Эффект Хироо Оноды.
Эффект Хироо Оноды, и его влияние. ч14.
Авт. Цвершиц Андрей
Три солдата на войне. «Когда развязанные руки».
1950 год - год великих свершений, закончилось пятилетие после мировой войны, цивилизация получила некоторую передышку… и в Корее началась новая война.
А в это время самоотверженный второй лейтенант Хироо Онода в джунглях острова Лубанг продолжал свою нескончаемую битву.
В какой-то момент Оноде смотрящему на кружащийся над зарослями филиппинский самолет разбрасывающий листовки, пришла в голову мысль: «Газы! Они могут распылять газы!» Ну как мы тогда в Китае…
И ускоренному бегу по закольцованному маршруту «эскадрон» Оноды начал принюхиваться и искать признаки отравлением газами.
Онода: «Больше всего нас беспокоила вероятность, что противник захочет использовать против нас газ. С этим мы ничего бы не сделали, поскольку противогазов у нас не было. Как экстренную меру мы носили полотенца, привязанные к фляге с водой, и в случае газовой атаки намочить полотенца водой и держать их у лица. Еще я предупредил всех следить за направлением ветра, поскольку ветром могло принести газ. Наши импровизированные газовые маски мы носили с собой полгода».
Через полгода Оноду и его товарищей сея напасть отпустила.
Уход Акацу из группы сделал её передвижения по острову мобильнее. Онода, Симада и Козука усилили патрулирование территории, которую считали своей обозначив четкие границы «зоны комфорта» по линии их маршрута от стоянки к стоянке.
Любое вторжение в эту местность филиппинцев рассматривалось как угроза.
Онода: «Когда мы замечали врага, мы открывали огонь без предупреждения. В конце концов, враг должен был узнать от Акатсу,где и когда можно нас поджидать. Мы считали любых людей, одетых как жители острова, солдатами противника или шпионами».
Логика Онода несомненна и тверда, как бетонный пол: «Доказательством этого мы считали то, что каждый раз как мы обстреливали одного из них, вскоре прибывала поисковая группа. Количество вражеских войск увеличивалось с каждым разом, и казалось, что они хотят окружить и убить нас!» (Не благодарные дикари! И это все что Онода и его товарищи сделали для них!)
Но тут Онода вступает в некоторое противоречие описывая попытки врагов «окружить» его неуловимый «эскадрон»:
«Снова и снова я удивлялся, почему они не организуют поисковый рейд по всему острову. Чтобы обыскать все холмы и долины в центральной части острова за раз понадобилось бы не меньше одного-двух батальонов. Но похоже, что у врага не найдётся столько людей просто чтобы найти трёх людей. Я предполагал, что противник никогда не пошлёт больше пятидесяти или ста человек. Мы были уверены, что сможем ускользнуть от отряда именно такой численности, не более. У нас было преимущество, что мы знали центральный Лубанг как свои пять пальцев. Фактически же самый большой искавший нас отряд насчитывал не более сотни человек, как правило же было около пятидесяти».
В реальности филиппинскими властями на поиски отправлялись спешно собранная группа в 20-30 человек в сопровождении 1-2 местных проводников. Не углубляясь в джунгли группа ограничивалась поисками в радиусе 3-5 километров от места обстрела фермеров. Поиски иногда ограничивались несколькими сутками и как правило были безуспешными.
Филиппинские солдаты не найдя очередной раз сбежавших японцев обстреливали заросли из винтовок и автоматов с целью отпугнуть вооруженных бомжей славных воинов Ямато от полей с урожаем местного населения.
Эти беспокоящие обстрелы сложились в альтернативное умозаключение Оноды: «Вражеские солдаты продолжали стрелять некоторое время по деревьям, за которыми мы прятались, но без всякого толка. По мере того, как их охватывала бессильная злоба, они целились всё менее внимательно, но продолжали расходовать боеприпасы. А нам только это и было нужно. Нас было всего трое, а мы оставляли в дураках отряд в 50 человек. Именно так нас учили вести боевые действия в Футамате!» (Такъ победимъ! У них кончатся патроны, и мы их возьмем тепленькими!)
Откровение Оноды перед товарищами. «Момент откровения… и все открылось».
Наступил день (спустя пять лет в 1950 году) когда второй лейтенант Онода решил раскрыть секрет своего задания и его подробности перед товарищами по оружию.
