Крым. Южный берег. Пейзажи из окна автомобиля.
В общем у меня на текущий момент, из моего Крымского авто-турне, уже остались позади, - Древняя и героическая Керчь, Величественный, и не менее героический, город русских моряков Севастополь. Балаклаву, хоть она и считается районом Севастополя, тем не менее она достойна отдельного упоминания. Вчера я о ней вкратце писал, в том числе и о Балаклавской подземной базе подводных лодок.
Также уже осталась позади Феодосия, про которую конечно же нельзя не упомянуть отдельно, только хотя бы потому, что это город великого русского художника Ивана Айвазовского. В его именную картинную галерею, я в первый раз не попал, поэтому планирую в ближайшие дни ради ее посещения заехать снова. Еще осталась позади совершенно непонятая мной Ялта, но не буду этот момент излишне драматизировать. Надеюсь, в лучших обстоятельствах, отношения с ней довыяснить.
Впереди, в моих ближайших планах, Бахчисарай, и его знаменитый ханский дворцовый комплекс. Ну а затем, в Белогорский район, на встречу с моими друзьями, Олегом Зубковым, и его Белыми львами, тиграми, в его замечательном сафари-парке "Тайган".
Разве может быть в Крыму скучно? Я к примеру для себя, нахожу в Крыму много интересного, и прекрасного, хотя бы одна его история, и его природа чего стоит. И классики наши были пожалуй того же мнения, к примеру Александр Сергеевич Пушкин. Для кого-то это имя затерто и замызгано, еще на школьной скамье, а для меня это наш великий соотечественник, и мой любимый поэт.
К примеру Александр Пушкин посетил Крым в 1820 году, во время южной ссылки, куда он был отправлен за «вольнолюбивые стихи». Поначалу полуостров не произвёл на поэта большого впечатления, однако позже его поразила природа Крыма. Для него она стала воплощением романтизма, только не богемного петербургского, а настоящего, непритворного: «Погасло дневное светило; / На море синее вечерний пал туман. / Шуми, шуми, послушное ветрило, / Волнуйся подо мной, угрюмый океан». Пушкин не был бы Пушкиным, если бы в письмах к родным и друзьям не отзывался о поездке совсем в другом жанре. В них он называл Крым «страной важной, но запущенной», а о пребывании в Гурзуфе помимо стихов остались и такие его записи: «...жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом. В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество».
Вот и у меня к Крыму, примерно такое же отношение как у Александра Пушкина, и такое же о нем мнение, - "что это страна важная, но запущенная", не смотря, что уже почти 200-ти лет минуло. Но да ладно, сейчас по Крыму столько одновременно ведется разных работ, что в глазах рячбит от строек, и от цифр. Пожалуй скоро Крым будет не узнать. Постараюсь на открытие моста и автотрассы Керчь-Севастополь, приехать на открытие. Крымчане, не забудьте меня пригласить!
А.С.Пушкин в Крыму
" Прекрасны вы брега Тавриды"
Для всякого литератора путешествие означает поворот в творческой судьбе и появление новых произведений. Подобный период занимает особое место в биографии А. С. Пушкина, который отличался от своих современников именно тем, что много ездил и многое повидал.
Великий поэт во время путешествия по Крыму, провел, как он сам писал, «счастливейшие минуты своей жизни».
Максимилиан Волошин о Крыме позднее напишет: “..В пределах России нет другой страны, которая бы жила такой долгой и такой интенсивной исторической жизнью, причастная эллинской средиземноморской культуре во все века своего существования...”
Крымские горы образуют три параллельные гряды, понижающиеся, словно гигантские ступени, к северу, и имеют крутые южные склоны. Они прекрасны и таинственны, хранят множество тайн и легенд, которые говорят о священном магнитном Поясе Земли, непрерывно окаймлявшем наш шар в давние времена. Пояс начинался Гималайской цепью, продолжался Гиндукушем, Иранским плоскогорьем, Кавказом, Крымскими Горами, Карпатами. Когда-то он был непрерывным, но катастрофы, неминуемые при смене рас разорвали его. Разрыв физического пояса гор, как говорит легенда, соответствовал потере сознания единства в человеческом обществе.
Эти фотографии я делал на скорости, прямо на ходу, из машины, сквозь лобовое, или боковое стекло. Отсюда, прошу прощения, некоторая смазанность некоторых снимков.
Не этот ли, когда-то заложенный здесь Магнит, неосознанно так манит к себе?
Природа Крыма многообразна и неповторима. Свыше 200 видов крымских растений не встречается ни в одном районе мира.
