"Как по всей ли земле свято-русскоей будут Божьи творения миловать..."
Замечательное стихотворение!
По-моему, оно доставляет чисто эстетическое удовольствие, даже если не заострять внимание на содержании.
Но содержание - как же на нем не заострить внимание? Вот он - наиболее достойный образ героя, на мой взгляд. Человек, поступивший по совести, которая велела ему: спаси живое существо! И предречено же в легенде, настанет время, когда к животным, наконец, станут относиться милосердно!
И время это настанет в нашей стране. Втройне замечательное, что это стихотворение - наша, русская поэзия. Культурное наследие, которым мы можем гордиться. И одно из первых русских произведений из разряда кажущихся инакомыслием, когда автор поставил вопрос о неприемлемости даже не охоты, а рыбалки.
http://www.vita.org.ru/veg/veg-literature/natural-life-veg-1-almanac1913/09.htm
Из журнала "Естественная жизнь и вегетарианство", 1912
Ветлужское тело
(народная легенда)
Лев Зилов
На песчаном дне темного омута,
Там, где в Волгу Сура-река прядает,
В корневищах дуба мореного,
Сам стерляжий царь сидит в рытвине
И поводит очами незрячими.
Борода его в версту без малого
По воде и струится, и пенится,
Мелкими, частыми кольцами
Со струею речной перекручена
Шевелит царь стерляжий беззубым ртом,
Говорит реке Волге таки слова:
"У тебя ль много красного золота,
Чиста серебра, скатного жемчуга
В омутах из веков понакоплено;
Сосчитай, мати, хватит ли золота,
Чиста серебра, скатного жемчуга
На помин души грешных, загубленных,
Христиан не отпетых, утопленных?"
Разметалась Волга, раскидалася
Потемневшей волной разбегалася,
По мелям, перекатам, по воложкам.
Говорила царю таковы слова:
"Всем хватило, царь, красного золота,
Чиста серебра, скатного жемчуга,
Не хватило единой лишь душеньке,
Человеку без рода, без племени,
И лежит его тело нетленное
У Ветлуги-реки уж триста лет,
Вот уж триста лет да тридцать годов".
Говорил царь стерляжий таки слова:
"Допытай, мати, кто он, откудова!"
Вопросила Волга Ветлугу-реку,
Позабыла Ветлуга про молодца,
Только помнит она его онучи,
Перевитые шелковой ниткою.
Вопросила Волга реку Керженец -
Про него запамятовал Керженец,
Только помнит рубаху от белую,
Преискусным узором расшитую.
Вопросила тут Волга Оку-реку,
А Ока с покон веку веселая,
С соловьями своими знай ждразнится
Да судачит у Нижнего с чайками -
Ничего-то не помнит Ока-река
Вопросила тут Волга Шексну-реку,
А Шексна спокон веку сонливая,
Уж сонливая она да ленивая -
Ничего-то не помнит Шексна-река.
Вопросила Волга Мологу-реку,
Говорила Молога таки слова:
"Ты спроси, мати, речку Медведицу -
Она речка невзрачная, смирная,
Из-за низких кустов неприметная,
На тебя и взглянуть-то ей боязно.
Она помнит, что тебе надобно!"
Вопросила тут Волга Медведицу.
Закурилась туманом Медведица,
Перед Волгой смиренно склонялася:
"Все скажу я тебе, государыня!
На твоей доброте благодарствую,
Мной ты, мутною, малой речонкою
В царской славе своей не гнушаешься!..
"Был тот молодец смирный, приветливый,
Он и ростом высок, и с лица пригож,
Был он родом-то вольный крестьянский сын,
Жил он в малой деревне Братовщине
У простых, неимущих родителей.
И пошел ему, молодцу, в ту пору
Четырнадцатый год со Воздвиженья.
Вышел раным-раненько тот молодец
На твою, мати, косу песчаную;
Видит молодец - сети закинуты,
В омута позапущены неводы,
Наловить ко столу государеву
Той ли рыбы твоей, красной стерляди.
У косы садки лодки причалены
И кишмя кишат рыбою стелядью -
Вся избилась она, исхлесталася,
Замутила садки кровью алою.
