в здравом уме не станет с этим спорить. Да, быть молодым, здоровым и богатым значительно лучше, чем старым, бедным и больным.
Но, если от физического угасания в той или иной степени не скрыться никому, то что происходит касательно старости у нас в голове?
“История вечной молодости” - звучит прекрасно, не так ли?
Сказка, миф о вечной молодости - один из главных мифов человечества и объект поклонения современного мира.
Молодая аудитория, которая занята покупкой туфель Christian Louboutin, командировками в Нью-Йорк, покупкой недвижимости в Антибах или, на худой конец, шарфика в магазине Zara.
Молодая аудитория занята.
Слишком занята.
“Молодой аудитории будет неинтересно”.
Разве?
Сколько лет аудитории Cosmo? 25, 30, 35? И им по-прежнему неинтересно? Как действительно неинтересно, скажем, в 15 лет?
Но в 15 лет редко читают Cosmo. В этом возрасте читают, например, журнал Cool Girl. Вот там действительно о прекрасных женщинах старше 50 писать не стоит. Для 15-летних девочек все они старушки, будь то Барбара Уолтерс, которой за 80, или Мишель Пфайфер, которой за 50.
Но в этом юном возрасте, как я уже написала, не читают Cosmo. Читательниц же Cosmo можно назвать молодыми женщинами, хоть журнал все пишет про Cosmo-girl. Не Cosmo-woman, а girl - ту самую, вечно молодую. Ту самую, для которой Мишель Пфайфер уже старушка, хотя эта старушка может быть старше Cosmo-girl от силы лет на 20.
Получается, что гипотетической Cosmo-girl неинтересно, что будет с нею через 20 лет? Она не хочет об этом знать, потому что через 20 лет жизни нет, как говорила когда-то героиня Алентовой в фильме “Москва слезам не верит”: “В сорок? Да вы что?!”
Не было для неё жизни в 40 лет. Эта цифра казалась немыслимой, фантастичной, невероятной, как полет на Луну. Жизнь в 40 лет для неё уже должна была закончиться.
Получается, что для гипотетической Cosmo-girl это по-прежнему так.
Пусть временная граница чуть отодвинулась, и теперь это не 40, а 50, история та же самая.
История вечной молодости, которая не желает знать, что будет, когда наступит этот возраст.
Но только не потому, что ей неинтересно, при всем моем уважении к редакциям всех глянцевых журналов на свете.
“Молодая аудитория” не желает слышать о старой аудитории не потому, что ей неинтересно.
А потому, что ей страшно.
Одна из главных глянцевых героинь современного мира - великолепная Вильгельмина Слейтер из сериала “Дурнушка Бетти”, обнаружив, что уже не влезает в тот размер, который носила годами, горько причитает: “Ты держишь себя в стальных руках, ты моришь себя голодом, обкалываешь инъекциями, но они все продолжают входить в эту дверь, и они все моложе, и моложе…”
“Молодая аудитория”, которой 20 лет, не думает о таком.
“Молодая аудитория” от тридцати лет - думает.
Эти мысли приходят, когда однажды утром, нанося крем, ты вдруг замечаешь, что легкая морщинка между бровями, на которую раньше ты почти не обращала внимания, стала заметной и не исчезает.
Когда смотришь фотографии десятилетней давности, и понимаешь, что сейчас видишь в зеркале другой овал лица.
Когда после целого дня на каблуках начинают уставать ноги.
Когда понимаешь, что твоя любимая группа существует уже лет двадцать.
Когда после развеселой ночи с возлияниями чувствуешь себя плохо дольше, чем в студенческие годы.
Когда приходишь на встречу одноклассников и видишь, как все изменились.
Когда у подруги твоего детства рождается второй ребенок, а у друга твоего детства появляется намек на залысину.
Если вам сейчас 30 лет, и вы читаете все это, я могу рассказать, что будет дальше.
Вы заходите в кабине к врачу, и понимаете, что он младше вас.