На этот момент «Эскадрон» после бегства Акацу мог попросту развалиться. То что рядовой Акацу не был жестоко убит филиппинцами, и еще вернулся за остальными, показало иной вариант развития дальнейшего существования без постоянного блуждания по зарослям. Симада в любое время проявив свою волю мог отколоться от группы и потянуть за собой Козуку.
Второй лейтенант в таком положении оставаться один на один с местными жителями в «банановой войне» никак не хотел.
Оноде было необходимо заявить о своих «особых» начальственных полномочиях как офицера армейской разведки.
Онода: «Я рассказал Симаде и Козуке о приказах отданных мне командиром дивизии».
Козука как примерный японский солдат тут же «взял под козырек»: «Лейтенант, я останусь с вами до конца! Даже если это займёт десять лет!»
В такой ситуации Симада не пожелал быть менее лояльным, и проявил еще больший оптимистический энтузиазм: «Нас троих должно хватить, чтобы удерживать весь остров! Пока на нём снова не высадятся наши войска».
И с еще большим воодушевлением японские бойцы партизанского «эскадрона» приступили к выполнению боевой задачи… к рейдам по тылам, налетам на станы врага и диверсиям. То есть к охоте на коров филиппинцев и их банановые плантации.
На этот временной период в описании действий своего партизанского отряда Онода в тексте описывает собственное вооружение: «Мы по очереди охотились и готовили. Я спрятал свой меч в дупле мертвого дерева недалеко от Кумано Пойнт. Так что я и вооружён был как остальные, винтовкой и штыком(!). Мы были товарищами, борющимися за достижение одной цели». (А пистолет где? Пистолет Оноды исчезает из повествования, в 1950 году.)
Разрешение тактических вопросов в «эскадроне». «А ты кто такой!? Нет ты кто такой!?»
Как ранее указывалось перемещение «эскадрона» Оноды по Лубангу было привязано с сезонностью дождей, временем сбора урожая риса и бананов, вольным выпасом скота местным населением.
Нахождение достаточной пропитания в месте прибывания группы и отсутствие в этом районе местных жителей было наиболее важным фактором для прокладки маршрута.
Онода: «В голове мы носили «продовольственную карту» Лубанга. По погоде и своему опыту мы могли сказать, в какую часть острова можно было отправиться за спелыми бананами и сравнительно большим количеством коров». (На радость фермерам и собственности.)
Но не всегда придя в запланированную точку на «карте» Онода и его сотоварищи обнаруживали ожидаемое изобилие. Фермеры могли убрать не обильный урожай раньше запланированного или перегнать скот на другое пастбище.
Тогда начинались споры о дальнейших действиях японского «партизанского эскадрона».
И главным критерием здесь были не субординация и выслуга лет, а у кого крепче кулаки.
Рядовой первого класса Козука: «Давай пройдём ещё вглубь».
Капрал Симада: «Нет, давай отдохнём здесь один день».
Рядовой первого класса Козука: «Ерунда! С чего вдруг ты этого захотел?»
Капрал Симада: «А чего бы и нет?»
Рядовой первого класса Козука: «Ты уже довольно поперечил мне!»
Капрал Симада: «А кто ты такой, чтобы тут командовать?»
По воспоминаниям Оноды, это продолжалось до тех пор, пока кто-нибудь не сдавался. Но Симада и Козука за частую решали все дракой, с зуботычинами и разбитыми лицами.
А чем же был занят в этот момент сам Онода?
Онода; «Когда они доходили до такого, я обычно медитировал. Но иногда просто садился неподвижно и позволял им решить спор между собой. Когда такое происходило, им ничего не оставалось, кроме как драться с зубами и ногтями, пока один из них не сдавался. Это меня озарило догадкой, что поскольку это давало им возможность испытать свою силу и выяснить, как далеко их физические тела зайдут за их убеждениями. А в долгосрочной перспективе, эти редкие драки лишь сближали нас». (Целая философия, а не мордобой голодных бомжей из-за еды.)
Но не стоит что Оноду миновала ситуация связанная с рукоприкладством в коллективе товарищей.
Онода: «Мы говорили о бегстве Акацу, и Симада высказался о нем сочувственно. Я со своей стороны, не видел никаких поводов к сочувствию солдату, который дезертировал прямо у меня на глазах. Вскоре спор перерос в потасовку, и мы покатились вниз по склону холма, пиная друг друга».
Были столкновения и драки с Оноды с молчаливым Козукой, но самые примечательные произошли значительно позже в 1972 году.
Перед смертью Козуки 19 октября 1972 года.
