Часть и Целое - Образ Слона
[ продолжение темы активного или "метаморфного" мышления... ]
~ • ~ • ~
Когда мы освоили, наконец, на практике первую стадию метаморфного мышления - внимательно наблюдая за процессами, осознавая их концепцию и создавая их динамические образы - мы можем сделать следующий шаг. Начиная с него, мы постепенно учимся видеть, каким образом целое раскрывается в каждой части. Это возможно делать, рассматривая отдельные организмы, изучая отношения между систематическими группами и даже глядя на качества организмов и особенности формирования целых ареалов и биомов. Позвольте мне привести здесь пример на основе моего собственного опыта изучения слона.
Огромный, массивный слон твёрдо стоит в этом мире, на поддерживающих его тяжёлое тело, длинных, колонно-подобных ногах. Короткая, высоколобая голова присоединяется к торсу через очень короткую шею, которую трудно разглядеть за большими ушами. Этот компактный облик усиливается в восприятии чёткими границами практически лысой, серой, потрескавшейся кожи. Внутренне, тяжеловесное существо слона находит выражение в высокой плотности костей его конечностей, а также в непрерывном производстве дентина и эмали в бивнях и коренных зубах.
Его голова не только имеет уникальную для четвероногого млекопитающего форму, но из неё проявляются наиболее характерные слоновьи органы: хобот, бивни и большие уши. Эти органы усиливают впечатление огромности слона. Когда вы смотрите на взрослого африканского слона с распростёртыми спереди ушами, животное представляется гигантской массивной стеной, по размеру кажущейся даже шире своей высоты. Но хобот, бивни и уши обладают также совсем другим характером образа, в сравнении с закруглённой, самодостаточной головой и торсом. Они излучают энергию вовне, как органы активности и выражения. В то время, как бивни выступают в несгибаемом великолепии, хобот и уши движутся практически непрерывно. Их широкие, размашистые движения, безо всякого следа нервозной поспешности, усиливают образ величия слона.
Хоть и живущий посредством своего хобота и кожи границ его тела в интенсивном тактильном контакте, слон распространяет также своё восприятие через обострённые чувства запаха и слуха для охвата больших пространств. Хобот тянется, чтобы приласкать или шлёпнуть другого слона, впитывая при этом все попутные специфические запахи окружения. Звуки его трубного зова, переходящего в инфразвуковой рокот, выводят слона в воистину громадных размеров мир.
Хобот объединяет вместе силу и живость в уникальном образе действия. Как пишет биолог Сильвия Сайкс:
"Быстрое чередование движений утончённой деликатности, с которой выбираются и съедаются крошечные ягоды и почки, и требующих неимоверной мускульной силы движений, обрушивающих на землю гигантские деревья, всегда вызывает изумление". Это единство величественного размаха и деликатности мы обнаруживаем в видоизменяющихся качествах почти во всех слоновьих характеристиках. При помощи своих тонко регулируемых ног, мягко-ступающий слон может безо всяких проблем двигаться бесшумно по лесу. Но он же, в другое время, может с грохотом ломиться через тот же лес, сшибая деревья вокруг и растаптывая льва под ногами. Толстая, жёсткая кожа, внешне кажущаяся плотной и непроницаемой, одновременно с этим чрезвычайно чувствительна и требует постоянного ухода. Большие, движущиеся уши слона идеальны для восприятия и локализации источников далёких звуков, но слон способен слышать также тишайшие звуки и различать их тончайшие модуляции. Единое существо слона говорит посредством контрастов.
Не существует другого, сравнимого по физической гибкости, органа в животном царстве, подобного хоботу слона. Являясь несомненно фокальным инструментом для многих жизненных ситуаций, требующих природной гибкости, фактически, этот высший слоновий атрибут выражает себя во всей природе животного целиком - физически, психологически и поведенчески.
