Сон
Сегодня я видела странный сон. Не нравится - не читайте, и не говорите мне потом, что я извращенка...
Я лениво летел над верхушками древних елей и изредка оглядывался по сторонам. Нет, не был я в этих краях ни разу. Я, черный дракон Эль Торрудо, предводитель клана, отправившийся на поиски мудрости, тягучей и вечной, как молоко богини Ррааль, Вечной Матери, ни разу не парил над макушками этих деревьев, в абсолютной тишине векового леса, никогда не видел силуэты гор на западе, что гордо вздымались к небу, словно желая пронзить острыми верхушками спокойную васильковую высь. Чутье подсказало мне, что где-то поблизости жилище разумных существ. Люди ли, гномы ли, орки ли - мне нет дела до них, ведь я Дракон, существо высшее, мы храним тайну мира. Я хотел было повернуть направо, но что-то удержало меня, не дало сбиться с Пути. Это был эльфийский замок, искусно спрятанный среди деревьев, мастерски укрытый отвесными скалами. Как и все творения рук эльфов, он был чудесен, неуловимо прекрасен и виртуозно изящен, сотканный из лунных песен, невесомой дымки тумана и растопленных улыбками кристалликов льда. Часовых не было на башнях, зачем, ведь этот дивный уголок не так-то легко приметить обычным глазом. Даже если ты дракон. Особенно если ты дракон.
Зато на самой высокой башне, на аккуратной смотровой площадке, сделанной, конечно же, для таких маленьких прогулок, стояла Она. Эльфийская принцесса, конечно, кто же еще? Высокая, стройная как тростинка, облаченная в одежды, сотканные из первых лучей солнца (говорят, они самые чудесные, вдохновленные и чарующие). Длинные волосы цвета ночи спускались до самого пояса, высокий лоб венчала платиновая диадема с черными жемчугами, подбородок и ушки были прелестно заостренными…
"Уходи", - шепнула она своими маленькими пунцовыми губами в форме сердечка, глянула бездонными темными очами густо-фиолетового цвета. Не этими губами отдавать приказы, не этими очами повелительно смотреть, нет. Лишь целовать их, целовать до безумия, до потери сознания, до сладких стонов из губ, до полного счастья во взгляде, вот истинное предназначенье.
"Нет",- ответил я и спикировал прямо к замку, к ней, приняв человекоподобное обличье. Без труда отыскал ее покои, не запутался в лабиринтах крученых лестниц, спешно прошел по коридорам, украшенными гобеленами. Она ждала меня. Ждала не на резной кровати с алыми покрывалами, небрежно раскинувшимися по всей длине, ждала не у маленького столика с многочисленными баночками и скляночками с мазями и помадами, а в маленькой нише пред большим зеркалом из амальгамы.
"Я велела тебе уйти прочь", - шепнула она еле слышно и подалась вперед всем телом, всеми фибрами души. "Нет", - ответил я, садясь на маленький пуфик перед божественным изваянием, любуясь каждым дюймом безупречного существа, идя навстречу ищущим рукам. На ней уже не было одежд, длинные ресницы трепетали как крылья бабочки на ветру, а по левой щеке плавно скользила слезинка предвкушения. Я обхватывал пальцами тонкую талию, прикасался к молочной бархатной коже, исторгал из недр принцессы песнь наслаждения.
"А теперь?", - спросила Она, отдышавшись и успокоившись. - "Теперь ты оставишь меня одну?". Вслед за тем на ее лице отразилось смятение; страх и горечь отразились в нем, беспокойство заполнило очи, тревога и тоска охватили тело, духом же овладело раскаяние.
"Нет", - ответил я, и взял ее за лилейную руку, набросил на плечи тусклый серый плащ и повел с собой по переходам замка. Привратники-эльфы, что попадались нам, и внимании я не обращали, владычица их бродит по коридорам да залам, что же тут такого? Но сам замок не хотел нас отпускать, мы не могли найти выхода, лишь тупики да закрытые комнаты попадались нам. В последней я даже дал волю злости лютой, переломал столы и диваны.
Долго мы кружили в коварном лабиринте, проходя одни места десятки раз, а в другие никогда и не попадая. За это время она успела поведать, что является невестой короля эльфов, с детства дожидается Мраморной Луны, когда наступит ее совершеннолетие, и сразу же они сыграют свадьбу. Он некрасив и сух на ее взгляд, а скрюченные пальцы и белый как морская пена хвост внушают ей почтение и страх, но ни с кем еще, кроме меня, она не чувствовала себя так свободно. Свободно и в то же время скованно леденцовой цепью, что не хочется разбивать.
Я молчал, а глаза мои улыбались, но она того не замечала, только держалась за руку крепко-крепко, с надеждой и упованием, будто я спасал ее, вытягивал из пропасти. Вход был найден, наша решительность и неутомимость вознаграждена. "Слушай же меня теперь", - произнес я неторопливо и значимо. - "За нами сейчас случится погоня, выхода нет, придется лететь. Ничего не бойся, отдайся воздуху всецело, стань крыльями его, дыханием, жизнью. Я, Эль Торрудо, тебе говорю".
