ПЕСНЬ О СТРАУСЕ
Ирине Никитиной
Чтоб на жизнь избегнуть посягательств,
Чтоб на честь избегнуть домогательств,
Черепаха в случае опасности
Прячет голову под панцирь вмиг,
Вся сжимается и спереди, и сзади,
Фиг её теперь враги достанут!
Страус при подобных обстоятельствах
Зарывает голову в песок.
Вот представь себе картинку маслом:
Рядом страус и подруга черепаха
Дружненько пасутся утром ранним,
Вдруг, откуда ни возьмися, лев!
Черепаха тут же голову под панцирь,
Ну, а страус наш - ему б спасаться бегством,
Не-е-ет, он хочет как и черепаха,
Спрятаться так, лев не видел чтоб.
Он, досадуя, - ни панциря, ни крыльев! -
Высоко седалище вздымая,
Утыкает голову в песок и плачет,
Как рыдания его горьки!
Лев, прогуливаясь скромно по саванне
И увидя попу страусинью,
Так хохочет, что живот его от смеха
До кишечных колик сводит спазм.
Он подходит к страусу, цинично
Безо всякой, блин, анестезии
Птицу гордую хвоста её лишает.
Пнув пернатого под тощий голый зад,
Выговаривает громко гордой птице:
-Я же пнул, а ты лететь не хочешь!
Лев хохочет, не остановиться,
И внезапная икота - результат.
Лев не ест, не пьёт и вес теряет.
Львиная потеря аппетита
Не проходит для него бесследно:
Царь зверей от смеха истерит,
Там, глядишь, уже анорексия
И суицидальное расстройство.
Санитаров, срочно санитаров!
Где же тут в саванне психиатр?
И вот лев лежит совсем спокойный,
А на царственном челе такая мудрость:
Смерть от смеха - можно ли прекрасней
Организму завершить свой путь?
Страус с этим полностью согласен:
Хоть чужому радоваться горю
Западло, но львиная смешливость
Сохранила страусинью жизнь.
Так же солнце всходит над саванной,
Нет ни облачка на выгоревшем небе,
Воет ветер в листьях баобабов,
Заметает львиный след песок,
Как и прежде, бродит по саванне
Гордый, но теперь бесхвостый страус
С песнею, с подругой черепахой,
С травмою психической в душе.