Таврическая Кошка с пурпурным веером
Вход только по приглашениям. Похоже, нам действительно повезло, ибо мы раздобыли долгожданные бумажки (да здравствует онлайн-регистрация!), и прошли мимо широкоплечего охранника, кокетливо помахав белоснежной бумагой с тисненным золотом словом “Приглашение”.
- Вы у нас сегодня Таврическая кошка, - сказала мне девушка-администратор, вычеркивая это название из списка. Судя по всему, это было что-то темное и хищное, ибо граничило оно с такими именами, как Джек-Потрошитель и Саурон. “Проходите, не задерживайте очередь”, - махнула рукой она, и назначила следующего Дракулой, хотя тот сопротивлялся и кричал, что он будет Владом Цепешем. Мужчины, они так алогичны.
Заброшенный павильон, еще не до конца обжитый, известный своей трагической историей и обитавшей нечистью, что может быть забавнее для невообразимой вечеринки на Хеллоуин? Полутемные извилистые коридоры, расставленные в закутках “болотные огни”, разбитые окна и непроглядная тьма снаружи, поглощающая даже звуки.
Кто останется с ночевой? Конечно же, все. Никому не хочется сбежать под свист и улюлюканье, заклеймив свое имя позором навечно. А чтобы было еще веселее, спят в разных комнатках по несколько человек, Музыка затихает, огни тушатся, и обволакивающее нечто несет в себе грозную тишину, перемежаемую пьяными возгласами и храпом накидавшихся. Скрип ставен, какой же он мерзкий, неужели администрация не догадалась смазать иссохшее дерево? А-а-а, кажется, сейчас отвалятся уши от этого пронзительного, режущего по зубам, звука. Что там за барахло в углу? Рыбацкие снасти, старое тряпье, боже, ну и запах, полуистлевшая плюшевая обезьянка, ага, масленка, сейчас буду пробовать себя в роли спасительницы Железного Дровосека. Звуки доносились из соседней комнаты, надеюсь, там никого нет, и правда, нет, комнатушка залита лунным светом и пылью, а полуразбитое окно отбрасывает еле уловимую скособоченную тень, в какой-то мере даже красиво. Постойте, но во всем павильоне нет ставен! Одновременно с этой мыслью пол уходит из-под ног, скрип становится все зловещее, а вместо тени появляется все более очерченный силуэт незнакомой фигуры. Кричу, бросаюсь прочь, но земля раскалывается под ногами, вот уж когда хочется стать птицей или кенгуру. Темная фигура неумолимо преследует, полы ее плаща разметаются в стороны, и длинная костлявая рука чуть не хватает меня за икру. Отчаянный прыжок из последних сил, бег, бег, бег, не забывай, что надо дышать, вперед, со скоростью ветра под зловещий хохот темного, вселяющего ужас незнакомца...
Вскакиваю в холодном поту, давненько не снились кошмары. Хотя, они снятся всем, а павильон на обрыве, с другой стороны охрана с автоматами, не пройдешь, замурованы отныне, что за дьявольские планы. Девушки плачут и впадают в истерики, парни нервно подрагивают и судорожно оглядываются на каждый шорох, а темные круги под глазами - это обязательный атрибут каждого, кто находится в Проклятом Павильоне. Кричу, призываю, умоляю, надо бороться, пусть во сне, не сдаваться, идти до конца, Может быть, мы разгадали секрет липкого ужаса темной фигуры, ибо девушки начали плакать меньше, юноши приободрились, и вечная ночь уже не казалась столь угнетающей. Более того, в каждом из нас прорезались уникальные способности, как в стандартной ролевке, мудрые маги и бравые воины, сладкоголосые барды и осторожные воры, только я ничего не умела, ибо мое призвание было руководить, а за поясом у меня болтался пурпурный веер.
Мы разведывали павильон беспрестанно, ибо он был куда больше, чем казался на первый взгляд, но не могли найти логово мерзкого чудовища, высасывавшего из нас душу, питающегося страхом. Миллион раз мы проходили по комнатам, пытаясь разрешить загадку, но все было без толку. Рив, маг и волшебник, шел справа от меня, держась на шаг позади, впрочем, как и остальные, я всегда была во главе разведывательных отрядов. В этот раз сдался даже он, и, устало опираясь на свой посох с синим светящимся шаром на макушке, побрел в комнату отдыха.