Вы перечитываете “Дневник Бриджит Джонс”, где она паникует перед наступлением тридцатилетия, и мечтаете оказаться на её месте.
Вы пересматриваете последнюю серию “Друзей”, где Россу, Рейчел и остальным 35, и понимаете, что через пару месяцев вы станете старше, чем эти экранные люди в последней серии, которые были старше вас, когда вы их только узнали в первой.
Вы слушаете рассказ своей подруги детства о том, как её второй ребенок занимается подготовительными занятиями перед тем, как пойти в школу.
Вы видите, что друг вашего детства больше похож на своего отца, каким вы его помните в этом самом детстве, чем на самого себя, каким вы его помните в юности…
Если вам сейчас 30 лет, и вы читаете все это, то, думаю, что я знаю, что вы чувствуете.
Вам страшно.
Именно от этого оберегают вас глянцевые журналы, как хрустальный гроб - Белоснежку.
Она лежала там, оставаясь молодой и прекрасной.
Она не старилась, и смотреть на нёе было одно удовольствие.
Но лежала она при этом - в гробу.
Оставаясь вечно молодой, она не жила.
История вечной молодости прекрасна, но вечная молодость - миф.
Её не существует.
Поэтому глянец не то чтобы врет, он замалчивает правду.
Правда заключается в том, что все мы состаримся и умрем.
И это страшно.
Так страшно, что у меня сейчас дрожат пальцы, когда я это пишу.
Но страх - преодолим.
Только для того чтобы преодолеть страх, сначала нужно заглянуть ему в лицо.
Его необходимо признать.
Вы можете посмеяться, но я процитирую ещё одного известного героя современной культуры, только совсем не глянцевого.
“Это просто старость, - сказал Дамблдор. - Однажды и с вами случится, если повезет.”
Директор Хогвартса, один из известнейших персонажей мира Гарри Поттера был очень старым человеком. Но он не бы ни дряхлым, ни жалким.
И, даже если бы он был дряхлым, жалким все равно бы не был.
В нём была смелость, в том числе смелость признать очевидное.
И это помогло ему сохранить то, что составляет суть молодости, вернее, даже юности, подлинной юности души.
Он не стал циничным, он верил людям и верил в людей, он отличался эксцентричностью, не боялся быть смешным, не сидел все время на заду, почивая на лаврах, держал свой ум в стременах, подкармливая его новыми знаниями.
И, самое главное, сохранил интерес к жизни.
Вольдеморт стремился к вечной жизни, но разве жил он по-настоящему хоть одну минуту той, что была ему отпущена? Шутил, смаковал хороший напиток, общался с удовольствием с кем-нибудь интересным? Да ничего подобного.
Спрашивается, неужели оно того стоило? Это то же самое лежание в хрустальном гробу, только с потерей красоты в случае Вольдеморта.
Кстати, о красоте.
Вот перед вами фотографии двух женщин-ровесниц, одна чуть старше. “Искусные подобия двух братьев”, говоря словами Гамлета. Двух сестер по профессии и возрасту.
Мэгги Смит старше Людмилы Гурченко на год, причем на её фото нет никакой ретуши, фотография же справа одна сплошная обработка.
Кто из них, по-вашему, красивее, кто выглядит лучше?
Для меня ответ однозначен - Мэгги Смит.
Улыбка, блеск в глазах, обаяние, а самое главное, отчетливое ощущение радости жизни исходит от неё.
Она не выглядит моложе Гурченко, её лицо и шея в морщинах, но она совершенно точно выглядит лучше хотя бы потому, что слева на фото изображен живой человек, а справа застывший манекен, маска, кукла, неживая природа.
А ведь Мэгги Смит перенесла ещё и рак груди!
Не удержусь, запощу чудесное фото, где она целует ошалевшего от восторга и, наверное, немножко ужаса Руперта Гринта.
Безусловно, Людмила Гурченко настоящая отечественная дива, которая была прекрасной актрисой, но в одержимой погоне за молодостью она утратила человеческий облик.