(продолжение следует)
копирайт на текст © Цвершиц Андрей / lautlesen.livejournal.com
Авт. Цвершиц Андрей
Три солдата на войне. «Когда развязанные руки».
1950 год - год великих свершений, закончилось пятилетие после мировой войны, цивилизация получила некоторую передышку… и в Корее началась новая война.
А в это время самоотверженный второй лейтенант Хироо Онода в джунглях острова Лубанг продолжал свою нескончаемую битву.
В какой-то момент Оноде смотрящему на кружащийся над зарослями филиппинский самолет разбрасывающий листовки, пришла в голову мысль: «Газы! Они могут распылять газы!» Ну как мы тогда в Китае…
И ускоренному бегу по закольцованному маршруту «эскадрон» Оноды начал принюхиваться и искать признаки отравлением газами.
Онода: «Больше всего нас беспокоила вероятность, что противник захочет использовать против нас газ. С этим мы ничего бы не сделали, поскольку противогазов у нас не было. Как экстренную меру мы носили полотенца, привязанные к фляге с водой, и в случае газовой атаки намочить полотенца водой и держать их у лица. Еще я предупредил всех следить за направлением ветра, поскольку ветром могло принести газ. Наши импровизированные газовые маски мы носили с собой полгода».
Через полгода Оноду и его товарищей сея напасть отпустила.
Уход Акацу из группы сделал её передвижения по острову мобильнее. Онода, Симада и Козука усилили патрулирование территории, которую считали своей обозначив четкие границы «зоны комфорта» по линии их маршрута от стоянки к стоянке.
Любое вторжение в эту местность филиппинцев рассматривалось как угроза.
Онода: «Когда мы замечали врага, мы открывали огонь без предупреждения. В конце концов, враг должен был узнать от Акатсу,где и когда можно нас поджидать. Мы считали любых людей, одетых как жители острова, солдатами противника или шпионами».
Логика Онода несомненна и тверда, как бетонный пол: «Доказательством этого мы считали то, что каждый раз как мы обстреливали одного из них, вскоре прибывала поисковая группа. Количество вражеских войск увеличивалось с каждым разом, и казалось, что они хотят окружить и убить нас!» (Не благодарные дикари! И это все что Онода и его товарищи сделали для них!)
Но тут Онода вступает в некоторое противоречие описывая попытки врагов «окружить» его неуловимый «эскадрон»:
«Снова и снова я удивлялся, почему они не организуют поисковый рейд по всему острову. Чтобы обыскать все холмы и долины в центральной части острова за раз понадобилось бы не меньше одного-двух батальонов. Но похоже, что у врага не найдётся столько людей просто чтобы найти трёх людей. Я предполагал, что противник никогда не пошлёт больше пятидесяти или ста человек. Мы были уверены, что сможем ускользнуть от отряда именно такой численности, не более. У нас было преимущество, что мы знали центральный Лубанг как свои пять пальцев. Фактически же самый большой искавший нас отряд насчитывал не более сотни человек, как правило же было около пятидесяти».
В реальности филиппинскими властями на поиски отправлялись спешно собранная группа в 20-30 человек в сопровождении 1-2 местных проводников. Не углубляясь в джунгли группа ограничивалась поисками в радиусе 3-5 километров от места обстрела фермеров. Поиски иногда ограничивались несколькими сутками и как правило были безуспешными.
Филиппинские солдаты не найдя очередной раз сбежавших японцев обстреливали заросли из винтовок и автоматов с целью отпугнуть вооруженных бомжей славных воинов Ямато от полей с урожаем местного населения.
Эти беспокоящие обстрелы сложились в альтернативное умозаключение Оноды: «Вражеские солдаты продолжали стрелять некоторое время по деревьям, за которыми мы прятались, но без всякого толка. По мере того, как их охватывала бессильная злоба, они целились всё менее внимательно, но продолжали расходовать боеприпасы. А нам только это и было нужно. Нас было всего трое, а мы оставляли в дураках отряд в 50 человек. Именно так нас учили вести боевые действия в Футамате!» (Такъ победимъ! У них кончатся патроны, и мы их возьмем тепленькими!)
Откровение Оноды перед товарищами. «Момент откровения… и все открылось».
Наступил день (спустя пять лет в 1950 году) когда второй лейтенант Онода решил раскрыть секрет своего задания и его подробности перед товарищами по оружию.
На этот момент «Эскадрон» после бегства Акацу мог попросту развалиться. То что рядовой Акацу не был жестоко убит филиппинцами, и еще вернулся за остальными, показало иной вариант развития дальнейшего существования без постоянного блуждания по зарослям. Симада в любое время проявив свою волю мог отколоться от группы и потянуть за собой Козуку.
