Ну очень бедный "Щелкунчик"!
Вряд ли кто будет спорить, что театральная сказка, адресованная детям, должна иметь яркие костюмы и декорации. И не только потому, что жанр этот связан с чудесами, превращениями и волшебством. Но и потому, что со сказки начинается приобщение ребенка к театру. И от того, сумеют ли постановщики покорить воображение юного зрителя, зачастую зависит его дальнейший интерес к театральному искусству.
К сожалению, в рязанских драматических театрах сказки нередко оформляются из подбора, бедно и без затей. Так, ощущение отсутствия фантазии у художника и денег в театральной казне оставила спектакль «Щелкунчик», выпущенный перед Новым годом в областном театре драмы.
Известный сюжет немецкого романтика Гофмана поставлен в переложении современного поэта, барда и драматурга Юлия Кима. Его пересказ упрощает сказку, лишает ее гротеска и волшебства и делает более бытовой и нравоучительной. Крысы, - у Юлия Кима действуют на мыши, а крысы, - оказываются не злой потусторонней силой, а плохими людьми, которые умеют скрывать свою крысиную сущность, и творят зло, когда у них появляется такая возможность.
Над спектаклем работала постановочная команда из Москвы: режиссер Игорь Пышненко, художник Екатерина Галактионова, композитор Григорий Ауэрбах и хореограф Лариса Исакова. Но было ли согласие в команде между художником и режиссером, сказать трудно, поскольку в отличие от режиссуры сценографию к сказке нельзя назвать удачной.
В начале спектакля посреди будничной, ничем не украшенной сцены громоздится то ли огромная блестящая ширма, то ли коробка, за которой, как сообщается по ходу сюжета, скрывается необыкновенная елка. Причем ожидание чудесной елки подогревается нетерпением главной героини Маши и запретом взрослых посмотреть на чудо раньше положенного времени. Но когда ширма наконец-то раздвигается, то, как зритель, испытываешь не просто разочарование, а такое чувство, будто тебя обманули. Вместо обещанной красоты взору открывается серая стена с торчащими из нее малиновыми крысиными хвостами и нечто пирамидальное, плохо обтянутое зеленой тканью и утыканное одинаковыми шарами на толстых лентах. Эта геометрическая конструкция и есть праздничная елка. Вот собственно и вся декорация. За время спектакля скудную картинку дополнит только ряд больших шаров, опущенных на штанкете. Приняв их за люстры, я подумала, что они должны вспыхнуть и несколько скрасить неказистый интерьер, но мои ожидания не оправдались. Уже после спектакля мне объяснили, что это, оказывается, огромные елочные игрушки, которые вдруг стали большими, потому что в своем сне девочка превратилась в крохотную и попала под елку. Интересно, кто-нибудь еще догадался об этом сюжетном повороте, столь оригинально воплощенном художником.
Костюмы персонажей хотя и оставляют более приятное впечатление, но ничего романтического, а уж тем более, гротескного в себе не содержат. Девочка Маша весь спектакль ходит в одном будничном платье, отнюдь не нарядном. Неизобретателен и костюм Щелкунчика - невзрачный мундир, ботфорты и весьма неудобная по виду, квадратная маска-ящик. Более удачно художником придуманы крысы. Вероятно, чтобы не пугать маленьких зрителей, внешне они хоть и неприятны, но не страшны. Вытянутые крысиные морды, сделанные в виде шапок, дополняют черные плащи-накидки. По-настоящему ярким пятном в спектакле становятся только костюмы сказочного короля и королевы. Они похожи одновременно на елочные игрушки и красные шахматные фигуры. В целом же бедность оформления лишает сказку необходимого ей очарования.
Вытягивают спектакль из оформительского провала режиссура и игра актеров. Сказка поставлена Игорем Пышненко легко и динамично. Музыкальные номера и песни, написанные композитором Ильей Ауэрбахом, не тормозят действие, а, напротив, поднимают тонус игры, делая характеристики персонажей более объемными и красочными. Актеры играют ярко, увлеченно, на повышенном градусе, так что до конца действия маленькие зрители с большим интересом следят за тем, что происходит на сцене.
