Эффект Хироо Оноды.
Эффект Хироо Оноды, и его влияние. ч13.
Авт. Цвершиц Андрей
Побеги Акацу. «Когда кто-то поумнел, но некуда бежать».
Наступил сентябрь 1949 года. Прошло четыре года беспощадной японской «партизанской» войны храброго и неуловимого «эскадрона» второго лейтенанта Оноды.
Было пролито немало крови (фермерских скотины), уничтожено бесчисленное количество риса, кукурузы и бананов (на плантациях местного населения).
Решимость выполнить свой долг перед Империей наполняла сердца и умы японских солдат… кроме рядового первого класса Юичи Акацу. Слабый телом и духом он замыслил оставить своих самоотверженных товарищей по мародерству отряду и сдаться на милость надменного врага.
И это после четырех лет совместного обитания в джунглях Лубанга.
Хироо Онода заметил, что Акацу оставшись наедине с капралом Симадой при выполнении какой либо работы в паре мог отстать и вовсе «заблудиться».
По совещавшись с Козукой лейтенант пришел к выводу, что Акацу пытается сбежать из отряда: «Я был уверен, что это рано или поздно случится. Акацу дезертирует».
Козука был более пессимистичен в умозаключениях: «Такая жизнь была не для него с самого начала».
И все же Онода продолжал следить за Акацу, стараясь держать всех на виду: «Когда мы были вчетвером, я мог внимательно следить за Акацу, так что у него не было возможности отстать. Симада, к сожалению, был не так внимателен».
Далее, Онода: «Наблюдая его (Акацу) повседневные действия и слушая его речи, я решил, что долго он не продержится».
Всего Акацу предпринял четыре попытки уйти из «эскадрона». Но малознакомый с ориентированием в джунглях он не мог уйти далеко, и его по поручению Оноды легко находил капрал Симада. В каждый из трех поисков «потерявшегося» Акацу, Онода точно указывал, где может находиться беглец. Во время второго побега Акацу, поиски Симады затянулись на шесть дней. (Примечание: С собой Симада в этот раз заранее взял походную палатку. Словно знал, что на поиски уйдет несколько дней.)
Но Онода оставался не осторожен обсуждая будущие маршруты, и держа их в секрете от Акацу, второй лейтенант посвящал в планы Козуку … и Симаду.
Тем временем Симада и Акацу искали в горах, как пройти и сдаться к американцам или филиппинской армии, минуя поселения местных жителей. Спуститься на равнинную часть и не встретить островитян, разыскать какой-либо гарнизон под американским флагом. Встреча японцев с одиночными путниками, или фермерами идущими с полей, привела бы к скорой бессудной расправе филиппинцами.
Онода предпринял меры по сбережению боеприпасов и укрытию их от потенциального перебежчика. Позвав Козуку на личный разговор, он объяснил ему план действий: «Я забираю Акацу с собой в дозор. Пока он будет отсутствовать, перенеси боеприпасы в другое место. Я сделаю зарубку на стволе пальмы примерно в тридцати метрах отсюда, так что тебе будет видно, куда их положить.»
Мысли о дезертирстве Акацу, как о свершившемся факте не оставляли Оноду: «Если бы Акацу дезертировал или сдался, он точно бы проговорился и выдал врагу сведения об остальных. Эта вероятность серьёзно отягощала меня. В конце концов мы боролись против сильного противника, и ничто не выводило из себя меня так, как мысль о том, что один из нас может предать остальных. Подозревая порочность Акацу, я принял необходимые меры предосторожности, но это могло вызвать у него чувство отчужденности от остальных».
Наконец в сентябре 1949 года Акацу пропал в очередной четвертый раз. Симада снова начал собираться на поиски, но был остановлен. Козука и Онода высказались, что это будет пустая трата усилий и времени. Но все же Симада вопреки указаниям Оноды пошел на поиски и вернулся только через неделю хождения по джунглям. (Симада не смог решиться на совместный побег, или не удалось ему присоединиться к Акацу.)
Ожидалось что в ближайшее время Акацу попав в руки врага заговорит, и противник атакует «эскадрон» всеми доступными силами. Но ничего не происходило.
Шли дни, месяцы враг все не появлялся.
У Оноды и его двух товарищей появились мысли, или даже надежда, что Акацу не смог выжить в одиночку и не донес врагу на «партизанский эскадрон».