А за нами действительно гнались эльфы с их предводителем во главе. "Отдай мою невесту, жалкий дракон", - взывал он безуспешно, а мы отдалялись все дальше и дальше. Эльфийские стрелы прошли мимо, эльфийские заклятия не нашли цели, а уж угрозы не действовали и подавно. Мы бежали как загнанные серны, мчались как гепарды на первой охоте, неслись как падающие звезды. И лишь оторвавшись вконец, зарекшись видеть голубые глаза, холодные как снега и волосы цвета морской пены, я продолжил свои речи, осведомился, не жалеет ли Она о содеянном.
"Я ни о чем не жалею и не каюсь ни в чем", - покачала она головой, опустила ресницы до щек. - "Глупо. Странно. Быть может. Только вот не горюю ни капельки, что бежала я с первым встречным, даровавшем мне наслаждение". Я взял ладонь ее мягкую как лебяжий пух в свои руки и ответствовал: "Знаешь, милая, нежная, сладкая, ты не из их рода и племени, брось, отвергни чужое, и прими свою природу".
"Кажется…", - молвила она неуверенно, нерешительно и стеснительно. А затем с воодушевлением бросилась вспоминать. "Вспоминаю, вспоминаю, похитили, в нежном возрасте заточили здесь и заставили долго ждать. Свыклась с ролью предстоящей невесты я, разучилась парить в облаках. А ведь знаешь, вся высь поднебесная так звала, дожидалась - и крах. Замок стер мне из памяти знания, я драконом становиться могу, белым-белым, как снег, вышивание не мое, не сидеть же в углу. Обнимаешь, жалеешь, сочувствуешь? Нет нужды, ненаглядный ты мой. Только правду скажи, что ты чувствуешь, как узнал меня, мой дорогой?".
"Я не знал, ты вскружила мне голову, завлекла в свои сети блаженные. Я захвачен не в сталь и не в олово, я сдаюсь, но нужны ли вам пленные? Обратись, унесемся отсюда вмиг, среди небес обретем мы гармонию. Ты услышь под крылом чудный воздуха крик и почувствуй драконью иронию…".
Затем я немного помолчал, подождал, когда моя спутница стала прекрасной молочно-белой драконицей, обернулся сам и добавил: "За наше знакомство мы ни разу не разговаривали вслух. Мы, драконы, умеем общаться между собой мысленно".
Лес молчал. Земля молчала. Небо молчало тоже, лишь отражало две удаляющиеся точки - черную и белую в своей васильковой синеве.
Я лениво летел над верхушками древних елей и изредка оглядывался по сторонам. Нет, не был я в этих краях ни разу. Я, черный дракон Эль Торрудо, предводитель клана, отправившийся на поиски мудрости, тягучей и вечной, как молоко богини Ррааль, Вечной Матери, ни разу не парил над макушками этих деревьев, в абсолютной тишине векового леса, никогда не видел силуэты гор на западе, что гордо вздымались к небу, словно желая пронзить острыми верхушками спокойную васильковую высь. Чутье подсказало мне, что где-то поблизости жилище разумных существ. Люди ли, гномы ли, орки ли - мне нет дела до них, ведь я Дракон, существо высшее, мы храним тайну мира. Я хотел было повернуть направо, но что-то удержало меня, не дало сбиться с Пути. Это был эльфийский замок, искусно спрятанный среди деревьев, мастерски укрытый отвесными скалами. Как и все творения рук эльфов, он был чудесен, неуловимо прекрасен и виртуозно изящен, сотканный из лунных песен, невесомой дымки тумана и растопленных улыбками кристалликов льда. Часовых не было на башнях, зачем, ведь этот дивный уголок не так-то легко приметить обычным глазом. Даже если ты дракон. Особенно если ты дракон.
Зато на самой высокой башне, на аккуратной смотровой площадке, сделанной, конечно же, для таких маленьких прогулок, стояла Она. Эльфийская принцесса, конечно, кто же еще? Высокая, стройная как тростинка, облаченная в одежды, сотканные из первых лучей солнца (говорят, они самые чудесные, вдохновленные и чарующие). Длинные волосы цвета ночи спускались до самого пояса, высокий лоб венчала платиновая диадема с черными жемчугами, подбородок и ушки были прелестно заостренными…
"Уходи", - шепнула она своими маленькими пунцовыми губами в форме сердечка, глянула бездонными темными очами густо-фиолетового цвета. Не этими губами отдавать приказы, не этими очами повелительно смотреть, нет. Лишь целовать их, целовать до безумия, до потери сознания, до сладких стонов из губ, до полного счастья во взгляде, вот истинное предназначенье.
"Нет",- ответил я и спикировал прямо к замку, к ней, приняв человекоподобное обличье. Без труда отыскал ее покои, не запутался в лабиринтах крученых лестниц, спешно прошел по коридорам, украшенными гобеленами. Она ждала меня. Ждала не на резной кровати с алыми покрывалами, небрежно раскинувшимися по всей длине, ждала не у маленького столика с многочисленными баночками и скляночками с мазями и помадами, а в маленькой нише пред большим зеркалом из амальгамы.