Слон не ограничен в своём питании пищей какого-то одного типа, он может перемещаться от одного источника пищи к другому. И когда такая возможность ему даётся, он следует принципу разнообразия. Слон может жить в среде обитания различных типов - от климатически неизменных и богатых пищей тропических лесов до неизменной крайней скудности пустынного существования. Хотя большинство слонов живёт в более ритмически переменчивой саванне и климате муссонов, где они перемещаются вместе со сменой сезонов, с соответствующими им меняющимися источниками пищи.
Слон не теряет способности к изменениям и его развитие продолжается на протяжении всей его долгой жизни. Первичная фаза его роста длится примерно два десятилетия, но и потом он медленно продолжает расти, вплоть до самой смерти. Его бивни также растут на протяжении всей жизни. Также, в отличие от других млекопитающих, у слонов никогда не прекращается рост зубов, с заменой коренных по мере их изнашивания. Это постоянное развитие нового и отбрасывание старого - непрерывное физиологическое обновление. На поведенческом уровне мы обнаруживаем зеркальное воспроизведение этой характеристики в явно выраженной и пожизненной способности слона к обучению. В любой момент слон способен адаптироваться к новым ситуациям, в присущей ему уникальной форме слоновьей разумности. Способность изменяться для слона никогда не исчезает.
Такая общая открытость слона к переменам и приспособляемость в поведении на протяжении всей долгой жизни находит самовыражение в любой данный момент в активности его хобота. Хобот, подобно человеческой руке, явно выражает суть открытого, исследующего, самообучающегося поведения. Часть раскрывает целое, а целое проявляется в каждой части.
Практикуя подобный подход в работе с метаморфным мышлением, мы учимся понимать организм, как истинно интегрированное существо. Это не просто собрание прилаженных к делу различных частей. Мы способны целиком преодолеть - хотя бы на несколько мгновений - базовый структурный элемент, пространственный способ познания, доминирующий над нашим мышлением и окрашивающий всё наше нынешнее понимание. Практика такого мышления может привести к усилению способности к пониманию общей динамической и взаимосвязанной природы жизни, в которой человечество особенно нуждается сейчас, во времена доминирования фрагментарности.
~ • ~ • ~
from "Metamorphosis and Metamorphic Thinking"
[ перевод: larkin_donkey ]
~ • ~ • ~
Когда мы освоили, наконец, на практике первую стадию метаморфного мышления - внимательно наблюдая за процессами, осознавая их концепцию и создавая их динамические образы - мы можем сделать следующий шаг. Начиная с него, мы постепенно учимся видеть, каким образом целое раскрывается в каждой части. Это возможно делать, рассматривая отдельные организмы, изучая отношения между систематическими группами и даже глядя на качества организмов и особенности формирования целых ареалов и биомов. Позвольте мне привести здесь пример на основе моего собственного опыта изучения слона.
Огромный, массивный слон твёрдо стоит в этом мире, на поддерживающих его тяжёлое тело, длинных, колонно-подобных ногах. Короткая, высоколобая голова присоединяется к торсу через очень короткую шею, которую трудно разглядеть за большими ушами. Этот компактный облик усиливается в восприятии чёткими границами практически лысой, серой, потрескавшейся кожи. Внутренне, тяжеловесное существо слона находит выражение в высокой плотности костей его конечностей, а также в непрерывном производстве дентина и эмали в бивнях и коренных зубах.
Его голова не только имеет уникальную для четвероногого млекопитающего форму, но из неё проявляются наиболее характерные слоновьи органы: хобот, бивни и большие уши. Эти органы усиливают впечатление огромности слона. Когда вы смотрите на взрослого африканского слона с распростёртыми спереди ушами, животное представляется гигантской массивной стеной, по размеру кажущейся даже шире своей высоты. Но хобот, бивни и уши обладают также совсем другим характером образа, в сравнении с закруглённой, самодостаточной головой и торсом. Они излучают энергию вовне, как органы активности и выражения. В то время, как бивни выступают в несгибаемом великолепии, хобот и уши движутся практически непрерывно. Их широкие, размашистые движения, безо всякого следа нервозной поспешности, усиливают образ величия слона.
