лето в ноябре
В Израиле от моей изнурительной простуды не осталось и следа; я бродила по тихим Тель-авивским бульварам, любовалась закатом на побережье, дышала жарким городским воздухом с неповторимой смесью пряных южных ароматов и отрезвляюще свежим морским.
Мы с Галкой завтракали в уютных домашних кофейнях и гуляли по безлюдным улочкам маленьких израильских городков "для пенсионеров", где каждый второй домик - лавка древностей и магазин хенд-мейд вещиц самого разного плана, которые зачастую изготовляются прямо при тебе.
Мы ездили в Эйлат, останавливаясь по пути в парках-заповедниках и бродя по пустыне с разноцветным песком. Мы доблестно подвозили автостопщиков; по дороге туда это была пара израильтян, многозначительно перешептывающаяся под гремящих в машине Beatles и окончательно умолкшая под сборник Элвиса Пресли, а по пути обратно - замечательный молодой человек, с которым мы бодро начали общаться на английском, пока он не сообщил что зовут его Vasya и он from Moscow.
Василий существенно скрасил нашу длинную дорогу обратно, не умолкая ни на минуту и дав отдых нашим ушам только когда мы остановились посреди пустыни посмотреть на звездное небо. Небо было темное, бездонное, с щедрой россыпью звезд, разве что луна, пожалуй, была ярковата; темнота и тишина нарушались только время от времени проезжающими в отдалении одинокими машинами, а тускло-красный огонек Васиной сигареты, напротив, был очень даже в настроение момента.
Оставшийся отрезок пути до дома после этой благостной тишины мы доехали, распевая в три голоса а капелла песни из Трех мушкетеров и Бременских музыкантов. Горло после этого концерта у меня до сих пор охрипшее, а Василий, которого мы высадили на не очень оживленной развилке дороги, все таки добрался до мест цивилизации, судя по тому, что добавил нас с Галкой в друзья в фейсбуке.
Галка, как оказалось, умеет готовить вкусную, хмельную и легко пьющуюся наливку из пассифлоры, под которую очень уютно болтается о женских секретах; когда она в легком летнем платье и туфлях на каблуках, вслед ей оборачиваются даже те мужчины, что идут рядом со своими пассиями, а если при этом я держу ее за руку - в их взглядах появляется оттенок зависти; на моей груди она засыпает за считанные минуты, а если перед сном уткнуться ей в загривок - жалуется на острый подбородок и дыхание "как у спящего дракона"; зато в ресторане она трогательно препарирует для меня крабов устрашающего вида щипцами.
За этой идиллией наблюдал, кажется, весь персонал и посетители ресторана близ морского побережья в Эйлате, особенно когда мы, распив бутылку вина под основные блюда, приступили к десерту под сорокоградусный Драмбуи. На следующий день все официанты помнили номер нашего столика, а хозяин заведения сказал, что я похожа на Пеппи Длинныйчулок и самолично поднес нам по рюмке ликера к послеобеденному кофию, хотя пить коньяк по утрам мы на этот раз не рассчитывали.
На фото я любуюсь разноцветным песком в пустыне где-то по дороге из Тель-Авива в Эйлат, а здесь в Галкином журнале можно полюбоваться на две наши фотографии, условно названные ею "очень одинокий петух".
Мы с Галкой завтракали в уютных домашних кофейнях и гуляли по безлюдным улочкам маленьких израильских городков "для пенсионеров", где каждый второй домик - лавка древностей и магазин хенд-мейд вещиц самого разного плана, которые зачастую изготовляются прямо при тебе.
Мы ездили в Эйлат, останавливаясь по пути в парках-заповедниках и бродя по пустыне с разноцветным песком. Мы доблестно подвозили автостопщиков; по дороге туда это была пара израильтян, многозначительно перешептывающаяся под гремящих в машине Beatles и окончательно умолкшая под сборник Элвиса Пресли, а по пути обратно - замечательный молодой человек, с которым мы бодро начали общаться на английском, пока он не сообщил что зовут его Vasya и он from Moscow.
Василий существенно скрасил нашу длинную дорогу обратно, не умолкая ни на минуту и дав отдых нашим ушам только когда мы остановились посреди пустыни посмотреть на звездное небо. Небо было темное, бездонное, с щедрой россыпью звезд, разве что луна, пожалуй, была ярковата; темнота и тишина нарушались только время от времени проезжающими в отдалении одинокими машинами, а тускло-красный огонек Васиной сигареты, напротив, был очень даже в настроение момента.
Оставшийся отрезок пути до дома после этой благостной тишины мы доехали, распевая в три голоса а капелла песни из Трех мушкетеров и Бременских музыкантов. Горло после этого концерта у меня до сих пор охрипшее, а Василий, которого мы высадили на не очень оживленной развилке дороги, все таки добрался до мест цивилизации, судя по тому, что добавил нас с Галкой в друзья в фейсбуке.
Галка, как оказалось, умеет готовить вкусную, хмельную и легко пьющуюся наливку из пассифлоры, под которую очень уютно болтается о женских секретах; когда она в легком летнем платье и туфлях на каблуках, вслед ей оборачиваются даже те мужчины, что идут рядом со своими пассиями, а если при этом я держу ее за руку - в их взглядах появляется оттенок зависти; на моей груди она засыпает за считанные минуты, а если перед сном уткнуться ей в загривок - жалуется на острый подбородок и дыхание "как у спящего дракона"; зато в ресторане она трогательно препарирует для меня крабов устрашающего вида щипцами.
За этой идиллией наблюдал, кажется, весь персонал и посетители ресторана близ морского побережья в Эйлате, особенно когда мы, распив бутылку вина под основные блюда, приступили к десерту под сорокоградусный Драмбуи. На следующий день все официанты помнили номер нашего столика, а хозяин заведения сказал, что я похожа на Пеппи Длинныйчулок и самолично поднес нам по рюмке ликера к послеобеденному кофию, хотя пить коньяк по утрам мы на этот раз не рассчитывали.
На фото я любуюсь разноцветным песком в пустыне где-то по дороге из Тель-Авива в Эйлат, а здесь в Галкином журнале можно полюбоваться на две наши фотографии, условно названные ею "очень одинокий петух".