Онода: «Про себя я думал, что в сухой сезон у него мог быть шанс. Но сейчас в сезон дождей, я сомневался, что у него хватит выносливости выжить. Я предполагал, что он умрёт где-то в горах, промокший, дрожащий, истощённый».
Далее Онода: «Я почувствовал нечто вроде облегчения. Во-первых я не видел пользы в попытках гнаться за дезертиром. К этому времени я стал считать уход Акацу избавлением для нас».
Симада уже осознавая происшедшее волновался о последствиях побега Акацу, спрашивая Оноду: «Как думаешь, он может привести к нам врагов?»
На что Козука уверенным тоном заключал: «Скорее всего». Козука тоже ожидал, что Акатсу сбежит.
Онода и его сотоварищи были в последствии поражены узнав, что Акацу спустя шесть месяцев сдался филиппинской армии в Лооке (в восточной части острова). В то время как местоположение, где он сбежал из «эскадрона» было в западной части окружности маршрута в глубине леса в вблизи отрога горы Змеиной (Snake maintain).
Проделав огромный обходной путь минуя постройки филиппинских крестьян. Питаясь тем, что удалось взять собой и тем что получилось украсть с полей. Рядовой первого класса Акацу Юичи в июне 1950 года в больной и истощенный, в бессознательном состоянии был обнаружен крестьянами в близи населенного пункта Лоок. Крестьяне не стали его убивать, настолько изможден был Акацу, и сообщили о находке филиппинским военным полицейским.
После излечения в военном госпитале Акацу в 1951 году прибыл в Японию. В данном им интервью японской газете он утверждал, что на Лубанге все еще находятся выжившие и всеми забытые японские военнослужащие. Указанные им имена сотоварищей по «эскадрону»: второй лейтенант Хироо Онода, капрал Шоичи Симада и рядовой первого класса Конзичи Козука нашли документальное подтверждение в военном архиве.
Это в свою очередь вызвало ряд обращений к правительству Японии от родственников Оноды, Симады и Козуки, а также от других семей надеявшихся на то что их солдаты империи все еще живы.
Примечание: Так же вырос поток обращений к правящим кругам Японии от семей погибших или пропавших без вести по оказанию содействия правительства Филиппин по возврату останков погибших японских солдат для их захоронения на японской земле либо устройства подобающих мест упокоения на месте. Игнорировать или замалчивать эти факты правительство Японии уже не могло.
Японское правительство через Министерство здравоохранения и благосостояния (страхования жизни) приняло ряд мероприятий по организации поисков в частном порядке. Но филиппинское правительство либо не отвечало на подобные заявления, либо отвечало уклончивыми формулировками «о невозможности присутствия японских представителей» и «нестабильной политической и криминальной обстановкой в местах предполагаемых поисков». А на устройство японских военных кладбищ был дан ответ в виде твердого отказа.
Сама возможность проведения сбора останков появилась только после восстановления дипломатических отношений между Японией и Филиппинами (1956г.) только в 1957 году (Договор о мире заключенный в Сан-Франциско от 8 сентября 1951 года, вступил в действие 28 апреля 1952 года). Первая правительственная экспедиция по сбору останков японских солдат была организована японским правительством с февраля по март 1958 года. Функции по оказанию поисков останков японских военнослужащих приняло на себя Министерство по здравоохранению и благосостоянию (страхованию жизни). Бывшая организация службы демобилизации армии и флота была включена в Агентство по оказанию помощи, созданное в 1948 году, как внешняя инстанция министерства.
Возвращение Акацу. «Он вернулся! И друзей с собой привел!»
В июле 1950 года, после окончания сезона дождей, «эскадрон» Оноды в районе Виго натыкается на разбросанные с легкого самолета филиппинцами листовки (написанными от руки). Они были написаны успешно дезертировавшим Акацу.
На листовках было написано: «Когда я сдался, филиппинские солдаты приветствовали меня как друга!»
На следующий день Онода с сотоварищами находясь севернее мыса Вакаяма услышали усиленный громкоговорителем голос на японском языке: «Вчера мы сбросили листовки с самолёта. У вас есть три дня, то есть семьдесят два часа, чтобы сдаться. В случае если к этому моменту вы не сдадитесь, мы будем вынуждены выслать за вами специальный отряд».
Но бдительный второй лейтенант Онода сразу заметил, что говоривший хоть и говорил на чистом японском языке без акцента, но слова звучали слишком по-американски. Настоящие японцы никогда не говорят о «трех днях» как о «семидесяти двух часах». (Говоривший был из американских ниссев служащих в американской армии переводчиками.)
