День святого Патрика
Сегодня день Святого Патрика
UPD: основная литература о святом Патрике
(получается так, что в сети есть практически всё, не хватает только Saint Patrick, A.D.493-1993).
J.H. Todd. St. Patrick, apostle of Ireland: a memoir of his life and mission
J.B. Bury. The life of St. Patrick and his place in history
Wh. Stokes. The Tripartite Life of Saint Patrick (1)
Wh. Stokes. The Tripartite Life of Saint Patrick (2) - одна из наиболее полных подборок источников о жизни святого с параллельным переводом.
E. Thompson. Who was Saint Patrick (кажется, нужна регистрация)
R.P.C Hanson. Saint Patrick, his origins and career (кажется, нужна регистрация)
Это (не полностью) моя статья о Святом Патрике для "Исторического лексикона" - энциклопедии, предназначенной для школьников и студентов. Переводы из сочинений Патрика везде мои.
Святой Патрик
Ок. 389 - ок. 461 (?)
Святой Патрик известен во всём мире как покровитель и символ Ирландии. День святого Патрика - 17 марта - служит поводом для праздника не только в этой стране. Изображение почтенного старца в епископской митре и с зелёным трилистником в руке украшает открытки, часы и даже пивные кружки.
Однако реальный Патрик не только не был ирландцем, но и имел все основания не слишком любить Ирландию. Реальный святой Патрик был римлянином.
Редко, очень редко доносятся до нас живые голоса из далёкого прошлого, тем более из столь беспорядочного, безумного времени, как V век. Люди оставляли родные места, становились беженцами, теряли всё, терпели пытки и унижения в руках варваров, которые нередко сами становились жертвами, погибая от голода, холода, оружия врагов или собратьев. И вдруг человек, хотя и переживший страшные испытания, но достигший, в конце концов, относительного благополучия и комфорта, бросает всё своё имущество и отправляется к варварам. Причём не к тем, кто, как готы, уже успел познакомиться с культурой Римской Империи, а к варварам, о которых знали лишь то, что они - людоеды, которые вступают в связь со своими матерями и сёстрами, и которым нечего продать римлянам, кроме собак - столь же диких и страшных, как они сами.
Это могло показаться необычным, странным и даже подозрительным. Даже сейчас историков порой мучают сомнения - зачем? Почему Ирландия приняла христианство из рук именно этого человека? Действительно ли это было так? Кто он?
На многие из этих вопросов ответов до сих пор нет. И в то же время они есть: ведь для нас дошли два поразительных документа: "Исповедь" святого Патрика и его послание к воинам бриттского князя Коротика. Что же рассказывает о себе сам Патрик?
Родился Патрик в Британии, которая к концу IV века уже более трёхсот лет была территорией Римской империи.
Его отец был декурионом, то есть членом городского совета. К концу IV в. эта должность из почётной обязанности превратилась в тяжкое бремя: декурион лично отвечал за взимание налогов со своей общины, и в случае недоимок налоги взимались с него самого. Однако везде есть свои лазейки: закон освобождал священников от уплаты налогов. Видимо, не случайно отец Патрика стал дьяконом; священнослужителями были, как он сам говорит, и его дед и прадед.
Состояния отца Патрика хватало, чтобы иметь по меньшей мере одно поместье. До 16 лет Патрик вёл беззаботную жизнь сельского аристократа, весьма напоминавшую жизнь русских помещиков начала XIX в. О знати римской Британии нам известно мало, но соседи, богатые галльские землевладельцы, проводили свою жизнь в охоте и развлечениях, у них были и свои театры, и свои домашние гаремы. Конечно, попадались и действительно благочестивые христиане, которые строили в своих поместьях храмы и часовни (такими были владельцы виллы, раскопанной в Лаллингстоне на юге Британии), но их было немного. "Мы не слушались наших священников, которые говорили нам, как достичь спасения", - вспоминал Патрик. - "И я был словно камень, лежащий на дне болота, и пришёл некто мощный, и в милосердии своём поднял меня…"
В самом расцвете молодости, в 16 лет эта весёлая и беззаботная жизнь внезапно обрывается. Варвары-ирландцы врываются в поместье, убивают и мучают слуг и служанок и уводят их и самого Патрика в плен. И именно здесь, в плену, Патрик становится другим человеком:
"Ежедневно я пас стада, и часто в течение дня молился, и всё больше и больше возрастала любовь к Богу и страх перед ним, и увеличивалась вера, и волновался дух, так что за день было молитв по сто, и ночью почти так же. Даже когда оставался я в лесах и на горах, вставал на молитву до света, в снег, в холод, в дождь, и никакого неудобства не чувствовал, и не лень мне было. Я словно видел, как горел во мне дух".