"Я велела тебе уйти прочь", - шепнула она еле слышно и подалась вперед всем телом, всеми фибрами души. "Нет", - ответил я, садясь на маленький пуфик перед божественным изваянием, любуясь каждым дюймом безупречного существа, идя навстречу ищущим рукам. На ней уже не было одежд, длинные ресницы трепетали как крылья бабочки на ветру, а по левой щеке плавно скользила слезинка предвкушения. Я обхватывал пальцами тонкую талию, прикасался к молочной бархатной коже, исторгал из недр принцессы песнь наслаждения.
"А теперь?", - спросила Она, отдышавшись и успокоившись. - "Теперь ты оставишь меня одну?". Вслед за тем на ее лице отразилось смятение; страх и горечь отразились в нем, беспокойство заполнило очи, тревога и тоска охватили тело, духом же овладело раскаяние.
"Нет", - ответил я, и взял ее за лилейную руку, набросил на плечи тусклый серый плащ и повел с собой по переходам замка. Привратники-эльфы, что попадались нам, и внимании я не обращали, владычица их бродит по коридорам да залам, что же тут такого? Но сам замок не хотел нас отпускать, мы не могли найти выхода, лишь тупики да закрытые комнаты попадались нам. В последней я даже дал волю злости лютой, переломал столы и диваны.
Долго мы кружили в коварном лабиринте, проходя одни места десятки раз, а в другие никогда и не попадая. За это время она успела поведать, что является невестой короля эльфов, с детства дожидается Мраморной Луны, когда наступит ее совершеннолетие, и сразу же они сыграют свадьбу. Он некрасив и сух на ее взгляд, а скрюченные пальцы и белый как морская пена хвост внушают ей почтение и страх, но ни с кем еще, кроме меня, она не чувствовала себя так свободно. Свободно и в то же время скованно леденцовой цепью, что не хочется разбивать.
Я молчал, а глаза мои улыбались, но она того не замечала, только держалась за руку крепко-крепко, с надеждой и упованием, будто я спасал ее, вытягивал из пропасти. Вход был найден, наша решительность и неутомимость вознаграждена. "Слушай же меня теперь", - произнес я неторопливо и значимо. - "За нами сейчас случится погоня, выхода нет, придется лететь. Ничего не бойся, отдайся воздуху всецело, стань крыльями его, дыханием, жизнью. Я, Эль Торрудо, тебе говорю".
А за нами действительно гнались эльфы с их предводителем во главе. "Отдай мою невесту, жалкий дракон", - взывал он безуспешно, а мы отдалялись все дальше и дальше. Эльфийские стрелы прошли мимо, эльфийские заклятия не нашли цели, а уж угрозы не действовали и подавно. Мы бежали как загнанные серны, мчались как гепарды на первой охоте, неслись как падающие звезды. И лишь оторвавшись вконец, зарекшись видеть голубые глаза, холодные как снега и волосы цвета морской пены, я продолжил свои речи, осведомился, не жалеет ли Она о содеянном.
"Я ни о чем не жалею и не каюсь ни в чем", - покачала она головой, опустила ресницы до щек. - "Глупо. Странно. Быть может. Только вот не горюю ни капельки, что бежала я с первым встречным, даровавшем мне наслаждение". Я взял ладонь ее мягкую как лебяжий пух в свои руки и ответствовал: "Знаешь, милая, нежная, сладкая, ты не из их рода и племени, брось, отвергни чужое, и прими свою природу".
"Кажется…", - молвила она неуверенно, нерешительно и стеснительно. А затем с воодушевлением бросилась вспоминать. "Вспоминаю, вспоминаю, похитили, в нежном возрасте заточили здесь и заставили долго ждать. Свыклась с ролью предстоящей невесты я, разучилась парить в облаках. А ведь знаешь, вся высь поднебесная так звала, дожидалась - и крах. Замок стер мне из памяти знания, я драконом становиться могу, белым-белым, как снег, вышивание не мое, не сидеть же в углу. Обнимаешь, жалеешь, сочувствуешь? Нет нужды, ненаглядный ты мой. Только правду скажи, что ты чувствуешь, как узнал меня, мой дорогой?".
"Я не знал, ты вскружила мне голову, завлекла в свои сети блаженные. Я захвачен не в сталь и не в олово, я сдаюсь, но нужны ли вам пленные? Обратись, унесемся отсюда вмиг, среди небес обретем мы гармонию. Ты услышь под крылом чудный воздуха крик и почувствуй драконью иронию…".
Затем я немного помолчал, подождал, когда моя спутница стала прекрасной молочно-белой драконицей, обернулся сам и добавил: "За наше знакомство мы ни разу не разговаривали вслух. Мы, драконы, умеем общаться между собой мысленно".
Лес молчал. Земля молчала. Небо молчало тоже, лишь отражало две удаляющиеся точки - черную и белую в своей васильковой синеве.