(no subject)
Суббота - новые стихи.
***
1.
Ну как же мне не огорчаться?
Ведь не кончает жизнь кончаться.
Уж сколько зим и сколько лет
Я ей с тоской гляжу во след,
Твердя с заката до заката:
"Куда ты, жизнь моя, куда ты?
Так быстро дни твои бегут!"
И слышу вдруг: "Да тут я, тут!
Смени пластинку, коль заела.
Кончай канючить. Надоела".
2.
И это всё штрихи к портрету,
Которого покуда нету.
Есть только контуры одни,
Но ненадёжны и они.
Есть лишь намётки и догадки.
А жизнь бежит, сверкают пятки.
Я говорю ей: "Ну постой,
Ведь ждёт тебя мой холст пустой.
Я твой портрет писать мечтаю".
Она: "Пиши, пока летаю.
Пиши меня, мой бег любя.
Остановлюсь - и нет тебя".
***
Я - представитель промокашки,
Чернильных клякс, игры в пятнашки,
Я - представитель чуть живой
Почившей ручки перьевой.
Я - представитель всех пропавших
Вещей, в бою неравном павших,
Всех, проигравших тихий бой
С эпохой, временем, судьбой.
***
Меня в кино хотели снять,
Но бабушка не разрешила,
Большую глупость совершила,
И не могла я слёз унять.
Она сломала жизнь мою -
В кино сниматься не пустила.
И всё же я её простила,
Ведь я и так жила в раю,
И первоклассницей была
Точь-в-точь как фильма героиня,
И небо тоже было сине
В Москве, в которой я жила.
Я - в коммуналке, а она -
В квартире просто необъятной,
Нарядной, светлой и опрятной,
В картинах каждая стена.
И на одной из них портрет
Того, кто всё это устроил,
Того, кто этот рай построил
В стране, где родились на свет
И я, и девочка вон та,
Что смотрит на меня с экрана -
Моя младенческая рана
И боль, и сладкая тщета.
------------------------------------
Из рассказа «Кинотеатр очень юного зрителя»:
«Но с одной картиной моего детства у меня установились особые, сложные и очень личные отношения. «Первокласс¬ница» - как много в этом звуке для сердца моего слилось... Когда я впервые увидела этот фильм (а видела я его много-много раз) и вернулась домой возбужденная и полная впечатлений, мне рассказали историю, которая меня потрясла. Оказывается, Агния Барто, у которой мы с мамой часто бывали, посоветовала создателям фильма пригласить меня на главную роль. Кто-то из съемочной группы приезжал к нам для переговоров, но бабушка сказала свое категорическое нет. «Не дам калечить ребенка! Не позволю ломать ей жизнь!» Калечить и ломать - эти два слова не выходили у меня из головы. Каждый раз, когда я смотрела «Первоклассницу», я заново переживала свою трагедию: меня покалечили, мою жизнь сломали. Почти полностью позабыв фильм, я и сегодня отлично помню лицо той, которая снялась вместо меня. Звали ее Наташа Защипина. Сидя в темном кинозале, я постоянно испытывала синдром Царевны-лягушки и с трудом подавляла в себе желание сообщить всем и каждому: «Это я, я должна была играть в этом фильме. Это моя роль!».
Однажды придя в гости к своему другу Юрке, я поделилась с ним своими переживаниями. «Наташа Защипина? - переспросил он небрежно. - Я ее отлично знаю. Она живет в моем дворе. Я даже вчера ее видел, и она рассказала мне свою историю». «Какую историю?» - спросила я, не веря своим ушам. «Ну, про то, как она была в плену, как ее освободили». Я потеряла дар речи. Это уж слишком. Мало того что она сыграла мою роль, она еще была в плену, у нее имелось какое-то прошлое. «Врет», - вдруг догадалась я. «Врет!» - сказала я громко. Но, взглянув на взбивавшую в это время клюквенный мусс Юркину маму и увидев, что она едва сдерживает смех, я поняла, что врет Юрка, а вовсе не Наташа Защипина.
Нет, мне не суждено было стать актрисой. Я осталась зрителем, но зрителем чутким, преданным, благодарным, неравнодушным. А это тоже совсем неплохая роль.
Не плачь! Ведь это понарошку.
Нам крутят старую киношку,
И в этом глупеньком кино
Живет какая-то Нино,
И кто-то любит эту крошку.
Решив убить себя всерьез,
Герой, едва из-под колес,
Вновь обретает голос сладкий...
Но ты дрожишь, как в лихорадке,
И задыхаешься от слез.»