Загорелося сердце у молодуца,
Говорил молодец таковы слова:
"Ах ты, рыба, рыба, стерлядь красная,
Ты на вольной воле, рыба, плавала,
На заре ты играла на солнышке,
В тайном месте икру сберегала ты,
Хороводом вела малых детушек,
А теперь тебе, рыбе, конец пришел!
На барже тебя, рыбу, в Москву свезут,
Поварам тебя кинут на долгий стол;
Разожгут они плахи дубовые,
Закипит вода в котлах кованных,
И пшеном тебя станут замешивать,
И начнут повара приговаривать:
"Ах, вкусна ты, уха государева,
Государева каша ловецкая!
Поводися, уха, красным наваром,
Чтобы царь Алексей наш Михайлович
Золоченою ложкой постукивал
И тебя, уха, громко похваливал,
Поваров своих, царских, одаривал!"
В ту пору рыбаки государевы
С приставами да с царскою стражею
Все ушли на деревню полудничать,
Понаелись, в клетях развалилися,
Позаснули с вина да со устали.
Доставал молодец из-за пазухи
Свой кинжальчик, нож острый, расписанный,
Перерезывал сети и неводы
И на волю пускал стерлядь красную
Из садков да из лодок выкидывал.
С рыбаками тут стража сбегалася
И хватала за рученьки молодца,
И вязала узлами надежными,
И вела к воеводе на скорый суд.
Стал пытать воевода, допрашивать,
Говорил молодцу таковы слова:
"Как посмел ты, мужик-деревенщина,
Поперечить велению царскому
Да казне государской изъян чинить,
Его царскую светлость обманывать?"
Отвечал воеводе тот молодец
По простому мужицкому разуму,
Без утайки, со всяким смирением:
"Я не тать, не обманщик у Господа!
Не по умыслу я ведь разбойному
А по Божью святому велению
Спас невинное Божье творение".
Осердчал воевода на те слова,
Приказал он казнить того молодца
Казнью лютой, позорной, бесчестною:
Камень к шее лебяжьей привязывать
И кидать с крутояру без жалости.
Как кидали с крутой горы молодца,
Оторвался камень, ко дну пошел,
Тут и поплыло тело нетленное
За Мологу, в далекую сторону,
У Ветлуги-реки опустилося,
Полегло меж песками зыбучими.
Проходил сам Микола Ветлугою
Пробираясь к Печорской обители,
Увидал его тело нетленное
Сквозь волну меж песками зыбучими
Говорил он, Микола, таки слова:
"Хорони, река, тело нетленное!
Днесьт в раю, у престола небесного
Славословит он имя Господнее,
Ибо люб несказанно он Господу
За смиренье свое превеликое.
Хорони, река, тело нетленное!
Здесь лежать ему тайно указано
До того предреченного времени,
Как по всей ли земле свято-русскоей
Будут Божьи творения миловать.
В те поры его тело пречистое
Честно в раке своей упокоится;
Будут править молебны заказные,
Поминать его имя в акафистах!"
Возвратилася Волга к Суре-реке
И царю рассказала стерляжьему
Про ветлужское тело нетленное.
Отвечал реке Волге стерляжий царь:
"Помирать, мати Волга, мне надобно -
В полон взято царство стерляжее
Перевелись в Волге стерляди красные…
По-сегодня то тело ветлужское
Стерегли три бессменные стерляди.
У меня к тебе просьба великая:
Береги его, мати, с Ветлугою,
Береги его присно и до веку".
Зашумела Волга погодою,
Говорила царю таковы слова:
"Ты прости-прощай, сам стерляжий царь!
Мы с тобой вековали в согласии,
Лиха всякого мы натерпелися,
А отныне я тело ветлужское
Сторожить буду вместе в Ветлугою".
Воздохнул царь стерляжий тихонечно
И рассеялся серою пеною
От Суры вплоть до моря Хвалынского.
Просияло тут тело ветлужское,
Просияло и навеки замерло.
Отошли, поклоняясь ему, стерляди,
В темный омут упали на донышко.
И поныне порою весеннею
Вопрошают утопших те стерляди:
"Скоро ль, братцы, над Русью великою
Просияет царствие Божие?"
Отвечают им все до единого:
"Нам про это нисколько неведомо".
А нетленное тело ветлужское
Ждет поднесь предреченного времени,
Как по всей ли земле свято-русскоей
Будут Божьи творения миловать.
