Лесные джентельмены
Наверно каждый мужчина хоть раз в жизни, но был джентельменом по отношению к женщине. И наверно каждый хотя бы раз им не был… И наверно многие хотели им быть всегда… Так вот, о них галантных.
Приближался Новый 198…какой-то год. Точно уже не вспомнить, да и не в этом собственно суть истории.
Где отмечать этот самый замечательный праздник? Такой вопрос для выходцев биологического школьного кружка не стоял. Конечно в лесу. Хоть и школьные годы за спиной, вредные привычки остались.
Решили поехать под Звенигород, в район университетской биологической станции. Собрались впятером. Нас трое - кружковцев-одногодков, друзей, еще не поступивших никуда после школы. Плюс пара уже поступивших в МГУ - парень и девушка. Парень - здоровенный 2-х метровый шкаф. Девушка - неюная, но вполне симпатичная и в меру хрупкая особа. Все, конечно, любители суровой таежной жизни, презирающие как комфорт, так и надуманную туристическую романтику.
Любимое четверостишье тех лет:
«Кто видел горы не вдали,
Не на конфетном фантике,
Кого ебли, как нас ебли,
Тому не до романтики».
Итак, такая вот неромантичная компания добралась 31 декабря примерно в 20:00 рейсовым автобусом от Звенигорода до леса в районе вожделенной биостанции.
А погода случилась тогда ну полное говно. Примерно как в этом году в начале января. Мороз слабел на глазах, и к моменту нашего триумфального вхождения в лес с рюкзаками и бутылками началось великое таяние снегов. Охотничьи лыжи не скользили. Легче было тащить их на плечах. Таяла кухта на лапах елей, орошая нас просто проливным дождем…
Полтора часа хода не то по зимнему, не то по весеннему лесу, и нам порядком это остоебло. Мы не дошли до карьера, и остановились в овраге в 1,5 км от первоначальной цели.
Сноровки было не занимать, поэтому, несмотря на сырость, уже через 10 минут весело взлетели вверх первые языки пламени. До Нового года оставалось еще часа два, поэтому мы решили начать проводы Старого.
Нужно ли говорить, что к двенадцати часам мы были уже более чем хороши и даже как-то позабыли о странной традиции поднять бокалы в полночь.
Веселье удалось. Мы орали, пели песни, плясали вокруг костра, валялись в снегу на склоне оврага. Все мокрые, пьяные, молодые и веселые…
Но как говориться, повеселились - пора и честь знать. То есть поспать. Все потихоньку начали клевать носами. Водка уже не лезла, а та, что влезла, уже то робко, то настойчиво просилась назад.
Вытоптали поляну у затухающего костра, расстелили мокрые спальники и в чем были залезли в них спать. У меня с моими товарищами были вполне толстые индивидуальные мешки, у студентов два похуже. Один из них они расстелили на снег, а другим накрылись…
Заснул я быстро, голова гудела, снилась какая-то чухня, сопровождаемая непонятными стонами и плачем. Не громкими, но вполне отчетливыми и от этого надоедливыми.
Временами на меня наваливалась какая-то тяжесть. В пьяном угаре, я что было сил отбивался от нее сквозь спальник ногами в сапогах…
Тяжесть уходила, чтобы спустя некоторое время вернуться. Новый удар ногой, новое кратковременное облегчение. И так до бесконечности…
Утро было промозглым, болела голова, с трудом открывались глаза. Когда мне, наконец, удалось разлепить их, первое что я увидел - маленькую, сгорбленную фигурку девушки, которая содрогалась всем своим нерембрантовским телом у небольшого костерка. Не то от холода, не то от плача….
Рассказанная ею ночная история повергла меня в ужас.
Все мы быстро заснули. Среди ночи она проснулась от ледяного холода. Ее гигантский друг-студент замотался в два спальника, не оставив ей даже маленького клочка. Но и это была не главная беда. Главное, что при этом он вытянул свои длиннющие ноги и положил их прямо на затухающие угли костра.
К моменту ее просыпания спальники, штаны и носки студента уже тлели на весьма обширной площади. Кое-где даже появлялись первые, озорные огоньки пламени. Прежде ровный край брюк уже напоминал неровную бахрому с черно-оранжевой оторочкой. Поскольку все мужчины спали, именно женщина приняла на себя удар разгулявшейся огненной стихии.
Кто тушил спальники из ватина, наверно, легко представят себе продолжительность и трудоемкость этой процедуры. Быстро использовав недопитый чай, следующие два часа она терпеливо прикладывала замерзшими руками снежные комочки к очагам возгорания и тления.
И только под утро усталая и замерзшая, кутаясь в легкую курточку, она попыталась согреться и заснуть на моих коленях…
А я начал борьбу с навалившейся тяжестью. И без устали пинал и скидывал ее. Поистине титаническое терпение! Сколько раз она вновь и вновь пыталась устроиться у меня в ногах…
Утро было еще более сырым и почему-то совсем не радостным. Но наша вера в нашу живучесть все же укрепилась. Мы выжили, несмотря ни на что!!! Кто видел горы не вдали, не на конфетном фантике…
Да… Однако как джентельмены, мы проявили себя неважно. Да, не надо было просто баб в лес зимой тащить!!!
