(no subject)
* * *
Да, все слишком быстро - и даже представить странно,
Что счастье бывает блестящей застежкой ранца,
Что утром - пускай с комками - в тарелке манна,
И можно любить Гильденстерна и Розенкранца -
За то, что умеют так ловко крутить педали,
За яркий румянец и сбитые в кровь коленки,
За то, что одно и то же с тобой читали -
И тоже не любят противной молочной пенки...
А время их учит стрелять и бросать монеты,
И ты каждый раз облегченно вздыхаешь - решка...
И можно не думать ни кто ты сейчас, ни где ты,
А просто обнять весь мир и внутри тетешкать.
Идти наугад, не читая дурных преданий,
Не зная ни антимоний, ни церемоний,
Не видя себя ни в одной из возможных даний,
Где смерть существует в законе и лексиконе...
Да, все слишком быстро... Орел - и другие люди.
Короткие пьесы, начнешь - и конец абзаца.
И с каждым "to be" понимаешь, что нет, не будет...
Но есть, слава Богу, с кем плакать - и с кем смеяться.
Да, все слишком быстро - и даже представить странно,
Что счастье бывает блестящей застежкой ранца,
Что утром - пускай с комками - в тарелке манна,
И можно любить Гильденстерна и Розенкранца -
За то, что умеют так ловко крутить педали,
За яркий румянец и сбитые в кровь коленки,
За то, что одно и то же с тобой читали -
И тоже не любят противной молочной пенки...
А время их учит стрелять и бросать монеты,
И ты каждый раз облегченно вздыхаешь - решка...
И можно не думать ни кто ты сейчас, ни где ты,
А просто обнять весь мир и внутри тетешкать.
Идти наугад, не читая дурных преданий,
Не зная ни антимоний, ни церемоний,
Не видя себя ни в одной из возможных даний,
Где смерть существует в законе и лексиконе...
Да, все слишком быстро... Орел - и другие люди.
Короткие пьесы, начнешь - и конец абзаца.
И с каждым "to be" понимаешь, что нет, не будет...
Но есть, слава Богу, с кем плакать - и с кем смеяться.