С. 66-71.
По-моему, оно доставляет чисто эстетическое удовольствие, даже если не заострять внимание на содержании.
Но содержание - как же на нем не заострить внимание? Вот он - наиболее достойный образ героя, на мой взгляд. Человек, поступивший по совести, которая велела ему: спаси живое существо! И предречено же в легенде, настанет время, когда к животным, наконец, станут относиться милосердно!
И время это настанет в нашей стране. Втройне замечательное, что это стихотворение - наша, русская поэзия. Культурное наследие, которым мы можем гордиться. И одно из первых русских произведений из разряда кажущихся инакомыслием, когда автор поставил вопрос о неприемлемости даже не охоты, а рыбалки.
http://www.vita.org.ru/veg/veg-literature/natural-life-veg-1-almanac1913/09.htm
Из журнала "Естественная жизнь и вегетарианство", 1912
Ветлужское тело
(народная легенда)
Лев Зилов
На песчаном дне темного омута,
Там, где в Волгу Сура-река прядает,
В корневищах дуба мореного,
Сам стерляжий царь сидит в рытвине
И поводит очами незрячими.
Борода его в версту без малого
По воде и струится, и пенится,
Мелкими, частыми кольцами
Со струею речной перекручена
Шевелит царь стерляжий беззубым ртом,
Говорит реке Волге таки слова:
"У тебя ль много красного золота,
Чиста серебра, скатного жемчуга
В омутах из веков понакоплено;
Сосчитай, мати, хватит ли золота,
Чиста серебра, скатного жемчуга
На помин души грешных, загубленных,
Христиан не отпетых, утопленных?"
Разметалась Волга, раскидалася
Потемневшей волной разбегалася,
По мелям, перекатам, по воложкам.
Говорила царю таковы слова:
"Всем хватило, царь, красного золота,
Чиста серебра, скатного жемчуга,
Не хватило единой лишь душеньке,
Человеку без рода, без племени,
И лежит его тело нетленное
У Ветлуги-реки уж триста лет,
Вот уж триста лет да тридцать годов".
Говорил царь стерляжий таки слова:
"Допытай, мати, кто он, откудова!"
Вопросила Волга Ветлугу-реку,
Позабыла Ветлуга про молодца,
Только помнит она его онучи,
Перевитые шелковой ниткою.
Вопросила Волга реку Керженец -
Про него запамятовал Керженец,
Только помнит рубаху от белую,
Преискусным узором расшитую.
Вопросила тут Волга Оку-реку,
А Ока с покон веку веселая,
С соловьями своими знай ждразнится
Да судачит у Нижнего с чайками -
Ничего-то не помнит Ока-река
Вопросила тут Волга Шексну-реку,
А Шексна спокон веку сонливая,
Уж сонливая она да ленивая -
Ничего-то не помнит Шексна-река.
Вопросила Волга Мологу-реку,
Говорила Молога таки слова:
"Ты спроси, мати, речку Медведицу -
Она речка невзрачная, смирная,
Из-за низких кустов неприметная,
На тебя и взглянуть-то ей боязно.
Она помнит, что тебе надобно!"
Вопросила тут Волга Медведицу.
Закурилась туманом Медведица,
Перед Волгой смиренно склонялася:
"Все скажу я тебе, государыня!
На твоей доброте благодарствую,
Мной ты, мутною, малой речонкою
В царской славе своей не гнушаешься!..
"Был тот молодец смирный, приветливый,
Он и ростом высок, и с лица пригож,
Был он родом-то вольный крестьянский сын,
Жил он в малой деревне Братовщине
У простых, неимущих родителей.
И пошел ему, молодцу, в ту пору
Четырнадцатый год со Воздвиженья.
Вышел раным-раненько тот молодец
На твою, мати, косу песчаную;
Видит молодец - сети закинуты,
В омута позапущены неводы,
Наловить ко столу государеву
Той ли рыбы твоей, красной стерляди.
У косы садки лодки причалены
И кишмя кишат рыбою стелядью -
Вся избилась она, исхлесталася,
Замутила садки кровью алою.
