собачья кровь
Интересное свидетельство о встрече Гурджиева с Муни Садху...
(чем-то это напоминает печально известную встречу с А.Кроули)
...Каждый февраль (последний месяц австралийского лета) Муни Садху регулярно приезжал в Сидней, проезжая путь в 600 миль в своём автофургоне Фольксваген, вместе со своей подружкой (каждый год - новой). Там он давал лекции, в Теософском обществе или же где-то ещё, и встречался с людьми по договорённости, обычно в домах друзей.
Муни никогда не рассказывал мне ни о своих этнических корнях или ранних периодах жизни, ни о том, где он приобрёл интерес и кто его учил оккультизму. Но поскольку он хорошо говорил по-русски и у него было несколько русских книг по оккультизму, я подозревал, что он либо поляк, либо откуда-то, что называется, из 'Карпатской России'. В основном, он рассказывал о времени в Индии с Шри Рамана Махараши, и любил описывать его и жизнь в Ашраме. Муни Садху интересовался и толерантно относился ко всем оккультным Путям, за исключением 'Четвёртого Пути' - то есть, последователей Георгия Ивановича Гурджиева. Он рассказал мне о причине этого, всё ещё эмоционально реагируя на события 12-летней давности.
По-видимому, в 1949м (год, когда умер м-р Гурджиев, 29го октября) Муни решил, что будучи сам старым, опытным и продвинутым оккультистом, он может встретиться со своим стареющим коллегой, о котором ходило столько разных, противоречивых слухов. Он ожидал, что его встретят с должной учтивостью и как равного. Но не успел он войти в "комнату", как (со слов самого Муни Садху) Гурджиев: "очень грубо оскорбил меня на моём же родном языке... И что мне ещё оставалось делать, кроме как уйти с отвращением и гневом, крикнув напоследок Гурджиеву: 'Иди ты к чёрту, грязный старый армяшка'"...
И хотя Муни никогда не говорил мне, и даже не намекал, что же сказал ему Гурджиев, я совершенно уверен, насколько это возможно, что главные там были два слова, в транслитерации звучащие как: 'Пся крев' -- что значит 'Собачья кровь', подразумевающие, что их адресат не просто незаконнорожденный, но и отец его - собака, а не человек. Такой наиболее эффективный и очень экономичный способ смертельно оскорбить не только самого человека, но одновременно и его мать с отцом. Тем более, это популярная насмешка и обвинение, которую казаки традиционно швыряли в лицо своим кровным врагам -- презираемым католическим полякам, которые так часто, так тяжело и так безуспешно пытались завоевать православную Украину и покорить гоголевского 'Тараса Бульбу'.
Меня довольно сильно удивило, что такой знающий и продвинутый человек как Муни элементарно не смог понять, что же демонстрировало такое неожиданное гурджиевское поведение. Как мне представляется, если бы Муни Садху, смирил свои оскорблённые чувства и припадок гнева, поклонился и сказал в ответ что-то вроде: "Мастер. Откуда Вы знаете про мой родной язык и что является для меня смертельной обидой?..", возможно тогда он смог бы чему-то научиться у Гурджиева (который в последние годы своей жизни отчаянно искал подходящих и достойных людей, кому можно было бы передать своё глубочайшее знание). В конце концов, много ли таких людей, включая великих 'мастеров', способных с одного взгляда мгновенно узнать родной язык нового, незнакомого посетителя и что для него будет невыносимым оскорблением?
Муни также несколько раз выражал ликование тем фактом, что Гурджиев умер от цироза печени и водянки, говоря, что 'Настоящий Мастер' имеет совершенный контроль над своим телом и не может страдать от подобных болезней. Когда же я отметил тот факт, что его собственный идол, Шри Рамана Махараши, умер от зловонного рака на руке, Муни возразил, что со стороны Шри Рамана страдание и смерть были 'добровольными и жертвенными'. Но допустить возможность, что таковой могла быть и гурджиевская смерть, он никак не мог...
Полностью (в ангельском варианте) здесь:
"Mouni Sadhu As I Knew Him", by Nicholas Tereshchenko.
