Севастополь. Памятник затопленным кораблям.
С детства помню этот памятник, и много раз его видел, и в кино, и по телевизору, и в газетах, и в журналах. И вот я стою на этом самом месте, откуда Адмиралы, морские офицеры, и матросы, смотрели в последний раз на свои тонущие в родной бухте корабли. Теперь тут стоит этот памятник, посвященный тем погибшим кораблям. Пока я на него смотрю с берега, а чуть позже мы выйдем в море на катере, и посмотрим на памятник со стороны моря. Выйдем мы в море конечно же не с целью получше рассмотреть этот памятник, а хорошенько осмотреть город с моря, его бастионы и укрепления, древние защитные форты, и конечно военные корабли и подлодки стоящие в бухте. Но об этом чуть позже, всему свое время.
Памятник представляет собой искусственную скалу, стоящую в десяти метрах от берега. На изящной колонне с коринфской капителью бронзовый двуглавый орел, распластав крылья, держит лавровый венок и якорь над волнами бухты, ставшей могилой затопленным кораблям в первую оборону города. К основанию памятника прикреплена бронзовая плита с картой Севастопольской бухты, линией затопления кораблей и надписью: «В память кораблей, затопленных в 1854-1855 годах для заграждения входа на рейд». Высота памятника - 6,66 м, высота колонны - 7,08, диаметр колонны - 0,95.
Памятник замечателен не только красотой облика, пронизанного морской романтикой, но и необычностью события, которому он посвящен.
Англо-французский флот, подошедший в сентябре 1854 года к Севастополю, был во много раз мощнее и технически совершеннее Черноморского. Чтобы не допустить его прорыва в гавань, поперек фарватера было затоплено 5 линейных кораблей и 2 фрегата. Экипажи вместе с корабельной артиллерией отправились защищать бастионы.
Это было трагическое решение, правильность которого оспаривается до сих пор. Его инициатором был князь А.С. Меншиков, но В.А. Корнилов, бывший тогда старшим флотским начальником в Севастополе, жестко ему воспротивился. Он предлагал выйти всем флотом в море и либо разгромить вражеский флот, либо погибнуть. Однако, военный совет флота, в том числе и П.С. Нахимов, настояли на правильности приказа главнокомандующего. Неприятельский флот превосходил севастопольскую эскадру в несколько раз и по численности, и по вооружению, и по маневренности, и по скорости - в распоряжении неприятеля были пароходы, а у русского флота главным образом - парусные суда.
Наконец, В.А. Корнилов согласился с мнением товарищей и отдал тот драматический приказ - топить корабли у входа в бухту и до последней крайности защищать Севастополь. 10 сентября вдоль линии современного мола на дно легли пять линейных кораблей и два фрегата. Их мачты остались торчать над водой. Так началась 349-дневная Первая оборона города.
Когда 14 ноября того же года разразилась страшная буря, разметавшая вражеский флот, заграждение из затопленных кораблей было повреждено. Поэтому пришлось затопить еще один корабль, а в январе - еще несколько.
Последние корабли Черноморской эскадры были затоплены в разных частях Севастопольской бухты при отходе наших войск на Северную сторону в конце августа 1855 года. А всего в Севастопольской бухте было затоплено 75 боевых кораблей и судов и 16 вспомогательных, включая шхуны.
Экипажи затопленных кораблей отправились защищать город на бастионах, давая имена своих судов вновь возводимым укреплениям. Так появились в истории Чесменский, Ростиславский, Язоновский и другие редуты, названные в честь экипажей кораблей, которые их строили и защищали.
Несмотря на то, что соотечественники неоднозначно оценивают затопление кораблей накануне начала севастопольской обороны, флотоводцы противника сразу же дали этому решению высокую оценку: "Если бы русские не заградили вход в Севастопольскую бухту, затопив пять своих кораблей и два фрегата, я не сомневаюсь, что союзный флот после первого же выдержанного огня проник бы туда с успехом и вступил бы из глубины бухты в сообщение со своими армиями", - так писал командовавший французский флотом вице-адмирал Гамелен.
Значительная часть судов, почти полностью парализававших судоходство в бухте, в 1857-1859 годах была поднята. 20 кораблей удалось поднять неповрежденными, отремонтировать и снова поставить в строй (пароход «Херсонес» и часть транспортов), но большинство поднятых судов пошло на слом. Очистка же бухт затянулась более чем на десять лет.
Итак, монумент у Приморского бульвара поставлен в память о добровольной гибели Черноморской эскадры в 1854-1855 годах.