Хоть и живущий посредством своего хобота и кожи границ его тела в интенсивном тактильном контакте, слон распространяет также своё восприятие через обострённые чувства запаха и слуха для охвата больших пространств. Хобот тянется, чтобы приласкать или шлёпнуть другого слона, впитывая при этом все попутные специфические запахи окружения. Звуки его трубного зова, переходящего в инфразвуковой рокот, выводят слона в воистину громадных размеров мир.
Хобот объединяет вместе силу и живость в уникальном образе действия. Как пишет биолог Сильвия Сайкс:
"Быстрое чередование движений утончённой деликатности, с которой выбираются и съедаются крошечные ягоды и почки, и требующих неимоверной мускульной силы движений, обрушивающих на землю гигантские деревья, всегда вызывает изумление". Это единство величественного размаха и деликатности мы обнаруживаем в видоизменяющихся качествах почти во всех слоновьих характеристиках. При помощи своих тонко регулируемых ног, мягко-ступающий слон может безо всяких проблем двигаться бесшумно по лесу. Но он же, в другое время, может с грохотом ломиться через тот же лес, сшибая деревья вокруг и растаптывая льва под ногами. Толстая, жёсткая кожа, внешне кажущаяся плотной и непроницаемой, одновременно с этим чрезвычайно чувствительна и требует постоянного ухода. Большие, движущиеся уши слона идеальны для восприятия и локализации источников далёких звуков, но слон способен слышать также тишайшие звуки и различать их тончайшие модуляции. Единое существо слона говорит посредством контрастов.
Не существует другого, сравнимого по физической гибкости, органа в животном царстве, подобного хоботу слона. Являясь несомненно фокальным инструментом для многих жизненных ситуаций, требующих природной гибкости, фактически, этот высший слоновий атрибут выражает себя во всей природе животного целиком - физически, психологически и поведенчески.
Слон не ограничен в своём питании пищей какого-то одного типа, он может перемещаться от одного источника пищи к другому. И когда такая возможность ему даётся, он следует принципу разнообразия. Слон может жить в среде обитания различных типов - от климатически неизменных и богатых пищей тропических лесов до неизменной крайней скудности пустынного существования. Хотя большинство слонов живёт в более ритмически переменчивой саванне и климате муссонов, где они перемещаются вместе со сменой сезонов, с соответствующими им меняющимися источниками пищи.
Слон не теряет способности к изменениям и его развитие продолжается на протяжении всей его долгой жизни. Первичная фаза его роста длится примерно два десятилетия, но и потом он медленно продолжает расти, вплоть до самой смерти. Его бивни также растут на протяжении всей жизни. Также, в отличие от других млекопитающих, у слонов никогда не прекращается рост зубов, с заменой коренных по мере их изнашивания. Это постоянное развитие нового и отбрасывание старого - непрерывное физиологическое обновление. На поведенческом уровне мы обнаруживаем зеркальное воспроизведение этой характеристики в явно выраженной и пожизненной способности слона к обучению. В любой момент слон способен адаптироваться к новым ситуациям, в присущей ему уникальной форме слоновьей разумности. Способность изменяться для слона никогда не исчезает.
Такая общая открытость слона к переменам и приспособляемость в поведении на протяжении всей долгой жизни находит самовыражение в любой данный момент в активности его хобота. Хобот, подобно человеческой руке, явно выражает суть открытого, исследующего, самообучающегося поведения. Часть раскрывает целое, а целое проявляется в каждой части.
Практикуя подобный подход в работе с метаморфным мышлением, мы учимся понимать организм, как истинно интегрированное существо. Это не просто собрание прилаженных к делу различных частей. Мы способны целиком преодолеть - хотя бы на несколько мгновений - базовый структурный элемент, пространственный способ познания, доминирующий над нашим мышлением и окрашивающий всё наше нынешнее понимание. Практика такого мышления может привести к усилению способности к пониманию общей динамической и взаимосвязанной природы жизни, в которой человечество особенно нуждается сейчас, во времена доминирования фрагментарности.
~ • ~ • ~
from "Metamorphosis and Metamorphic Thinking"
[ перевод: larkin_donkey ]