Кусаю губу, чуть не до крови, неужели мы никогда не найдем разгадки, главное, не спать, я не хочу отдать последнюю крупицу силы этому чертовому отродью из снов, в сотый раз прохожу мимо отдаленной каморки со старым продавленным диваном и обрывком древнего ковра. Не может быть, оно где-то рядом. Я чувствую, я знаю, я управляю. Пурпурный веер нервно дергается за поясом, просится в руки, и, уже в ладонях, трепещет, словно крылья бабочки, беззвучно что-то подсказывая. Идиотка, какая же идиотка, все элементы разгадки перед глазами, но усталый мозг не в силах сообразить, давай, ты же можешь думать, хоть и ненавидишь этим заниматься, прислушайся к своим чувствам и ощущениям.
А где-то за стенами спит это нечто, оно сыто, но стоит кому-то уснуть, оно снова воспользуется лазейкой, чтобы наполнить прожорливое брюхо новой порцией страха, обильно сдобренной усталостью и изможденностью. “Вот там оно лежит, подбирая под себя паучьи лапки, скрывая тысячу лиц”, - озаряет меня, тайная комната найдена. Оглядываюсь на свой отряд, безумно усталых людей, падающих друг на друга, но геройски не смыкающих глаз, темнота будет длиться вечно, мы выстоим.
Рив, где ты, я чувствую, что скоро кто-то уснет, и тогда следует напасть на богомерзкое нечто, уничтожить целиком и полностью, освободить краденое солнце. Велю стоять на страже воинам, и бегу, мчусь по коридорам, в истерике выкрикивая имя Рива, черт побери, ну где же ты есть, у нас, наконец, появился долгожданный шанс. Рив, ну где же ты, куда можно было скрыться, я знаю эти лабиринты как свои пять пальцев, надежда придает мне силы, а тебя снова нет, найдись, ты сможешь действительно принести нам победу.
За следующим поворотом на меня нападает оцепенение - я нашла. Рив полусидит, раскидав по полу босые ноги, и размеренно сопит с закрытыми глазами. Оно, учуяв победу, астрально перемещается, незримо оказавшись рядом, и проникает в сознание. Еще немного ужаса, самая малость, и чудовище обретет полную силу, абсолютную материальность, сможет питаться кровью и плотью, беспощадно пожирая каждого, кто стоит на его пути. Кричу изо всех сил, рука тянется к пурпурному вееру, но слишком поздно, и оно материализуется предо мной.
Лучшего мага мы потеряли, а подбежавших на зов остальных оно заглатывает, не морщась от магических молний, ядовитых брызг и хлещущих ударов. Я отрешенно наблюдаю за ходом битвы, если бы нас было немного больше, если бы мы были более сильными и менее усталыми, если Рив был бы рядом, если бы... тем не менее, я уверенно что-то командую, иногда даже сама толком не понимаю срывающихся с моих губ слов, ношусь, как угорелая, из последних сил, бумерангом кидая пылающий веер, выкладываюсь полностью, игнорируя редеющие ряды своего войска.
Итак, мы один на один, порождение темной бездны, они умирали за дело, ты на поседнем издыхании, да и, что скрывать, я тоже. Кто же покинет поле битвы первым? Игнорирую раны, нанесенные клешнями, увеличиваю число сочащихся ран на брюхе соперника, хорошо, что веер под цвет темной крови, эстетика сохранится, мелькает отрешенная мысль, а я с упорством бьюсь с умирающей тварью, вкладывая в удары всю ярость и тоску по погибшей надежде. Она не может стоять, тяжело плюхается на землю, как мешок с дерьмом, и веер находит последнее пристанище в грудной клетке, а я прислоняюсь спиной к стене и тихо съезжаю на пол, резко начав чувствовать саднящие колени, дрожащие руки, кровоточащие раны, сломанные кости, много чего. Кажется, мы победили, и теплый, мягкий рассвет я все же встречаю с улыбкой на губах, пусть даже и в глазах стремительно белеет.