(чем-то это напоминает печально известную встречу с А.Кроули)
...Каждый февраль (последний месяц австралийского лета) Муни Садху регулярно приезжал в Сидней, проезжая путь в 600 миль в своём автофургоне Фольксваген, вместе со своей подружкой (каждый год - новой). Там он давал лекции, в Теософском обществе или же где-то ещё, и встречался с людьми по договорённости, обычно в домах друзей.
Муни никогда не рассказывал мне ни о своих этнических корнях или ранних периодах жизни, ни о том, где он приобрёл интерес и кто его учил оккультизму. Но поскольку он хорошо говорил по-русски и у него было несколько русских книг по оккультизму, я подозревал, что он либо поляк, либо откуда-то, что называется, из 'Карпатской России'. В основном, он рассказывал о времени в Индии с Шри Рамана Махараши, и любил описывать его и жизнь в Ашраме. Муни Садху интересовался и толерантно относился ко всем оккультным Путям, за исключением 'Четвёртого Пути' - то есть, последователей Георгия Ивановича Гурджиева. Он рассказал мне о причине этого, всё ещё эмоционально реагируя на события 12-летней давности.
По-видимому, в 1949м (год, когда умер м-р Гурджиев, 29го октября) Муни решил, что будучи сам старым, опытным и продвинутым оккультистом, он может встретиться со своим стареющим коллегой, о котором ходило столько разных, противоречивых слухов. Он ожидал, что его встретят с должной учтивостью и как равного. Но не успел он войти в "комнату", как (со слов самого Муни Садху) Гурджиев: "очень грубо оскорбил меня на моём же родном языке... И что мне ещё оставалось делать, кроме как уйти с отвращением и гневом, крикнув напоследок Гурджиеву: 'Иди ты к чёрту, грязный старый армяшка'"...
И хотя Муни никогда не говорил мне, и даже не намекал, что же сказал ему Гурджиев, я совершенно уверен, насколько это возможно, что главные там были два слова, в транслитерации звучащие как: 'Пся крев' -- что значит 'Собачья кровь', подразумевающие, что их адресат не просто незаконнорожденный, но и отец его - собака, а не человек. Такой наиболее эффективный и очень экономичный способ смертельно оскорбить не только самого человека, но одновременно и его мать с отцом. Тем более, это популярная насмешка и обвинение, которую казаки традиционно швыряли в лицо своим кровным врагам -- презираемым католическим полякам, которые так часто, так тяжело и так безуспешно пытались завоевать православную Украину и покорить гоголевского 'Тараса Бульбу'.
Меня довольно сильно удивило, что такой знающий и продвинутый человек как Муни элементарно не смог понять, что же демонстрировало такое неожиданное гурджиевское поведение. Как мне представляется, если бы Муни Садху, смирил свои оскорблённые чувства и припадок гнева, поклонился и сказал в ответ что-то вроде: "Мастер. Откуда Вы знаете про мой родной язык и что является для меня смертельной обидой?..", возможно тогда он смог бы чему-то научиться у Гурджиева (который в последние годы своей жизни отчаянно искал подходящих и достойных людей, кому можно было бы передать своё глубочайшее знание). В конце концов, много ли таких людей, включая великих 'мастеров', способных с одного взгляда мгновенно узнать родной язык нового, незнакомого посетителя и что для него будет невыносимым оскорблением?
Муни также несколько раз выражал ликование тем фактом, что Гурджиев умер от цироза печени и водянки, говоря, что 'Настоящий Мастер' имеет совершенный контроль над своим телом и не может страдать от подобных болезней. Когда же я отметил тот факт, что его собственный идол, Шри Рамана Махараши, умер от зловонного рака на руке, Муни возразил, что со стороны Шри Рамана страдание и смерть были 'добровольными и жертвенными'. Но допустить возможность, что таковой могла быть и гурджиевская смерть, он никак не мог...
Полностью (в ангельском варианте) здесь:
"Mouni Sadhu As I Knew Him", by Nicholas Tereshchenko.