И мудрый Онода сделал выводы: «То, что они призывали нас сдаться, на необычно звучащем японском было для нас лишь доказательством того, что война не закончилась». (Не оспоримая логика!)
Спустя три дня появился обещанный «специальный отряд».
Онода заметил передвижение этого отряда с 150 метров по дороге на восток от реки Агкаваян и вглубь острова от Брола. Их было всего 5 или 6 человек в военной форме, один из них нес громкоговоритель. Среди них выделялся сопровождавший человек в белой панаме, он шел неуверенной походкой.
Приглядевшись Козука прошептал: «Это идиот Акацу! Он действительно притащил с собой американцев! Давай-ка хорошенько за ними последим!»
Онода разглядел военных: «Это были не американские, а филиппинские солдаты».
Специальная группа прошла мимо спрятавшихся японских бомжей солдат не заметив их. Оноде и всему его «эскадрону» удалось более внимательно рассмотреть человека в белой панаме.
«Это действительно был Акацу, теперь работающий на врага».
Позже Кодзука обдумывая происшедшее, сказал: «Они бы не взяли нас в плен и с отрядом в пятьдесят или сто человек. Мы знаем этот остров лучше, чем кто-либо на свете».
Рядовой первого класса Акацу после возвращения в Японию.
А тем временем командир японского партизанского отряда второй лейтенант Онода предавался размышлениям о своем «приказе» и субординации в японской армии:
«Я приехал на остров по прямому приказу от командира дивизии. Если война действительно закончилась, должен быть другой приказ от командира дивизии, снимающий с меня возложенные обязанности. Я не верил, что командир дивизии забудет приказы, которые отдал своим людям.
Допустим, он забыл. Приказы всё равно должны были сохраниться в архиве штаба дивизии. Определённо, кто-то должен проверить их исполнение…»
Опасаясь, что враг находится слишком близко «эскадрон» Оноды перешел к более активным действиям…то есть стал чаще перемещаться по круговому маршруту.
Шел 1950 год.
(продолжение следует)
копирайт на текст © Цвершиц Андрей / lautlesen.livejournal.com
Авт. Цвершиц Андрей
Побеги Акацу. «Когда кто-то поумнел, но некуда бежать».
Наступил сентябрь 1949 года. Прошло четыре года беспощадной японской «партизанской» войны храброго и неуловимого «эскадрона» второго лейтенанта Оноды.
Было пролито немало крови (фермерских скотины), уничтожено бесчисленное количество риса, кукурузы и бананов (на плантациях местного населения).
Решимость выполнить свой долг перед Империей наполняла сердца и умы японских солдат… кроме рядового первого класса Юичи Акацу. Слабый телом и духом он замыслил оставить своих самоотверженных товарищей по мародерству отряду и сдаться на милость надменного врага.
И это после четырех лет совместного обитания в джунглях Лубанга.
Хироо Онода заметил, что Акацу оставшись наедине с капралом Симадой при выполнении какой либо работы в паре мог отстать и вовсе «заблудиться».
По совещавшись с Козукой лейтенант пришел к выводу, что Акацу пытается сбежать из отряда: «Я был уверен, что это рано или поздно случится. Акацу дезертирует».
Козука был более пессимистичен в умозаключениях: «Такая жизнь была не для него с самого начала».
И все же Онода продолжал следить за Акацу, стараясь держать всех на виду: «Когда мы были вчетвером, я мог внимательно следить за Акацу, так что у него не было возможности отстать. Симада, к сожалению, был не так внимателен».
Далее, Онода: «Наблюдая его (Акацу) повседневные действия и слушая его речи, я решил, что долго он не продержится».
Всего Акацу предпринял четыре попытки уйти из «эскадрона». Но малознакомый с ориентированием в джунглях он не мог уйти далеко, и его по поручению Оноды легко находил капрал Симада. В каждый из трех поисков «потерявшегося» Акацу, Онода точно указывал, где может находиться беглец. Во время второго побега Акацу, поиски Симады затянулись на шесть дней. (Примечание: С собой Симада в этот раз заранее взял походную палатку. Словно знал, что на поиски уйдет несколько дней.)
Но Онода оставался не осторожен обсуждая будущие маршруты, и держа их в секрете от Акацу, второй лейтенант посвящал в планы Козуку … и Симаду.