К сожалению, в рязанских драматических театрах сказки нередко оформляются из подбора, бедно и без затей. Так, ощущение отсутствия фантазии у художника и денег в театральной казне оставила спектакль «Щелкунчик», выпущенный перед Новым годом в областном театре драмы.
Известный сюжет немецкого романтика Гофмана поставлен в переложении современного поэта, барда и драматурга Юлия Кима. Его пересказ упрощает сказку, лишает ее гротеска и волшебства и делает более бытовой и нравоучительной. Крысы, - у Юлия Кима действуют на мыши, а крысы, - оказываются не злой потусторонней силой, а плохими людьми, которые умеют скрывать свою крысиную сущность, и творят зло, когда у них появляется такая возможность.
Над спектаклем работала постановочная команда из Москвы: режиссер Игорь Пышненко, художник Екатерина Галактионова, композитор Григорий Ауэрбах и хореограф Лариса Исакова. Но было ли согласие в команде между художником и режиссером, сказать трудно, поскольку в отличие от режиссуры сценографию к сказке нельзя назвать удачной.
В начале спектакля посреди будничной, ничем не украшенной сцены громоздится то ли огромная блестящая ширма, то ли коробка, за которой, как сообщается по ходу сюжета, скрывается необыкновенная елка. Причем ожидание чудесной елки подогревается нетерпением главной героини Маши и запретом взрослых посмотреть на чудо раньше положенного времени. Но когда ширма наконец-то раздвигается, то, как зритель, испытываешь не просто разочарование, а такое чувство, будто тебя обманули. Вместо обещанной красоты взору открывается серая стена с торчащими из нее малиновыми крысиными хвостами и нечто пирамидальное, плохо обтянутое зеленой тканью и утыканное одинаковыми шарами на толстых лентах. Эта геометрическая конструкция и есть праздничная елка. Вот собственно и вся декорация. За время спектакля скудную картинку дополнит только ряд больших шаров, опущенных на штанкете. Приняв их за люстры, я подумала, что они должны вспыхнуть и несколько скрасить неказистый интерьер, но мои ожидания не оправдались. Уже после спектакля мне объяснили, что это, оказывается, огромные елочные игрушки, которые вдруг стали большими, потому что в своем сне девочка превратилась в крохотную и попала под елку. Интересно, кто-нибудь еще догадался об этом сюжетном повороте, столь оригинально воплощенном художником.
Костюмы персонажей хотя и оставляют более приятное впечатление, но ничего романтического, а уж тем более, гротескного в себе не содержат. Девочка Маша весь спектакль ходит в одном будничном платье, отнюдь не нарядном. Неизобретателен и костюм Щелкунчика - невзрачный мундир, ботфорты и весьма неудобная по виду, квадратная маска-ящик. Более удачно художником придуманы крысы. Вероятно, чтобы не пугать маленьких зрителей, внешне они хоть и неприятны, но не страшны. Вытянутые крысиные морды, сделанные в виде шапок, дополняют черные плащи-накидки. По-настоящему ярким пятном в спектакле становятся только костюмы сказочного короля и королевы. Они похожи одновременно на елочные игрушки и красные шахматные фигуры. В целом же бедность оформления лишает сказку необходимого ей очарования.
Вытягивают спектакль из оформительского провала режиссура и игра актеров. Сказка поставлена Игорем Пышненко легко и динамично. Музыкальные номера и песни, написанные композитором Ильей Ауэрбахом, не тормозят действие, а, напротив, поднимают тонус игры, делая характеристики персонажей более объемными и красочными. Актеры играют ярко, увлеченно, на повышенном градусе, так что до конца действия маленькие зрители с большим интересом следят за тем, что происходит на сцене.