Приближался Новый 198…какой-то год. Точно уже не вспомнить, да и не в этом собственно суть истории.
Где отмечать этот самый замечательный праздник? Такой вопрос для выходцев биологического школьного кружка не стоял. Конечно в лесу. Хоть и школьные годы за спиной, вредные привычки остались.
Решили поехать под Звенигород, в район университетской биологической станции. Собрались впятером. Нас трое - кружковцев-одногодков, друзей, еще не поступивших никуда после школы. Плюс пара уже поступивших в МГУ - парень и девушка. Парень - здоровенный 2-х метровый шкаф. Девушка - неюная, но вполне симпатичная и в меру хрупкая особа. Все, конечно, любители суровой таежной жизни, презирающие как комфорт, так и надуманную туристическую романтику.
Любимое четверостишье тех лет:
«Кто видел горы не вдали,
Не на конфетном фантике,
Кого ебли, как нас ебли,
Тому не до романтики».
Итак, такая вот неромантичная компания добралась 31 декабря примерно в 20:00 рейсовым автобусом от Звенигорода до леса в районе вожделенной биостанции.
А погода случилась тогда ну полное говно. Примерно как в этом году в начале января. Мороз слабел на глазах, и к моменту нашего триумфального вхождения в лес с рюкзаками и бутылками началось великое таяние снегов. Охотничьи лыжи не скользили. Легче было тащить их на плечах. Таяла кухта на лапах елей, орошая нас просто проливным дождем…
Полтора часа хода не то по зимнему, не то по весеннему лесу, и нам порядком это остоебло. Мы не дошли до карьера, и остановились в овраге в 1,5 км от первоначальной цели.
Сноровки было не занимать, поэтому, несмотря на сырость, уже через 10 минут весело взлетели вверх первые языки пламени. До Нового года оставалось еще часа два, поэтому мы решили начать проводы Старого.
Нужно ли говорить, что к двенадцати часам мы были уже более чем хороши и даже как-то позабыли о странной традиции поднять бокалы в полночь.
Веселье удалось. Мы орали, пели песни, плясали вокруг костра, валялись в снегу на склоне оврага. Все мокрые, пьяные, молодые и веселые…
Но как говориться, повеселились - пора и честь знать. То есть поспать. Все потихоньку начали клевать носами. Водка уже не лезла, а та, что влезла, уже то робко, то настойчиво просилась назад.
Вытоптали поляну у затухающего костра, расстелили мокрые спальники и в чем были залезли в них спать. У меня с моими товарищами были вполне толстые индивидуальные мешки, у студентов два похуже. Один из них они расстелили на снег, а другим накрылись…
Заснул я быстро, голова гудела, снилась какая-то чухня, сопровождаемая непонятными стонами и плачем. Не громкими, но вполне отчетливыми и от этого надоедливыми.
Временами на меня наваливалась какая-то тяжесть. В пьяном угаре, я что было сил отбивался от нее сквозь спальник ногами в сапогах…
Тяжесть уходила, чтобы спустя некоторое время вернуться. Новый удар ногой, новое кратковременное облегчение. И так до бесконечности…
Утро было промозглым, болела голова, с трудом открывались глаза. Когда мне, наконец, удалось разлепить их, первое что я увидел - маленькую, сгорбленную фигурку девушки, которая содрогалась всем своим нерембрантовским телом у небольшого костерка. Не то от холода, не то от плача….
Рассказанная ею ночная история повергла меня в ужас.
Все мы быстро заснули. Среди ночи она проснулась от ледяного холода. Ее гигантский друг-студент замотался в два спальника, не оставив ей даже маленького клочка. Но и это была не главная беда. Главное, что при этом он вытянул свои длиннющие ноги и положил их прямо на затухающие угли костра.
К моменту ее просыпания спальники, штаны и носки студента уже тлели на весьма обширной площади. Кое-где даже появлялись первые, озорные огоньки пламени. Прежде ровный край брюк уже напоминал неровную бахрому с черно-оранжевой оторочкой. Поскольку все мужчины спали, именно женщина приняла на себя удар разгулявшейся огненной стихии.
Кто тушил спальники из ватина, наверно, легко представят себе продолжительность и трудоемкость этой процедуры. Быстро использовав недопитый чай, следующие два часа она терпеливо прикладывала замерзшими руками снежные комочки к очагам возгорания и тления.
И только под утро усталая и замерзшая, кутаясь в легкую курточку, она попыталась согреться и заснуть на моих коленях…
А я начал борьбу с навалившейся тяжестью. И без устали пинал и скидывал ее. Поистине титаническое терпение! Сколько раз она вновь и вновь пыталась устроиться у меня в ногах…
Утро было еще более сырым и почему-то совсем не радостным. Но наша вера в нашу живучесть все же укрепилась. Мы выжили, несмотря ни на что!!! Кто видел горы не вдали, не на конфетном фантике…
Да… Однако как джентельмены, мы проявили себя неважно. Да, не надо было просто баб в лес зимой тащить!!!