Миссия и контрмиссия
Оригинал взят у adam_a_ntв Бывает ли диалог между «следователем» и «подсудимым»?
Идеи неполитизированной свободы, свободы во Христе живут в человеке, ищут своего воплощения. Но внутри церковной ограды места им остается все меньше и меньше.
Реальный интерес к православию падает. Медийные войны и скандальные суды, увеличение пропасти между религией и культурой, зачистка с информационного поля вменяемых клириков, а то и запрет их в священнослужении, рост фобий и маний - все это в целом не способствует росту авторитета самой большой в России конфессии. Тем более что авторитаризм властей светских становится достоянием и властей духовных, не стесняющихся порой переформатировать религиозную жизнь региона под свои далеко идущие планы.
Среди епископов, священников и мирян есть группы людей, которые очень по-разному представляют себе будущее Русской православной церкви. Этот спектр мнений является нормой, о которой говорилось еще в апостольских посланиях: «Должно быть разномыслиям между вами», и там, где возможен честный спор и диалог, такое многообразие порождает полноту жизни.
<...>
Понимая это, некоторые умеренно мыслящие церковные деятели, например, прот. Алексий Уминский, предлагают nbsp;начать диалог. Однако о чем вести диалог, кому и с кем, на какой площадке - вот в чем вопрос. Бывает ли диалог между «следователем» и «подсудимым»? Разве возможен спокойный и вдумчивый разговор (который только и можно назвать диалогом) в ситуации шельмования, травли, передергиваний. Скажем, о. Андрей Кураев написал в своем блоге откровенную ложь. В его изложении глупый волк из самодеятельного спектакля, бросивший в печку азбуку, чтобы не учиться, превратился в зловещих детей - последователей о. Георгия Кочеткова , - бросающих в печку славянские буквы. И эту ложь (так же как и другую: будто бы прихожане вывезли из приходских помещений «всю мебель» - легко опровергаемую актом передачи имущества) с удовольствием стал тиражировать сайт, претендующий на то, чтобы стать площадкой для таких дискуссий.
Было бы хорошо, если те, кто ратует за диалог, публично заступились за о. Иоанна Привалова, высказались за возвращение его настоятелем в заостровский храм. А то получается как-то не очень правильно: «кочетковцев» и на улицу выгоняют, и «поговорить» хотят.
Увы, эпоха Седаковой, с ее цветущей сложностью подошла к концу. Пришло время четких, простых мыслительных конструкций, радикальных формулировок. Авторитаризм в церковной ограде исподволь подменяет собой вселенскость в хомяковском ее смысле. И перед мыслящим тростником снова встает чернышевский вопрос: что делать?
Ежедневный Журнал: Что делать?
Идеи неполитизированной свободы, свободы во Христе живут в человеке, ищут своего воплощения. Но внутри церковной ограды места им остается все меньше и меньше.
Реальный интерес к православию падает. Медийные войны и скандальные суды, увеличение пропасти между религией и культурой, зачистка с информационного поля вменяемых клириков, а то и запрет их в священнослужении, рост фобий и маний - все это в целом не способствует росту авторитета самой большой в России конфессии. Тем более что авторитаризм властей светских становится достоянием и властей духовных, не стесняющихся порой переформатировать религиозную жизнь региона под свои далеко идущие планы.
Среди епископов, священников и мирян есть группы людей, которые очень по-разному представляют себе будущее Русской православной церкви. Этот спектр мнений является нормой, о которой говорилось еще в апостольских посланиях: «Должно быть разномыслиям между вами», и там, где возможен честный спор и диалог, такое многообразие порождает полноту жизни.
<...>
Понимая это, некоторые умеренно мыслящие церковные деятели, например, прот. Алексий Уминский, предлагают nbsp;начать диалог. Однако о чем вести диалог, кому и с кем, на какой площадке - вот в чем вопрос. Бывает ли диалог между «следователем» и «подсудимым»? Разве возможен спокойный и вдумчивый разговор (который только и можно назвать диалогом) в ситуации шельмования, травли, передергиваний. Скажем, о. Андрей Кураев написал в своем блоге откровенную ложь. В его изложении глупый волк из самодеятельного спектакля, бросивший в печку азбуку, чтобы не учиться, превратился в зловещих детей - последователей о. Георгия Кочеткова , - бросающих в печку славянские буквы. И эту ложь (так же как и другую: будто бы прихожане вывезли из приходских помещений «всю мебель» - легко опровергаемую актом передачи имущества) с удовольствием стал тиражировать сайт, претендующий на то, чтобы стать площадкой для таких дискуссий.
Было бы хорошо, если те, кто ратует за диалог, публично заступились за о. Иоанна Привалова, высказались за возвращение его настоятелем в заостровский храм. А то получается как-то не очень правильно: «кочетковцев» и на улицу выгоняют, и «поговорить» хотят.
Увы, эпоха Седаковой, с ее цветущей сложностью подошла к концу. Пришло время четких, простых мыслительных конструкций, радикальных формулировок. Авторитаризм в церковной ограде исподволь подменяет собой вселенскость в хомяковском ее смысле. И перед мыслящим тростником снова встает чернышевский вопрос: что делать?
Ежедневный Журнал: Что делать?