А ведь именно к этой самой одержимой погоне призывает нас сейчас все на свете.
Такого культа молодости не было, наверное, за всю историю человечества. Новые возможности косметологии и пластической хирургии, конечно, способствуют этому. В них нет ничего плохого, напротив, я первая буду радоваться тому, что у нас теперь есть такие потрясающие возможности, как я радуюсь тому, что lifting-макияж способен “стереть” с лица 5-10 лет.
Но ни скальпель хирурга, ни кисть визажиста не могут стереть с души страх перед старостью, который никуда не денется от того, если о ней не говорить.
Вместо того, чтобы говорить о старости, глянец говорит о “борьбе со старением”.
Слова имеют великую силу.
Вслушайтесь в них: “Борьба со старением”.
Что вы ощущаете?
Борьба, вечный бой, покой нам только снится…
Эта борьба отнимает все силы и, что хуже всего, она будет проиграна.
Скальпель хирурга подтянет овал лица, но он все равно не будет таким, как в двадцать лет.
Кисть визажиста освежит тон кожи, нанесет юношеский румянец и сделает четкой линию губ, но не сможет изменить выражение глаз, в которых читается два развода, похороны родителей и три года без отпуска, потому что некогда.
Я не призываю отказываться ни от скальпеля, ни от кисти, тем более, я сама визажист.
Я лишь говорю, что сами по себе эти вещи, без соответствующего внутреннего ощущения молодости не могут совершить чудеса.
Чудеса вообще штука редкая, и они не живут в баночках с кремами, операционных и косметических кабинетах.
Они живут только в самом человеке.
Но о каком чуде вечной молодости может идти речь, если вооружить себя призывом “К борьбе!” и принципом игнорирования законов природы?
Причем я повторюсь, что это игнорирование - наносное. Все всё знают и понимают. Все боятся старости и смерти.
Только большинство не желает себе в этом признаться, а, если признается, впадает в ужас, сковывающий, как тот самый хрустальный гроб.
Какой же вывод, как со всем этим справиться?
К сожалению, я не могу дать однозначного ответа, даже у по-настоящему мудрых людей его нет.
Можно слушать различные высказывания великих.
“Ничто так не старит, как слишком дорогая одежда.” Коко Шанель.
“Морщины должны только обозначать места, где раньше были улыбки.” Марк Твен.
“Жизнь добрых людей - вечная молодость.” Шарль Нодье.
Любопытно, как отличаются эти слова от глянцевого подхода, пропагандирующего поход на ветряные мельницы времени, вооружившись до зубов инъекциями, сыворотками и фотошопом.
Но мне кажется, что никто больше не верит в то, что с помощью этого арсенала можно устроить себе вечную молодость.
Что люди готовы слушать о другом.
Что кремы, даже для тех, кто страстно их любит, как я, не единственный способ оставаться молодой.
Что аудитории глянцевых журналов интересно читать про прекрасных женщин после 50, потому что даже самая юная часть этой аудитории будет мечтать стать одной из этих женщин, когда придет время.
Что для того, чтобы не стать печальной старушкой из поликлиники, нужно верить в возможность другой старости.
Что пора встать, наконец, из хрустального гроба.
А ещё лично я люблю смешные майки. Они мне помогают себя чувствовать юной. Жалко, что в глянце таких нет. Честное слово, работает лучше кремов от морщин.
Редактор Cosmopolitan Алина Фаркаш предложила мне написать статью об этом для журнала, но так и не сложилось. На редакционном собрании эту идею отвергли. “У нас молодая аудитория, ей это будет неинтересно”, - примерно так сказали в журнале, со слов Алины.
Совсем недавно я побывала в ещё одном известном глянцевом издании, где среди тем для журнала предложила, в том числе, ещё одну тему своего поста “Серебряный век”, посвященного красоте седины и знаменитым женщинам, которые, поседев, не стали красить волосы. Но эта тема тоже была отвергнута, несмотря на то, что я пыталась всячески её украсить примерами последнего показа Gaultier, где на юных моделях были парики из седых волос, и некоторых известных молодых модниц, красящих волосы под седину.