С глубокой древности в Крыму перекрещивались сухопутные и морские дороги, причудливо переплетались пути многотысячелетней истории человечества. Полынные степи и плодородные долины, горы с пещерами и гротами, удобные бухты на побережье помнят и сутулого неандертальца, и легкого кроманьонца, сурового тавра и вольнолюбивого скифа, предприимчивого грека и беспощадного римского легионера. Волна за волной катились по полуострову орды кочевников в эпоху великого переселения народов. Крым населяли киммерийцы и сарматы, хазары и печенеги, протоболгары и половцы, готы и гунны, византийцы и итальянцы, татары и турки, караимы и крымчаки, армяне и славяне. Каждая национальная группа вносила свой неповторимый вклад в развитие этого дивного края.
2 февраля 1784 года российская императрица Екатерина II своим указом присоединила Крым к России и образовала в нем Таврическую область.
Сейчас в Крыму проживают представители 89 наций и народностей.
Государственный герб Крыма представляет собой щит, увенчанный солнцем; грифона, держащего в правой лапе раскрытую серебряную раковину с голубой жемчужиной; две белые колонны, соединенные сине-бело-красной лентой с девизом: “Процветание в единстве”. Грифон, пришедший из античности, является объединяющим символом, выражающим идеи взаимопроникновения культур. Грифон - хранитель Жемчужины - символа Крыма - уникального уголка планеты. Варяжский щит - напоминание о перекрестке торговых путей, колонны - символы прошлых цивилизаций, оставивших здесь свои следы.
Каждое крымское впечатление А.С.Пушкина, было сильно и незабываемо. Через три года, например, на полях черновой рукописи первой главы 'Евгения Онегина' появилось абсолютно точное - художники дивятся зрительной памяти поэта - изображение знаменитой скалы 'Ворота Карадага', увиденной Пушкиным с моря под вечер 18 августа 1820 г. Три года помнить и нарисовать с абсолютной художнической точностью - для этого надо обладать не только памятью рисовальщика, но и памятью сердца. Не напрасно Пушкин потом сказал о Крыме: 'Там колыбель моего Онегина'.
Когда Пушкин впервые увидел Гурзуф, этот уголок Южного берега представлял собой небольшую деревушку с узенькими улочками, с глиняными саклями, окруженными тенистыми садами. Сам поэт вспоминал: “Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли; плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленными к горам, тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между ними; справа огромный Аю-Даг... и кругом это синее, чистое небо, и светлое море, и блеск, и воздух полуденный...”
Пройдет 10 лет и в “Путешествии Онегина” мы прочитаем:
Прекрасны вы, брега Тавриды,
Когда вас видишь с корабля
При свете утренней Киприды,
Как вас впервой увидел я;
Вы мне предстали в блеске брачном:
На небе синем и прозрачном
сияли груды ваших гор,
Долин, деревьев, сел узор
Разостлан был передо мною.
А там, меж хижинок татар...
Какой во мне проснулся жар!
Какой волшебною тоскою
Стеснялась пламенная грудь!
Пушкин в последующие годы часто обращается к Крымским воспоминаниям. Весной следующего года он пишет одно из лучших крымских стихотворений:
...Все живо там, все там очей отрада,
Сады татар, селенья, города;
Отражена волнами скал громада,
В морской дали теряются суда,
Янтарь висит на лозах винограда;
В лугах шумят бродящие стада...
И даже накануне гибели, в 1836 году, поэту вдруг захотелось вновь хоть на мгновенье окунуться в далекий мир покоя, он вспомнил Гурзуф. И вот уже на бумаге набросок - стихотворное переложение надписи на гурзуфском фонтане, который гласил: ”Путник, остановись и пей из этого фонтана...”
Эти строки можно отнести и ко всей родниковой поэзии самого Пушкина: пей- не напьешься...
Пушкин написал:
Кто б ни был ты: пастух...
Рыбак иль странник утомлённый,
Приди и пей.
Так и пронес поэт через всю жизнь до смертного часа своего незабываемые гурзуфские картины. И стихи его окружили этот неповторимый уголок Южнобережья ореолом высокой поэзии. Он стал священным местом, хранящим память о самом великом из когда-нибудь живших русских поэтов. В говоре волн, в шепоте оливковой рощи, в самом воздухе Гурзуфа живет теперь частица пушкинской поэзии, возвышающей своим прикосновением душу человека.
Подходили к концу счастливые дни в Гурзуфе, где Пушкин забыл на время, что он - изгнанник... Эти три недели далеко продвинули его духовное развитие. Но все же это были три недели из 37 лет. Надобно спешить вперед...