Тем временем Симада и Акацу искали в горах, как пройти и сдаться к американцам или филиппинской армии, минуя поселения местных жителей. Спуститься на равнинную часть и не встретить островитян, разыскать какой-либо гарнизон под американским флагом. Встреча японцев с одиночными путниками, или фермерами идущими с полей, привела бы к скорой бессудной расправе филиппинцами.
Онода предпринял меры по сбережению боеприпасов и укрытию их от потенциального перебежчика. Позвав Козуку на личный разговор, он объяснил ему план действий: «Я забираю Акацу с собой в дозор. Пока он будет отсутствовать, перенеси боеприпасы в другое место. Я сделаю зарубку на стволе пальмы примерно в тридцати метрах отсюда, так что тебе будет видно, куда их положить.»
Мысли о дезертирстве Акацу, как о свершившемся факте не оставляли Оноду: «Если бы Акацу дезертировал или сдался, он точно бы проговорился и выдал врагу сведения об остальных. Эта вероятность серьёзно отягощала меня. В конце концов мы боролись против сильного противника, и ничто не выводило из себя меня так, как мысль о том, что один из нас может предать остальных. Подозревая порочность Акацу, я принял необходимые меры предосторожности, но это могло вызвать у него чувство отчужденности от остальных».
Наконец в сентябре 1949 года Акацу пропал в очередной четвертый раз. Симада снова начал собираться на поиски, но был остановлен. Козука и Онода высказались, что это будет пустая трата усилий и времени. Но все же Симада вопреки указаниям Оноды пошел на поиски и вернулся только через неделю хождения по джунглям. (Симада не смог решиться на совместный побег, или не удалось ему присоединиться к Акацу.)
Ожидалось что в ближайшее время Акацу попав в руки врага заговорит, и противник атакует «эскадрон» всеми доступными силами. Но ничего не происходило.
Шли дни, месяцы враг все не появлялся.
У Оноды и его двух товарищей появились мысли, или даже надежда, что Акацу не смог выжить в одиночку и не донес врагу на «партизанский эскадрон».
Онода: «Про себя я думал, что в сухой сезон у него мог быть шанс. Но сейчас в сезон дождей, я сомневался, что у него хватит выносливости выжить. Я предполагал, что он умрёт где-то в горах, промокший, дрожащий, истощённый».
Далее Онода: «Я почувствовал нечто вроде облегчения. Во-первых я не видел пользы в попытках гнаться за дезертиром. К этому времени я стал считать уход Акацу избавлением для нас».
Симада уже осознавая происшедшее волновался о последствиях побега Акацу, спрашивая Оноду: «Как думаешь, он может привести к нам врагов?»
На что Козука уверенным тоном заключал: «Скорее всего». Козука тоже ожидал, что Акатсу сбежит.
Онода и его сотоварищи были в последствии поражены узнав, что Акацу спустя шесть месяцев сдался филиппинской армии в Лооке (в восточной части острова). В то время как местоположение, где он сбежал из «эскадрона» было в западной части окружности маршрута в глубине леса в вблизи отрога горы Змеиной (Snake maintain).
Проделав огромный обходной путь минуя постройки филиппинских крестьян. Питаясь тем, что удалось взять собой и тем что получилось украсть с полей. Рядовой первого класса Акацу Юичи в июне 1950 года в больной и истощенный, в бессознательном состоянии был обнаружен крестьянами в близи населенного пункта Лоок. Крестьяне не стали его убивать, настолько изможден был Акацу, и сообщили о находке филиппинским военным полицейским.
После излечения в военном госпитале Акацу в 1951 году прибыл в Японию. В данном им интервью японской газете он утверждал, что на Лубанге все еще находятся выжившие и всеми забытые японские военнослужащие. Указанные им имена сотоварищей по «эскадрону»: второй лейтенант Хироо Онода, капрал Шоичи Симада и рядовой первого класса Конзичи Козука нашли документальное подтверждение в военном архиве.
Это в свою очередь вызвало ряд обращений к правительству Японии от родственников Оноды, Симады и Козуки, а также от других семей надеявшихся на то что их солдаты империи все еще живы.
Примечание: Так же вырос поток обращений к правящим кругам Японии от семей погибших или пропавших без вести по оказанию содействия правительства Филиппин по возврату останков погибших японских солдат для их захоронения на японской земле либо устройства подобающих мест упокоения на месте. Игнорировать или замалчивать эти факты правительство Японии уже не могло.