Главный редактор журнала - молодая и очень приятная женщина - сказала, что это совсем не глянцевая тема. “Это тема для тех, кто критикует глянец”, - сказала она, а затем добавила фразу, поразившую меня своей необыкновенной точностью.
“Глянец - это история вечной молодости”.
А на днях я была в поликлинике, где, как обычно, было много старушек. Одна из них явно сильнее всех переживала свой возраст. Она несколько раз повторила сакраментальное “Старость не радость” и с грустью сказала, что лучше работать до седьмого пота, но быть молодым, чем сидеть целый день бездельничать на пенсии.
Конечно, ни один человек в здравом уме не станет с этим спорить. Да, быть молодым, здоровым и богатым значительно лучше, чем старым, бедным и больным.
Но, если от физического угасания в той или иной степени не скрыться никому, то что происходит касательно старости у нас в голове?
“История вечной молодости” - звучит прекрасно, не так ли?
Сказка, миф о вечной молодости - один из главных мифов человечества и объект поклонения современного мира.
Молодая аудитория, которая занята покупкой туфель Christian Louboutin, командировками в Нью-Йорк, покупкой недвижимости в Антибах или, на худой конец, шарфика в магазине Zara.
Молодая аудитория занята.
Слишком занята.
“Молодой аудитории будет неинтересно”.
Разве?
Сколько лет аудитории Cosmo? 25, 30, 35? И им по-прежнему неинтересно? Как действительно неинтересно, скажем, в 15 лет?
Но в 15 лет редко читают Cosmo. В этом возрасте читают, например, журнал Cool Girl. Вот там действительно о прекрасных женщинах старше 50 писать не стоит. Для 15-летних девочек все они старушки, будь то Барбара Уолтерс, которой за 80, или Мишель Пфайфер, которой за 50.
Но в этом юном возрасте, как я уже написала, не читают Cosmo. Читательниц же Cosmo можно назвать молодыми женщинами, хоть журнал все пишет про Cosmo-girl. Не Cosmo-woman, а girl - ту самую, вечно молодую. Ту самую, для которой Мишель Пфайфер уже старушка, хотя эта старушка может быть старше Cosmo-girl от силы лет на 20.
Получается, что гипотетической Cosmo-girl неинтересно, что будет с нею через 20 лет? Она не хочет об этом знать, потому что через 20 лет жизни нет, как говорила когда-то героиня Алентовой в фильме “Москва слезам не верит”: “В сорок? Да вы что?!”
Не было для неё жизни в 40 лет. Эта цифра казалась немыслимой, фантастичной, невероятной, как полет на Луну. Жизнь в 40 лет для неё уже должна была закончиться.
Получается, что для гипотетической Cosmo-girl это по-прежнему так.
Пусть временная граница чуть отодвинулась, и теперь это не 40, а 50, история та же самая.
История вечной молодости, которая не желает знать, что будет, когда наступит этот возраст.
Но только не потому, что ей неинтересно, при всем моем уважении к редакциям всех глянцевых журналов на свете.
“Молодая аудитория” не желает слышать о старой аудитории не потому, что ей неинтересно.
А потому, что ей страшно.
Одна из главных глянцевых героинь современного мира - великолепная Вильгельмина Слейтер из сериала “Дурнушка Бетти”, обнаружив, что уже не влезает в тот размер, который носила годами, горько причитает: “Ты держишь себя в стальных руках, ты моришь себя голодом, обкалываешь инъекциями, но они все продолжают входить в эту дверь, и они все моложе, и моложе…”
“Молодая аудитория”, которой 20 лет, не думает о таком.
“Молодая аудитория” от тридцати лет - думает.
Эти мысли приходят, когда однажды утром, нанося крем, ты вдруг замечаешь, что легкая морщинка между бровями, на которую раньше ты почти не обращала внимания, стала заметной и не исчезает.
Когда смотришь фотографии десятилетней давности, и понимаешь, что сейчас видишь в зеркале другой овал лица.