Срок отпуска кончался. Старик Раевский должен был возвращаться на службу в Киев. Вместе с Пушкиным верхом они поехали вперед через Бахчисарай.
Вот и я еду в Бахчисарай.
На небе тучки, собирается хороший крымский дождь.
Проезжаю деревушку Красный Мак. Где то я читал про секретные склады ЯО где то здесь, во времена холодной войны.
По пути заезжал в Гурзуф, но цены в отелях конские, поэтому даже останавливаться не стал, разворот на 180 градусов, и еду дальше. В Бахчисарай.
В этих известковых скалах много древних пещерных городов, и монастырей.
В районе Бахчисарая, огромные персиковые сады, которые кстати очень быстро поспевают. В начале июня уже я ел персики из этих садов. Климат конечно на ЮБК благодатный.
Фотографирую на ходу, одной рукой, не целясь, без наводки, и без фокусировки. Успеваю только одним глазом смотреть по сторонам, а вторым следить за дорогой.
Неважные конечно снимки, но иначе вообще тогда бы ничего не снял.
Крымские крестьяне, как и все остальные крестьяне в России, держат своих кормилиц буренок. Иначе трудно прожить, работы здесь почти никакой нет.
Стрелки, с указателями на очередной пещерный город, следуют одна за другой.
Я поехал по одной из стрелок, заехал черте куда, затем пошел проливной дождище, и я совсем заблудился. Проблема была в том, что я был не на своем подготовленном внедорожном экспедиционнике, на котором можно хоть на Чукотку ехать, и в нем автономно жить. А был на арендованном, переднеприводном, маленьком Вольксвагене, который по проселочным крымским дорогам отказывался ехать. Пришлось плюнуть, вспомнить чью-то маму, и поворачивать назад. В другой раз приеду в Крым, на каком нибудь внедорожнике.
Идет дождь, машут перед носом дворники стеклоочистителей.
Я не пожалел, о том, что загрузил карты для навигатора Навител. С ними еду, уверенно, без проблем, и из навигатора получаю массу полезной информации. К примеру расчитываю, сколько мне ехать, до того, или иного населенного пункта, сколько туда километров, сколько на дорогу уйдет времени, сколько израсходую бензина, и пр.. Прикидываю, вместе с участием навигатора, что я сегодня успеваю заехать в Бахчисарай, потратить там часа три на экскурсии и съемки, и затем успеваю еще засветло доехать в парк львов "Тайган", где вероятно и заночую. Ночью мне на ухо будут грозно рычать львы и тигры, и мне будет сниться, что я тоже лев. Хотя я и так лев. Короче поехали.
Эх, смотрю на эти горы, и тоска меня берет. Так хочется где то тут поставить палатку, и залезть на эти горы, и сигануть оттуда с парапланом, и полетать над этой красотой. Вспоминаю, что в "Тайгане" у Олега Зубкова есть два вертолета, и что они обещали меня покатать. В общем буду надеяться. Еду.
Короче, при Украине, тут все жили в пещерных городах. Ужос. Еду дальше.
Медресе, я так понимаю учебное заведение у мусульман. Не уверен, что удобно туда припереться со своими камерами, и распросами. Еду дальше.
Налево пойдешь, в Севастополь попадешь, направо пойдешь, в Симферополь попадешь. Мне не нужно, ни туда, и ни туда. Мне прямо, в Бахчисарай.
Вот я наконец то и приехал до намеченного места, я в Бахчисарае. На дороге стоят мальчишки, и машут руками, зазывая на авто стоянку, ну и поворачиваю, видя на навигаторе, что мне до ханского дворца осталось около двухсот метров. Здесь же мне предлагают все мыслимые и немыслимые экскурсии по Крыму. Пока отказываюсь, пока я иду в Хан-Сарай. Примыкает к стоянке Мечеть. Не успел толком ее рассмотреть, да и времени у меня уже не так много. Иду короче смотреть главный сарай в Бахчисарае. Иду в Хан-сарай.
Очевидно, в то время у крымских ханов, на местном наречии, Ханский дворец, так и назывался Хан-Сарай. Беру фото-рюкзак, иду смотреть, и снимать. Кстати, я в этот раз не взял с собой зарядное устройство для камеры, и у меня уже почти не осталось заряда в аккумуляторной батарее в моем Кэнноне. Вот такая печаль. А впереди еще столько всего снимать. В общем буду как то выкручиваться, в том числе и снимая на смартфон. Вперед.Прорвемся.
До встречи!
Увидимся.