(no subject)
Каждый по-своему переживает ноябрь.
Сосед Миша пьёт горькую.
Сначала он ходит по дому, туда-сюда, заглядывает в кладовки и напряженно курит на общем крыльце.
Потом через три этажа начинают разговаривают сущности. Женская и мужская. Сварливая писклявая и надежная громоподобная.
Сущности разговаривают так, что непонятно, кто в споре выигрывает.
У меня воображение богатое, и я представляю такую картину. Миша раздваивается надвое (он может и на трое, - ну, тогда уж я сразу хватаюсь за беруши)
Сущности садятся друг напротив друга и начинают спорить: одна в красном, сползшем на затылок, платке, другой мачо и лысый.
А так как они говорят только матом, то предмет разговора туманен.
Потом уж, на пределе ночи, оба воют вепрем; но это я уж стараюсь не слышать, у меня чёрная повязка на глазах, а в ушах красные беруши.
Через день встречаю Мишу: он как ни в чем ни бывало, хромает по бездорожью, как огурец свеж, и только щетина - цвета окаменелой водки.
Я вообще считаю пьянство самым простительным недостатком, жизнь кого угодно достанет, - и поэтому радостно здороваюсь с этим неспокойным пилигримом.
Сосед Миша пьёт горькую.
Сначала он ходит по дому, туда-сюда, заглядывает в кладовки и напряженно курит на общем крыльце.
Потом через три этажа начинают разговаривают сущности. Женская и мужская. Сварливая писклявая и надежная громоподобная.
Сущности разговаривают так, что непонятно, кто в споре выигрывает.
У меня воображение богатое, и я представляю такую картину. Миша раздваивается надвое (он может и на трое, - ну, тогда уж я сразу хватаюсь за беруши)
Сущности садятся друг напротив друга и начинают спорить: одна в красном, сползшем на затылок, платке, другой мачо и лысый.
А так как они говорят только матом, то предмет разговора туманен.
Потом уж, на пределе ночи, оба воют вепрем; но это я уж стараюсь не слышать, у меня чёрная повязка на глазах, а в ушах красные беруши.
Через день встречаю Мишу: он как ни в чем ни бывало, хромает по бездорожью, как огурец свеж, и только щетина - цвета окаменелой водки.
Я вообще считаю пьянство самым простительным недостатком, жизнь кого угодно достанет, - и поэтому радостно здороваюсь с этим неспокойным пилигримом.