Второй лейтенант в таком положении оставаться один на один с местными жителями в «банановой войне» никак не хотел.
Оноде было необходимо заявить о своих «особых» начальственных полномочиях как офицера армейской разведки.
Онода: «Я рассказал Симаде и Козуке о приказах отданных мне командиром дивизии».
Козука как примерный японский солдат тут же «взял под козырек»: «Лейтенант, я останусь с вами до конца! Даже если это займёт десять лет!»
В такой ситуации Симада не пожелал быть менее лояльным, и проявил еще больший оптимистический энтузиазм: «Нас троих должно хватить, чтобы удерживать весь остров! Пока на нём снова не высадятся наши войска».
И с еще большим воодушевлением японские бойцы партизанского «эскадрона» приступили к выполнению боевой задачи… к рейдам по тылам, налетам на станы врага и диверсиям. То есть к охоте на коров филиппинцев и их банановые плантации.
На этот временной период в описании действий своего партизанского отряда Онода в тексте описывает собственное вооружение: «Мы по очереди охотились и готовили. Я спрятал свой меч в дупле мертвого дерева недалеко от Кумано Пойнт. Так что я и вооружён был как остальные, винтовкой и штыком(!). Мы были товарищами, борющимися за достижение одной цели». (А пистолет где? Пистолет Оноды исчезает из повествования, в 1950 году.)
Разрешение тактических вопросов в «эскадроне». «А ты кто такой!? Нет ты кто такой!?»
Как ранее указывалось перемещение «эскадрона» Оноды по Лубангу было привязано с сезонностью дождей, временем сбора урожая риса и бананов, вольным выпасом скота местным населением.
Нахождение достаточной пропитания в месте прибывания группы и отсутствие в этом районе местных жителей было наиболее важным фактором для прокладки маршрута.
Онода: «В голове мы носили «продовольственную карту» Лубанга. По погоде и своему опыту мы могли сказать, в какую часть острова можно было отправиться за спелыми бананами и сравнительно большим количеством коров». (На радость фермерам и собственности.)
Но не всегда придя в запланированную точку на «карте» Онода и его сотоварищи обнаруживали ожидаемое изобилие. Фермеры могли убрать не обильный урожай раньше запланированного или перегнать скот на другое пастбище.
Тогда начинались споры о дальнейших действиях японского «партизанского эскадрона».
И главным критерием здесь были не субординация и выслуга лет, а у кого крепче кулаки.
Рядовой первого класса Козука: «Давай пройдём ещё вглубь».
Капрал Симада: «Нет, давай отдохнём здесь один день».
Рядовой первого класса Козука: «Ерунда! С чего вдруг ты этого захотел?»
Капрал Симада: «А чего бы и нет?»
Рядовой первого класса Козука: «Ты уже довольно поперечил мне!»
Капрал Симада: «А кто ты такой, чтобы тут командовать?»
По воспоминаниям Оноды, это продолжалось до тех пор, пока кто-нибудь не сдавался. Но Симада и Козука за частую решали все дракой, с зуботычинами и разбитыми лицами.
А чем же был занят в этот момент сам Онода?
Онода; «Когда они доходили до такого, я обычно медитировал. Но иногда просто садился неподвижно и позволял им решить спор между собой. Когда такое происходило, им ничего не оставалось, кроме как драться с зубами и ногтями, пока один из них не сдавался. Это меня озарило догадкой, что поскольку это давало им возможность испытать свою силу и выяснить, как далеко их физические тела зайдут за их убеждениями. А в долгосрочной перспективе, эти редкие драки лишь сближали нас». (Целая философия, а не мордобой голодных бомжей из-за еды.)
Но не стоит что Оноду миновала ситуация связанная с рукоприкладством в коллективе товарищей.
Онода: «Мы говорили о бегстве Акацу, и Симада высказался о нем сочувственно. Я со своей стороны, не видел никаких поводов к сочувствию солдату, который дезертировал прямо у меня на глазах. Вскоре спор перерос в потасовку, и мы покатились вниз по склону холма, пиная друг друга».
Были столкновения и драки с Оноды с молчаливым Козукой, но самые примечательные произошли значительно позже в 1972 году.
Перед смертью Козуки 19 октября 1972 года.
(продолжение следует)
копирайт на текст © Цвершиц Андрей / lautlesen.livejournal.com