Воздвигнут памятник в 1905 году, к 50-летию обороны Севастополя (открытие состоялось 29 июля). Обычно его автором называют эстонского скульптора А.Г. Адамсона (1855-1929), но хранящаяся в фондах Музея героической обороны и освобождения Севастополя фотография с акварельного рисунка проекта, выполненного архитектором В.А. Фельдманом (1864-1928), доказывает, что он был одним из авторов памятника. Другой рисунок, принадлежащий инженеру О.И. Энбергу (находится в музее КЧФ), свидетельствует о том, что идея расположения монумента в воде в виде колонны принадлежит ему.
На декоративной подпорной стене, что напротив памятника Затопленным кораблям, установлены два старых якоря с тех затопленных кораблей.
Говорят, что если смотреть на памятник со стороны моря, крылья орла напоминают профили: одно - П.С. Нахимова, другое - Николая I.
Суть того драматического решения с затопление в бухте кораблей, в следующем.
После Альминского сражения утром 9 сентября начальник штаба флота вице-адмирал Корнилов собрал Военный совет флота. На совете он предложил незамедлительно атаковать неприятельский флот, стоявший у мыса Лукулл. По его мнению, в случае успеха можно было уничтожить вражеские корабли, а в случае неудачи - сцепиться на абордаж, взорвать себя и часть флота союзников. В героической гибели он видел спасение Севастополя.
Шансов на победу у Черноморского флота в морском сражении не было. Если союзники располагали 21 линейным кораблем (в том числе восемью винтовыми) и 33 пароходами, то у русских было 14 линейных кораблей, которые без попутного ветра даже не могли выйти из бухты.
Понимая начальника штаба, большинство командиров кораблей предлагали другой план. Преградить путь неприятелю и спасти город можно было, затопив корабли поперек бухты. Узнав оба мнения, Меншиков согласился с Военным советом. Корнилов, который был категорически против такой жертвы, подчинился приказу главнокомандующего армией.
Кстати, о подобном выходе думали еще в августе 1854 года. Тогда провели эксперимент - пустой купеческий бриг пустили плыть по бухте под выстрелами береговых орудий. И все были неприятно удивлены, когда судно благополучно село на мель на противоположной стороне, получив лишь незначительные повреждения. А в фортах от учащенных выстрелов появились трещины.
В итоге так и было решено, - корабли - на дно, моряков - на бастионы
Корабли топили ночью, стреляя в них из пушек. Моряки плакали, глядя, как они скрываются под водой. 11 сентября 1854 года в воду погрузились семь судов - пять линейных кораблей и два фрегата (линейные корабли «Силистрия», «Уриил», «Селафаил», «Три Святителя» и «Варна», фрегаты «Сизополь» и «Флора»). Между Константиновской и Александровской батареями остались торчать только верхушки мачт.
Но вскоре осенние штормы стали разрушать необычное заграждение. Поэтому 5 ноября на месте разломившегося корабля «Силистрия» затопили 84-пушечный «Гавриил», 14 декабря - корвет «Пилад», а в ночь на 13 февраля 1855 года появилась вторая линия между Михайловской и Николаевской батареями. Тогда пошли на дно линейные корабли «Двенадцать Апостолов», «Святослав», «Ростислав», фрегаты «Кагул» и «Мессемврия», через три дня - фрегат «Мидия».
Боевой ценности они уже не представляли - орудия давно были сняты и отправлены на батареи, а сами корабли использовались в качестве временных плавучих госпиталей. Орудия с судов свозились пароходами на берег, откуда до батарей 200-пудовые пушки переносились буквально на руках, потому что лошади порой не могли сдвинуть такой груз. Именно благодаря тяжелым морским орудиям, снятым с кораблей, Севастополь успешно отражал бомбардировки и штурмы противника. Из расформированных экипажей кораблей в состав сухопутного гарнизона влилось более 10 тысяч моряков, сыгравших огромную роль в обороне города.
В ночь с 27 на 28 августа 1855 года во время перехода на Северную сторону были затоплены остатки ЧФ: 7 линейных кораблей, фрегат, корвет и 5 бригов. Таким образом, за исключением фрегата «Коварна», транспорта «Березань» и еще нескольких более мелких судов, погибших от огня союзной артиллерии, в течение осады все остальные суда (всего 91) затопили сами моряки-черноморцы.
Английский адмирал рвал волосы.
Известие о затоплении судов поперек рейда поразило союзников. Английский адмирал с досады рвал на себе волосы, а командующий французским флотом позже писал, что если бы русские не заградили вход в бухту, союзный флот после первого же боя проник бы туда.
Подводная «стена» срывала планы союзников. И в конце октября 1854 года на корабле «Принц» из Англии в Балаклаву прибыло секретное оборудование для подрыва подводной части заграждения. Однако мины и водолазное снаряжение погибли вместе с доставившим их судном в бурю 2 ноября 1854 года.
Вот такая печальная история.
На этом сегодня у меня пока программа знакомства с Севастополем закончена, завтра будет много интересного.
До встречи!
Увидимся.