Ярослав Могутин
ясноглазый гей.
это он один из 1х, насколько я знаю, стал активно переводить контркультурные произведения. сам писал стихи (очень на любителя) и прозу (отличнейшую!). классический пример его прозы - "Америка в моих штанах. обалденно читается.
сам - очень остроумный. и забавный. и легкий. и тяжелый-и-откровенный-и-честный. и ясный.
если у меня не глюки, писал это в 23 года (почитайте его биографию, вкратце). еще бы. за 9 лет пережил столько, сколько за пару-тройку жизней не переживают. или переживают. такие, как Слава.
\
"ЗОЛОТОЕ ПЕРО ЭМИГРАНТСКОЙ ПРЕССЫ"
Меня интервьюировал Владимир Козловский, которого называют "золотым пером эмигрантской прессы". Чтобы поддерживать эту сомнительную репутацию и свой материальный уровень (совсем неплохой, если сравнивать с большинством эмигрантских завшивленных журналюжек), желчный Козловский пишет не то три, не то четыре статьи в день (о чем сообщает c непонятной мне гордостью). Плюс к этому - ежедневные радиорепортажи. Каждый свой текст он переписывает по несколько раз для разных изданий. Это своего рода reсycable журнализм журнализм многократного использования.
Козловский не зря потратил время на составление словарей тюремно-лагерного жаргона. Язык советских зеков, щедро сдобренный американским сленгом, - это его язык. Свое отношение ко мне и моему творчеству он сформулировал довольно оригинально: "Даже Лимонову до вас еще срать и срать!" (Наверное, это он льстил, но все равно приятно.) Насколько я знаю, у Козловского на меня целый файл. Во время интервью он провел настоящий "допрос с пристрастием": все время пытался меня поймать на чем-то. Я ему говорю: "Владимир! Обо мне уже написано столько разгромных статей! Будьте оригинальны!" А он мне: "А я не хочу быть оригинальным!" Какая уж там оригинальность - при трех-то статьях в день! А то и четырех!
- Правда ли все то, о чем вы пишите? - спрашивает он.
- Чистая правда.
- А верите ли вы в то, о чем пишите?
- Конечно, нет! - отвечаю откровенно. (Я же не Библию пишу, чтобы в нее верить!)
Напоследок Козловский сфотографировал меня на фоне портрета Ленина над его диваном. "Чтобы читателям еще страшнее было!" - пояснил он. Наверное, он прав. Страшнее Могутина может быть только Могутин на фоне Ленина!
"ПОРНОБИЗНЕС - ЭТО КРОВАВЫЙ БИЗНЕС!" - III
У Гордона - неприятности на работе. Разногласия с начальником Дагом по поводу моделей. Даг считает, что в их порножурналах нужно демонстрировать только накачанных парней с большими хуями, потому что никому не нужны худые парни с маленькими хуями. Гордон предлагает компромисс: печатать фото худых парней с большими хуями. На что Даг возражает, что их журналы стали популярными за счет "качков" и нужно и дальше придерживаться такой политики. Гордон, в отличие от Дага, не любит "качков" и страдает от недостатка понимания и творческой свободы.
долго, ДОЛГО искала хоть одну его нормальную фотографию. знающие, да поймут)
это он один из 1х, насколько я знаю, стал активно переводить контркультурные произведения. сам писал стихи (очень на любителя) и прозу (отличнейшую!). классический пример его прозы - "Америка в моих штанах. обалденно читается.
сам - очень остроумный. и забавный. и легкий. и тяжелый-и-откровенный-и-честный. и ясный.
если у меня не глюки, писал это в 23 года (почитайте его биографию, вкратце). еще бы. за 9 лет пережил столько, сколько за пару-тройку жизней не переживают. или переживают. такие, как Слава.
\
"ЗОЛОТОЕ ПЕРО ЭМИГРАНТСКОЙ ПРЕССЫ"
Меня интервьюировал Владимир Козловский, которого называют "золотым пером эмигрантской прессы". Чтобы поддерживать эту сомнительную репутацию и свой материальный уровень (совсем неплохой, если сравнивать с большинством эмигрантских завшивленных журналюжек), желчный Козловский пишет не то три, не то четыре статьи в день (о чем сообщает c непонятной мне гордостью). Плюс к этому - ежедневные радиорепортажи. Каждый свой текст он переписывает по несколько раз для разных изданий. Это своего рода reсycable журнализм журнализм многократного использования.
Козловский не зря потратил время на составление словарей тюремно-лагерного жаргона. Язык советских зеков, щедро сдобренный американским сленгом, - это его язык. Свое отношение ко мне и моему творчеству он сформулировал довольно оригинально: "Даже Лимонову до вас еще срать и срать!" (Наверное, это он льстил, но все равно приятно.) Насколько я знаю, у Козловского на меня целый файл. Во время интервью он провел настоящий "допрос с пристрастием": все время пытался меня поймать на чем-то. Я ему говорю: "Владимир! Обо мне уже написано столько разгромных статей! Будьте оригинальны!" А он мне: "А я не хочу быть оригинальным!" Какая уж там оригинальность - при трех-то статьях в день! А то и четырех!
- Правда ли все то, о чем вы пишите? - спрашивает он.
- Чистая правда.
- А верите ли вы в то, о чем пишите?
- Конечно, нет! - отвечаю откровенно. (Я же не Библию пишу, чтобы в нее верить!)
Напоследок Козловский сфотографировал меня на фоне портрета Ленина над его диваном. "Чтобы читателям еще страшнее было!" - пояснил он. Наверное, он прав. Страшнее Могутина может быть только Могутин на фоне Ленина!
"ПОРНОБИЗНЕС - ЭТО КРОВАВЫЙ БИЗНЕС!" - III
У Гордона - неприятности на работе. Разногласия с начальником Дагом по поводу моделей. Даг считает, что в их порножурналах нужно демонстрировать только накачанных парней с большими хуями, потому что никому не нужны худые парни с маленькими хуями. Гордон предлагает компромисс: печатать фото худых парней с большими хуями. На что Даг возражает, что их журналы стали популярными за счет "качков" и нужно и дальше придерживаться такой политики. Гордон, в отличие от Дага, не любит "качков" и страдает от недостатка понимания и творческой свободы.
долго, ДОЛГО искала хоть одну его нормальную фотографию. знающие, да поймут)