Печальное
Оригинал взят у yudinkostik в цитата...
(письмо Флоренского из соловецкого лагеря дочери Ольге)
1937.IV.4. № 97. Соловки. Дорогой Олень, кажется я писал тебе уже об «Истории Англии» Давида Юма, которую читаю во франц. переводе. Картина сочная и яркая, но тяжелая до безконечности. Непрестанные войны, то внешние, то междуусобные, смысла и мотивов которых не доищешься, да едва ли знали их и сами деятели XIV века. Но безсмысленность этих войн ничуть не мешала им быть кровопролитными до последней степени: старались начисто истребить друг друга, и то, что не гибло в сражении, попадало на эшафот. А т. к. партии торжествовали поочередно, то за время, напр. войны Белой и Алой Розы (30 лет) высшие классы Англии оказались стертыми с лица земли. О безчисленных же крестьянах и говорить нечего. В немотивированности войн легко убедиться по переходу командного состава и их войск то на одну сторону, то на другую; следовательно, никакой идеи и даже никакой определенной заинтересованности в результатах войны у них не было. Меня поражает безсмысленность человеческих действий, не находящих себе оправдания даже в своекорыстии, поскольку люди действуют в ущерб и собственным своим интересам. О моральной стороне говорить не приходится. Сплошное клятвопреступление, обман, убийства, низкопоклонничество, отсутствие каких бы то ни было устоев. Родственные связи отбрасываются в сторону, закон создается и отменяется в угоду минутной потребности - и никем не соблюдается. Если ты возьмешь хроники Шекспира, то они лишь частично передают историческую правду, ослабляют ужасы, а не сгущают их, как можно было бы думать загодя. Мой вывод (впрочем я уже давно пришел к нему): в человеке есть запас ярости, гнева, разрушительных инстинктов, злобы и бешенства, и этот запас стремится излиться на окружающих вопреки не только нравственным требованиям, но и собственной выгоде человека. Человек неистовствует ради неистовства. Цепи твердой власти до известной степени сдерживают его, но тогда человек начинает ухищряться сделать то же, обходя закон, в более тонкой форме. Конечно, было бы несправедливо утверждать, что все таковы. Но таковы многие, очень многие, и в силу своей активности эти хищные элементы человечества занимают руководящие места в истории и принуждают делаться хищными же прочее человечество...
(письмо Флоренского из соловецкого лагеря дочери Ольге)
1937.IV.4. № 97. Соловки. Дорогой Олень, кажется я писал тебе уже об «Истории Англии» Давида Юма, которую читаю во франц. переводе. Картина сочная и яркая, но тяжелая до безконечности. Непрестанные войны, то внешние, то междуусобные, смысла и мотивов которых не доищешься, да едва ли знали их и сами деятели XIV века. Но безсмысленность этих войн ничуть не мешала им быть кровопролитными до последней степени: старались начисто истребить друг друга, и то, что не гибло в сражении, попадало на эшафот. А т. к. партии торжествовали поочередно, то за время, напр. войны Белой и Алой Розы (30 лет) высшие классы Англии оказались стертыми с лица земли. О безчисленных же крестьянах и говорить нечего. В немотивированности войн легко убедиться по переходу командного состава и их войск то на одну сторону, то на другую; следовательно, никакой идеи и даже никакой определенной заинтересованности в результатах войны у них не было. Меня поражает безсмысленность человеческих действий, не находящих себе оправдания даже в своекорыстии, поскольку люди действуют в ущерб и собственным своим интересам. О моральной стороне говорить не приходится. Сплошное клятвопреступление, обман, убийства, низкопоклонничество, отсутствие каких бы то ни было устоев. Родственные связи отбрасываются в сторону, закон создается и отменяется в угоду минутной потребности - и никем не соблюдается. Если ты возьмешь хроники Шекспира, то они лишь частично передают историческую правду, ослабляют ужасы, а не сгущают их, как можно было бы думать загодя. Мой вывод (впрочем я уже давно пришел к нему): в человеке есть запас ярости, гнева, разрушительных инстинктов, злобы и бешенства, и этот запас стремится излиться на окружающих вопреки не только нравственным требованиям, но и собственной выгоде человека. Человек неистовствует ради неистовства. Цепи твердой власти до известной степени сдерживают его, но тогда человек начинает ухищряться сделать то же, обходя закон, в более тонкой форме. Конечно, было бы несправедливо утверждать, что все таковы. Но таковы многие, очень многие, и в силу своей активности эти хищные элементы человечества занимают руководящие места в истории и принуждают делаться хищными же прочее человечество...