Японское правительство через Министерство здравоохранения и благосостояния (страхования жизни) приняло ряд мероприятий по организации поисков в частном порядке. Но филиппинское правительство либо не отвечало на подобные заявления, либо отвечало уклончивыми формулировками «о невозможности присутствия японских представителей» и «нестабильной политической и криминальной обстановкой в местах предполагаемых поисков». А на устройство японских военных кладбищ был дан ответ в виде твердого отказа.
Сама возможность проведения сбора останков появилась только после восстановления дипломатических отношений между Японией и Филиппинами (1956г.) только в 1957 году (Договор о мире заключенный в Сан-Франциско от 8 сентября 1951 года, вступил в действие 28 апреля 1952 года). Первая правительственная экспедиция по сбору останков японских солдат была организована японским правительством с февраля по март 1958 года. Функции по оказанию поисков останков японских военнослужащих приняло на себя Министерство по здравоохранению и благосостоянию (страхованию жизни). Бывшая организация службы демобилизации армии и флота была включена в Агентство по оказанию помощи, созданное в 1948 году, как внешняя инстанция министерства.
Возвращение Акацу. «Он вернулся! И друзей с собой привел!»
В июле 1950 года, после окончания сезона дождей, «эскадрон» Оноды в районе Виго натыкается на разбросанные с легкого самолета филиппинцами листовки (написанными от руки). Они были написаны успешно дезертировавшим Акацу.
На листовках было написано: «Когда я сдался, филиппинские солдаты приветствовали меня как друга!»
На следующий день Онода с сотоварищами находясь севернее мыса Вакаяма услышали усиленный громкоговорителем голос на японском языке: «Вчера мы сбросили листовки с самолёта. У вас есть три дня, то есть семьдесят два часа, чтобы сдаться. В случае если к этому моменту вы не сдадитесь, мы будем вынуждены выслать за вами специальный отряд».
Но бдительный второй лейтенант Онода сразу заметил, что говоривший хоть и говорил на чистом японском языке без акцента, но слова звучали слишком по-американски. Настоящие японцы никогда не говорят о «трех днях» как о «семидесяти двух часах». (Говоривший был из американских ниссев служащих в американской армии переводчиками.)
И мудрый Онода сделал выводы: «То, что они призывали нас сдаться, на необычно звучащем японском было для нас лишь доказательством того, что война не закончилась». (Не оспоримая логика!)
Спустя три дня появился обещанный «специальный отряд».
Онода заметил передвижение этого отряда с 150 метров по дороге на восток от реки Агкаваян и вглубь острова от Брола. Их было всего 5 или 6 человек в военной форме, один из них нес громкоговоритель. Среди них выделялся сопровождавший человек в белой панаме, он шел неуверенной походкой.
Приглядевшись Козука прошептал: «Это идиот Акацу! Он действительно притащил с собой американцев! Давай-ка хорошенько за ними последим!»
Онода разглядел военных: «Это были не американские, а филиппинские солдаты».
Специальная группа прошла мимо спрятавшихся японских бомжей солдат не заметив их. Оноде и всему его «эскадрону» удалось более внимательно рассмотреть человека в белой панаме.
«Это действительно был Акацу, теперь работающий на врага».
Позже Кодзука обдумывая происшедшее, сказал: «Они бы не взяли нас в плен и с отрядом в пятьдесят или сто человек. Мы знаем этот остров лучше, чем кто-либо на свете».
Рядовой первого класса Акацу после возвращения в Японию.
А тем временем командир японского партизанского отряда второй лейтенант Онода предавался размышлениям о своем «приказе» и субординации в японской армии:
«Я приехал на остров по прямому приказу от командира дивизии. Если война действительно закончилась, должен быть другой приказ от командира дивизии, снимающий с меня возложенные обязанности. Я не верил, что командир дивизии забудет приказы, которые отдал своим людям.
Допустим, он забыл. Приказы всё равно должны были сохраниться в архиве штаба дивизии. Определённо, кто-то должен проверить их исполнение…»
Опасаясь, что враг находится слишком близко «эскадрон» Оноды перешел к более активным действиям…то есть стал чаще перемещаться по круговому маршруту.
Шел 1950 год.
(продолжение следует)
копирайт на текст © Цвершиц Андрей / lautlesen.livejournal.com