- Вы у нас сегодня Таврическая кошка, - сказала мне девушка-администратор, вычеркивая это название из списка. Судя по всему, это было что-то темное и хищное, ибо граничило оно с такими именами, как Джек-Потрошитель и Саурон. “Проходите, не задерживайте очередь”, - махнула рукой она, и назначила следующего Дракулой, хотя тот сопротивлялся и кричал, что он будет Владом Цепешем. Мужчины, они так алогичны.
Заброшенный павильон, еще не до конца обжитый, известный своей трагической историей и обитавшей нечистью, что может быть забавнее для невообразимой вечеринки на Хеллоуин? Полутемные извилистые коридоры, расставленные в закутках “болотные огни”, разбитые окна и непроглядная тьма снаружи, поглощающая даже звуки.
Кто останется с ночевой? Конечно же, все. Никому не хочется сбежать под свист и улюлюканье, заклеймив свое имя позором навечно. А чтобы было еще веселее, спят в разных комнатках по несколько человек, Музыка затихает, огни тушатся, и обволакивающее нечто несет в себе грозную тишину, перемежаемую пьяными возгласами и храпом накидавшихся. Скрип ставен, какой же он мерзкий, неужели администрация не догадалась смазать иссохшее дерево? А-а-а, кажется, сейчас отвалятся уши от этого пронзительного, режущего по зубам, звука. Что там за барахло в углу? Рыбацкие снасти, старое тряпье, боже, ну и запах, полуистлевшая плюшевая обезьянка, ага, масленка, сейчас буду пробовать себя в роли спасительницы Железного Дровосека. Звуки доносились из соседней комнаты, надеюсь, там никого нет, и правда, нет, комнатушка залита лунным светом и пылью, а полуразбитое окно отбрасывает еле уловимую скособоченную тень, в какой-то мере даже красиво. Постойте, но во всем павильоне нет ставен! Одновременно с этой мыслью пол уходит из-под ног, скрип становится все зловещее, а вместо тени появляется все более очерченный силуэт незнакомой фигуры. Кричу, бросаюсь прочь, но земля раскалывается под ногами, вот уж когда хочется стать птицей или кенгуру. Темная фигура неумолимо преследует, полы ее плаща разметаются в стороны, и длинная костлявая рука чуть не хватает меня за икру. Отчаянный прыжок из последних сил, бег, бег, бег, не забывай, что надо дышать, вперед, со скоростью ветра под зловещий хохот темного, вселяющего ужас незнакомца...
Вскакиваю в холодном поту, давненько не снились кошмары. Хотя, они снятся всем, а павильон на обрыве, с другой стороны охрана с автоматами, не пройдешь, замурованы отныне, что за дьявольские планы. Девушки плачут и впадают в истерики, парни нервно подрагивают и судорожно оглядываются на каждый шорох, а темные круги под глазами - это обязательный атрибут каждого, кто находится в Проклятом Павильоне. Кричу, призываю, умоляю, надо бороться, пусть во сне, не сдаваться, идти до конца, Может быть, мы разгадали секрет липкого ужаса темной фигуры, ибо девушки начали плакать меньше, юноши приободрились, и вечная ночь уже не казалась столь угнетающей. Более того, в каждом из нас прорезались уникальные способности, как в стандартной ролевке, мудрые маги и бравые воины, сладкоголосые барды и осторожные воры, только я ничего не умела, ибо мое призвание было руководить, а за поясом у меня болтался пурпурный веер.
Мы разведывали павильон беспрестанно, ибо он был куда больше, чем казался на первый взгляд, но не могли найти логово мерзкого чудовища, высасывавшего из нас душу, питающегося страхом. Миллион раз мы проходили по комнатам, пытаясь разрешить загадку, но все было без толку. Рив, маг и волшебник, шел справа от меня, держась на шаг позади, впрочем, как и остальные, я всегда была во главе разведывательных отрядов. В этот раз сдался даже он, и, устало опираясь на свой посох с синим светящимся шаром на макушке, побрел в комнату отдыха.
