(no subject)
Он рывком распахивает свой плащ. Он совсем голый, за исключением сапог и черной стетсоновской шляпы. У него стоит, член чуть ли не прижимается к животу. Он вдруг становится ярко красным, весь - даже зубы и ногти, демон олигофрен из какого то инопланетного ада, кровоточащий, с содранной кожей, беззащитный, покинутый, и все же безрадостный и исполненный боли, как узник, демонстрирующий кандалы, или прокаженный, выставляющий напоказ свои язвы. Мускусный гнилостный запах исходит от его тела и заполняет комнату. Я знаю, он хочет нам что то сказать и это - единственный доступный ему способ общения.
Мне вспоминаются слова капитана Миссьона.
- Мы даем убежище всем, кто страдает от тирании правительств.
Это У.С. Берроуз, если что, "Города Красной Ночи".
Я, собственно, к чему.
Нет времени лучше читать Берроуза, чем полный и глубокий недостаток нежностей, грубостей, прикосновей, проникновений, третий и прочих интимных близостей.
Берроуз, друзья мои, женский писатель. Он так любит мальчиков, как только девочки могут это понять.
Он - мужчина, который изнывает, и изнывает он по тем же вещам, что и женщина, только погрязнее, поциничнее и на хмуром.
На самом деле я хотела написать о другом, но об том, я, кажется уже писала, а повторяться нехорошо.
боженька, запрети парочки на ретромопедах, я ж повешусь
Мне вспоминаются слова капитана Миссьона.
- Мы даем убежище всем, кто страдает от тирании правительств.
Это У.С. Берроуз, если что, "Города Красной Ночи".
Я, собственно, к чему.
Нет времени лучше читать Берроуза, чем полный и глубокий недостаток нежностей, грубостей, прикосновей, проникновений, третий и прочих интимных близостей.
Берроуз, друзья мои, женский писатель. Он так любит мальчиков, как только девочки могут это понять.
Он - мужчина, который изнывает, и изнывает он по тем же вещам, что и женщина, только погрязнее, поциничнее и на хмуром.
На самом деле я хотела написать о другом, но об том, я, кажется уже писала, а повторяться нехорошо.
боженька, запрети парочки на ретромопедах, я ж повешусь