Когда после целого дня на каблуках начинают уставать ноги.
Когда понимаешь, что твоя любимая группа существует уже лет двадцать.
Когда после развеселой ночи с возлияниями чувствуешь себя плохо дольше, чем в студенческие годы.
Когда приходишь на встречу одноклассников и видишь, как все изменились.
Когда у подруги твоего детства рождается второй ребенок, а у друга твоего детства появляется намек на залысину.
Если вам сейчас 30 лет, и вы читаете все это, я могу рассказать, что будет дальше.
Вы заходите в кабине к врачу, и понимаете, что он младше вас.
Вы перечитываете “Дневник Бриджит Джонс”, где она паникует перед наступлением тридцатилетия, и мечтаете оказаться на её месте.
Вы пересматриваете последнюю серию “Друзей”, где Россу, Рейчел и остальным 35, и понимаете, что через пару месяцев вы станете старше, чем эти экранные люди в последней серии, которые были старше вас, когда вы их только узнали в первой.
Вы слушаете рассказ своей подруги детства о том, как её второй ребенок занимается подготовительными занятиями перед тем, как пойти в школу.
Вы видите, что друг вашего детства больше похож на своего отца, каким вы его помните в этом самом детстве, чем на самого себя, каким вы его помните в юности…
Если вам сейчас 30 лет, и вы читаете все это, то, думаю, что я знаю, что вы чувствуете.
Вам страшно.
Именно от этого оберегают вас глянцевые журналы, как хрустальный гроб - Белоснежку.
Она лежала там, оставаясь молодой и прекрасной.
Она не старилась, и смотреть на нёе было одно удовольствие.
Но лежала она при этом - в гробу.
Оставаясь вечно молодой, она не жила.
История вечной молодости прекрасна, но вечная молодость - миф.
Её не существует.
Поэтому глянец не то чтобы врет, он замалчивает правду.
Правда заключается в том, что все мы состаримся и умрем.
И это страшно.
Так страшно, что у меня сейчас дрожат пальцы, когда я это пишу.
Но страх - преодолим.
Только для того чтобы преодолеть страх, сначала нужно заглянуть ему в лицо.
Его необходимо признать.
Вы можете посмеяться, но я процитирую ещё одного известного героя современной культуры, только совсем не глянцевого.
“Это просто старость, - сказал Дамблдор. - Однажды и с вами случится, если повезет.”
Директор Хогвартса, один из известнейших персонажей мира Гарри Поттера был очень старым человеком. Но он не бы ни дряхлым, ни жалким.
И, даже если бы он был дряхлым, жалким все равно бы не был.
В нём была смелость, в том числе смелость признать очевидное.
И это помогло ему сохранить то, что составляет суть молодости, вернее, даже юности, подлинной юности души.
Он не стал циничным, он верил людям и верил в людей, он отличался эксцентричностью, не боялся быть смешным, не сидел все время на заду, почивая на лаврах, держал свой ум в стременах, подкармливая его новыми знаниями.
И, самое главное, сохранил интерес к жизни.
Вольдеморт стремился к вечной жизни, но разве жил он по-настоящему хоть одну минуту той, что была ему отпущена? Шутил, смаковал хороший напиток, общался с удовольствием с кем-нибудь интересным? Да ничего подобного.
Спрашивается, неужели оно того стоило? Это то же самое лежание в хрустальном гробу, только с потерей красоты в случае Вольдеморта.
Кстати, о красоте.
Вот перед вами фотографии двух женщин-ровесниц, одна чуть старше. “Искусные подобия двух братьев”, говоря словами Гамлета. Двух сестер по профессии и возрасту.
Мэгги Смит старше Людмилы Гурченко на год, причем на её фото нет никакой ретуши, фотография же справа одна сплошная обработка.
Кто из них, по-вашему, красивее, кто выглядит лучше?
Для меня ответ однозначен - Мэгги Смит.
Улыбка, блеск в глазах, обаяние, а самое главное, отчетливое ощущение радости жизни исходит от неё.