Кусаю губу, чуть не до крови, неужели мы никогда не найдем разгадки, главное, не спать, я не хочу отдать последнюю крупицу силы этому чертовому отродью из снов, в сотый раз прохожу мимо отдаленной каморки со старым продавленным диваном и обрывком древнего ковра. Не может быть, оно где-то рядом. Я чувствую, я знаю, я управляю. Пурпурный веер нервно дергается за поясом, просится в руки, и, уже в ладонях, трепещет, словно крылья бабочки, беззвучно что-то подсказывая. Идиотка, какая же идиотка, все элементы разгадки перед глазами, но усталый мозг не в силах сообразить, давай, ты же можешь думать, хоть и ненавидишь этим заниматься, прислушайся к своим чувствам и ощущениям.
А где-то за стенами спит это нечто, оно сыто, но стоит кому-то уснуть, оно снова воспользуется лазейкой, чтобы наполнить прожорливое брюхо новой порцией страха, обильно сдобренной усталостью и изможденностью. “Вот там оно лежит, подбирая под себя паучьи лапки, скрывая тысячу лиц”, - озаряет меня, тайная комната найдена. Оглядываюсь на свой отряд, безумно усталых людей, падающих друг на друга, но геройски не смыкающих глаз, темнота будет длиться вечно, мы выстоим.
Рив, где ты, я чувствую, что скоро кто-то уснет, и тогда следует напасть на богомерзкое нечто, уничтожить целиком и полностью, освободить краденое солнце. Велю стоять на страже воинам, и бегу, мчусь по коридорам, в истерике выкрикивая имя Рива, черт побери, ну где же ты есть, у нас, наконец, появился долгожданный шанс. Рив, ну где же ты, куда можно было скрыться, я знаю эти лабиринты как свои пять пальцев, надежда придает мне силы, а тебя снова нет, найдись, ты сможешь действительно принести нам победу.
За следующим поворотом на меня нападает оцепенение - я нашла. Рив полусидит, раскидав по полу босые ноги, и размеренно сопит с закрытыми глазами. Оно, учуяв победу, астрально перемещается, незримо оказавшись рядом, и проникает в сознание. Еще немного ужаса, самая малость, и чудовище обретет полную силу, абсолютную материальность, сможет питаться кровью и плотью, беспощадно пожирая каждого, кто стоит на его пути. Кричу изо всех сил, рука тянется к пурпурному вееру, но слишком поздно, и оно материализуется предо мной.
Лучшего мага мы потеряли, а подбежавших на зов остальных оно заглатывает, не морщась от магических молний, ядовитых брызг и хлещущих ударов. Я отрешенно наблюдаю за ходом битвы, если бы нас было немного больше, если бы мы были более сильными и менее усталыми, если Рив был бы рядом, если бы... тем не менее, я уверенно что-то командую, иногда даже сама толком не понимаю срывающихся с моих губ слов, ношусь, как угорелая, из последних сил, бумерангом кидая пылающий веер, выкладываюсь полностью, игнорируя редеющие ряды своего войска.
Итак, мы один на один, порождение темной бездны, они умирали за дело, ты на поседнем издыхании, да и, что скрывать, я тоже. Кто же покинет поле битвы первым? Игнорирую раны, нанесенные клешнями, увеличиваю число сочащихся ран на брюхе соперника, хорошо, что веер под цвет темной крови, эстетика сохранится, мелькает отрешенная мысль, а я с упорством бьюсь с умирающей тварью, вкладывая в удары всю ярость и тоску по погибшей надежде. Она не может стоять, тяжело плюхается на землю, как мешок с дерьмом, и веер находит последнее пристанище в грудной клетке, а я прислоняюсь спиной к стене и тихо съезжаю на пол, резко начав чувствовать саднящие колени, дрожащие руки, кровоточащие раны, сломанные кости, много чего. Кажется, мы победили, и теплый, мягкий рассвет я все же встречаю с улыбкой на губах, пусть даже и в глазах стремительно белеет.