***
1.
Ну как же мне не огорчаться?
Ведь не кончает жизнь кончаться.
Уж сколько зим и сколько лет
Я ей с тоской гляжу во след,
Твердя с заката до заката:
"Куда ты, жизнь моя, куда ты?
Так быстро дни твои бегут!"
И слышу вдруг: "Да тут я, тут!
Смени пластинку, коль заела.
Кончай канючить. Надоела".
2.
И это всё штрихи к портрету,
Которого покуда нету.
Есть только контуры одни,
Но ненадёжны и они.
Есть лишь намётки и догадки.
А жизнь бежит, сверкают пятки.
Я говорю ей: "Ну постой,
Ведь ждёт тебя мой холст пустой.
Я твой портрет писать мечтаю".
Она: "Пиши, пока летаю.
Пиши меня, мой бег любя.
Остановлюсь - и нет тебя".
***
Я - представитель промокашки,
Чернильных клякс, игры в пятнашки,
Я - представитель чуть живой
Почившей ручки перьевой.
Я - представитель всех пропавших
Вещей, в бою неравном павших,
Всех, проигравших тихий бой
С эпохой, временем, судьбой.
***
Меня в кино хотели снять,
Но бабушка не разрешила,
Большую глупость совершила,
И не могла я слёз унять.
Она сломала жизнь мою -
В кино сниматься не пустила.
И всё же я её простила,
Ведь я и так жила в раю,
И первоклассницей была
Точь-в-точь как фильма героиня,
И небо тоже было сине
В Москве, в которой я жила.
Я - в коммуналке, а она -
В квартире просто необъятной,
Нарядной, светлой и опрятной,
В картинах каждая стена.
И на одной из них портрет
Того, кто всё это устроил,
Того, кто этот рай построил
В стране, где родились на свет
И я, и девочка вон та,
Что смотрит на меня с экрана -
Моя младенческая рана
И боль, и сладкая тщета.
------------------------------------
Из рассказа «Кинотеатр очень юного зрителя»:
«Но с одной картиной моего детства у меня установились особые, сложные и очень личные отношения. «Первокласс¬ница» - как много в этом звуке для сердца моего слилось... Когда я впервые увидела этот фильм (а видела я его много-много раз) и вернулась домой возбужденная и полная впечатлений, мне рассказали историю, которая меня потрясла. Оказывается, Агния Барто, у которой мы с мамой часто бывали, посоветовала создателям фильма пригласить меня на главную роль. Кто-то из съемочной группы приезжал к нам для переговоров, но бабушка сказала свое категорическое нет. «Не дам калечить ребенка! Не позволю ломать ей жизнь!» Калечить и ломать - эти два слова не выходили у меня из головы. Каждый раз, когда я смотрела «Первоклассницу», я заново переживала свою трагедию: меня покалечили, мою жизнь сломали. Почти полностью позабыв фильм, я и сегодня отлично помню лицо той, которая снялась вместо меня. Звали ее Наташа Защипина. Сидя в темном кинозале, я постоянно испытывала синдром Царевны-лягушки и с трудом подавляла в себе желание сообщить всем и каждому: «Это я, я должна была играть в этом фильме. Это моя роль!».
Однажды придя в гости к своему другу Юрке, я поделилась с ним своими переживаниями. «Наташа Защипина? - переспросил он небрежно. - Я ее отлично знаю. Она живет в моем дворе. Я даже вчера ее видел, и она рассказала мне свою историю». «Какую историю?» - спросила я, не веря своим ушам. «Ну, про то, как она была в плену, как ее освободили». Я потеряла дар речи. Это уж слишком. Мало того что она сыграла мою роль, она еще была в плену, у нее имелось какое-то прошлое. «Врет», - вдруг догадалась я. «Врет!» - сказала я громко. Но, взглянув на взбивавшую в это время клюквенный мусс Юркину маму и увидев, что она едва сдерживает смех, я поняла, что врет Юрка, а вовсе не Наташа Защипина.
Нет, мне не суждено было стать актрисой. Я осталась зрителем, но зрителем чутким, преданным, благодарным, неравнодушным. А это тоже совсем неплохая роль.
Не плачь! Ведь это понарошку.
Нам крутят старую киношку,
И в этом глупеньком кино
Живет какая-то Нино,
И кто-то любит эту крошку.
Решив убить себя всерьез,
Герой, едва из-под колес,
Вновь обретает голос сладкий...
Но ты дрожишь, как в лихорадке,
И задыхаешься от слез.»