Она не выглядит моложе Гурченко, её лицо и шея в морщинах, но она совершенно точно выглядит лучше хотя бы потому, что слева на фото изображен живой человек, а справа застывший манекен, маска, кукла, неживая природа.
А ведь Мэгги Смит перенесла ещё и рак груди!
Не удержусь, запощу чудесное фото, где она целует ошалевшего от восторга и, наверное, немножко ужаса Руперта Гринта.
Безусловно, Людмила Гурченко настоящая отечественная дива, которая была прекрасной актрисой, но в одержимой погоне за молодостью она утратила человеческий облик.
А ведь именно к этой самой одержимой погоне призывает нас сейчас все на свете.
Такого культа молодости не было, наверное, за всю историю человечества. Новые возможности косметологии и пластической хирургии, конечно, способствуют этому. В них нет ничего плохого, напротив, я первая буду радоваться тому, что у нас теперь есть такие потрясающие возможности, как я радуюсь тому, что lifting-макияж способен “стереть” с лица 5-10 лет.
Но ни скальпель хирурга, ни кисть визажиста не могут стереть с души страх перед старостью, который никуда не денется от того, если о ней не говорить.
Вместо того, чтобы говорить о старости, глянец говорит о “борьбе со старением”.
Слова имеют великую силу.
Вслушайтесь в них: “Борьба со старением”.
Что вы ощущаете?
Борьба, вечный бой, покой нам только снится…
Эта борьба отнимает все силы и, что хуже всего, она будет проиграна.
Скальпель хирурга подтянет овал лица, но он все равно не будет таким, как в двадцать лет.
Кисть визажиста освежит тон кожи, нанесет юношеский румянец и сделает четкой линию губ, но не сможет изменить выражение глаз, в которых читается два развода, похороны родителей и три года без отпуска, потому что некогда.
Я не призываю отказываться ни от скальпеля, ни от кисти, тем более, я сама визажист.
Я лишь говорю, что сами по себе эти вещи, без соответствующего внутреннего ощущения молодости не могут совершить чудеса.
Чудеса вообще штука редкая, и они не живут в баночках с кремами, операционных и косметических кабинетах.
Они живут только в самом человеке.
Но о каком чуде вечной молодости может идти речь, если вооружить себя призывом “К борьбе!” и принципом игнорирования законов природы?
Причем я повторюсь, что это игнорирование - наносное. Все всё знают и понимают. Все боятся старости и смерти.
Только большинство не желает себе в этом признаться, а, если признается, впадает в ужас, сковывающий, как тот самый хрустальный гроб.
Какой же вывод, как со всем этим справиться?
К сожалению, я не могу дать однозначного ответа, даже у по-настоящему мудрых людей его нет.
Можно слушать различные высказывания великих.
“Ничто так не старит, как слишком дорогая одежда.” Коко Шанель.
“Морщины должны только обозначать места, где раньше были улыбки.” Марк Твен.
“Жизнь добрых людей - вечная молодость.” Шарль Нодье.
Любопытно, как отличаются эти слова от глянцевого подхода, пропагандирующего поход на ветряные мельницы времени, вооружившись до зубов инъекциями, сыворотками и фотошопом.
Но мне кажется, что никто больше не верит в то, что с помощью этого арсенала можно устроить себе вечную молодость.
Что люди готовы слушать о другом.
Что кремы, даже для тех, кто страстно их любит, как я, не единственный способ оставаться молодой.
Что аудитории глянцевых журналов интересно читать про прекрасных женщин после 50, потому что даже самая юная часть этой аудитории будет мечтать стать одной из этих женщин, когда придет время.
Что для того, чтобы не стать печальной старушкой из поликлиники, нужно верить в возможность другой старости.
Что пора встать, наконец, из хрустального гроба.
А ещё лично я люблю смешные майки. Они мне помогают себя чувствовать юной. Жалко, что в глянце таких нет. Честное слово, работает лучше кремов от морщин.