Загорелося сердце у молодуца,
Говорил молодец таковы слова:
"Ах ты, рыба, рыба, стерлядь красная,
Ты на вольной воле, рыба, плавала,
На заре ты играла на солнышке,
В тайном месте икру сберегала ты,
Хороводом вела малых детушек,
А теперь тебе, рыбе, конец пришел!
На барже тебя, рыбу, в Москву свезут,
Поварам тебя кинут на долгий стол;
Разожгут они плахи дубовые,
Закипит вода в котлах кованных,
И пшеном тебя станут замешивать,
И начнут повара приговаривать:
"Ах, вкусна ты, уха государева,
Государева каша ловецкая!
Поводися, уха, красным наваром,
Чтобы царь Алексей наш Михайлович
Золоченою ложкой постукивал
И тебя, уха, громко похваливал,
Поваров своих, царских, одаривал!"
В ту пору рыбаки государевы
С приставами да с царскою стражею
Все ушли на деревню полудничать,
Понаелись, в клетях развалилися,
Позаснули с вина да со устали.
Доставал молодец из-за пазухи
Свой кинжальчик, нож острый, расписанный,
Перерезывал сети и неводы
И на волю пускал стерлядь красную
Из садков да из лодок выкидывал.
С рыбаками тут стража сбегалася
И хватала за рученьки молодца,
И вязала узлами надежными,
И вела к воеводе на скорый суд.
Стал пытать воевода, допрашивать,
Говорил молодцу таковы слова:
"Как посмел ты, мужик-деревенщина,
Поперечить велению царскому
Да казне государской изъян чинить,
Его царскую светлость обманывать?"
Отвечал воеводе тот молодец
По простому мужицкому разуму,
Без утайки, со всяким смирением:
"Я не тать, не обманщик у Господа!
Не по умыслу я ведь разбойному
А по Божью святому велению
Спас невинное Божье творение".
Осердчал воевода на те слова,
Приказал он казнить того молодца
Казнью лютой, позорной, бесчестною:
Камень к шее лебяжьей привязывать
И кидать с крутояру без жалости.
Как кидали с крутой горы молодца,
Оторвался камень, ко дну пошел,
Тут и поплыло тело нетленное
За Мологу, в далекую сторону,
У Ветлуги-реки опустилося,
Полегло меж песками зыбучими.
Проходил сам Микола Ветлугою
Пробираясь к Печорской обители,
Увидал его тело нетленное
Сквозь волну меж песками зыбучими
Говорил он, Микола, таки слова:
"Хорони, река, тело нетленное!
Днесьт в раю, у престола небесного
Славословит он имя Господнее,
Ибо люб несказанно он Господу
За смиренье свое превеликое.
Хорони, река, тело нетленное!
Здесь лежать ему тайно указано
До того предреченного времени,
Как по всей ли земле свято-русскоей
Будут Божьи творения миловать.
В те поры его тело пречистое
Честно в раке своей упокоится;
Будут править молебны заказные,
Поминать его имя в акафистах!"
Возвратилася Волга к Суре-реке
И царю рассказала стерляжьему
Про ветлужское тело нетленное.
Отвечал реке Волге стерляжий царь:
"Помирать, мати Волга, мне надобно -
В полон взято царство стерляжее
Перевелись в Волге стерляди красные…
По-сегодня то тело ветлужское
Стерегли три бессменные стерляди.
У меня к тебе просьба великая:
Береги его, мати, с Ветлугою,
Береги его присно и до веку".
Зашумела Волга погодою,
Говорила царю таковы слова:
"Ты прости-прощай, сам стерляжий царь!
Мы с тобой вековали в согласии,
Лиха всякого мы натерпелися,
А отныне я тело ветлужское
Сторожить буду вместе в Ветлугою".
Воздохнул царь стерляжий тихонечно
И рассеялся серою пеною
От Суры вплоть до моря Хвалынского.
Просияло тут тело ветлужское,
Просияло и навеки замерло.
Отошли, поклоняясь ему, стерляди,
В темный омут упали на донышко.
И поныне порою весеннею
Вопрошают утопших те стерляди:
"Скоро ль, братцы, над Русью великою
Просияет царствие Божие?"
Отвечают им все до единого:
"Нам про это нисколько неведомо".
А нетленное тело ветлужское
Ждет поднесь предреченного времени,
Как по всей ли земле свято-русскоей
Будут Божьи творения миловать.
С. 66-71.