Кому-то может показаться естественным, что Патрик покаялся, пережив такую душевную травму. Однако на самом деле, по свидетельству современников, это происходило не так уж часто. Современник Патрика, пресвитер Сальвиан из Марселя, жаловался, что знатных людей несчастье делает ещё хуже, чем они были: не обращая внимания на то, что буквально у них на глазах соотечественники погибали от рук врага, аристократы, разорённые варварами, тратили последнее на вино, женщин и театры, и даже в плену, не обращая внимания на опасность и унижения, продолжали вести распутную жизнь.
Прошло шесть лет, и однажды во сне Патрик услышал краткую, но ясную фразу: "Добро постничаешь, скоро домой пойдёшь", и вскоре - "Вот и корабль твой готов". Пленник бежал от хозяина и прошёл почти двести миль по незнакомой стране, среди незнакомых людей, пока не прибыл в гавань к тому самому кораблю. Не без труда он добился того, чтобы его приняли на борт. Сам Патрик пишет об этом довольно туманно (видимо, не желая прямо обвинять своих спасителей), но можно понять, что хозяева корабля были такими же разбойниками, как и те, кто захватил его в плен, но удалось ему как-то выбраться из их рук.
"Наконец, через несколько лет, я оказался в Британии с моими родителями, которые приняли меня, как сына, и просили честь по чести, чтобы после всех мучений, которые я претерпел, я уж никогда бы не уезжал от них", - рассказывает Патрик.
Возможно, он остался бы с родителями, если бы не новое видение, которое снова позвало его в дорогу. Патрик часто рассказывает о своих снах и видениях. Это действительно сны, они зачастую бессвязны, нелогичны, толкование, которое даёт им Патрик, понятно только для него самого. Он видит, как на грудь ему падает тяжёлый камень, а потом солнце, после чего камень исчезает; он видит себя со стороны молящимся и кто-то, не он сам, молится внутри него. Эти сновидения внушают ему чувство прямой связи с Богом.
В этот раз он увидел, что из Ирландии ему принесли бесчисленные письма. Патрик открыл одно из них, "содержавшее Слово Ирландцев. И когда я читал начало того письма, то казалось мне, что я сам в уме слышу голос их, тех, кто был возле Фоклутского леса, что рядом с западным морем. И так они восклицали: "Просим тебя, святой юноша, приди и ещё побудь средь нас". И я очень сердцем сокрушался и даже дальше читать не мог".
Возможно, не сразу, но Патрик предпринял самые решительные действия для того, чтобы осуществить свой смелый план возвращения в Ирландию - уже в качестве миссионера. "Разве не люблю я благое милосердие, - спрашивал Патрик в "Послании к Коротику", - что поступаю так по отношению к язычникам, которые некогда захватили меня, и истребили рабов и служанок дома отца моего? Ведь я по плоти - свободнорожденный, и родился от отца-декуриона, но я продал своё благородство (я не краснею и мне не жалко) ради блага других". И в "Исповеди" Патрик пишет: "Я отдал свою свободу ради блага других". Можно понять, что всё принадлежащее ему имущество было потрачено на финансирование миссии.
К сожалению, из самой "Исповеди" мы не так уж много знаем о миссии Патрика. И вот почему. "Многие, - говорит Патрик, - сие посольство мне запрещали, и за моей спиной сплетничали и говорили: "Зачем это ему подвергать себя такой опасности среди врагов, которые и Бога не знают?". Несмотря на очевидный успех миссии, сплетни продолжались и, наконец, переросли в открытый скандал, о тайных пружинах которого сам Патрик мог только догадываться.
Какие-то "старшие" (может быть, старшие в церковной иерархии, а не по возрасту) стали выступать против "многотрудного епископства" Патрика. Очень вовремя подоспел, говоря современным языком, и "компромат". Ещё до того, как быть посвящённым в диаконы, Патрик открыл душу человеку, которого считал своим другом: "Из-за тревоги скорбной души моей, я дал знать ближайшему моему другу о тех вещах, которые я сделал однажды, или даже, скорее, в одночасье, потому что тогда у меня не было ещё сил. Не знаю - Бог знает - было ли мне тогда уже пятнадцать лет". В "Исповеди" Патрик предпочёл не распространяться, что это было, да и к тому же люди, перед которыми он пытался оправдаться, и так, видимо, знали, о чём идёт речь. Патрик мог честно сказать, что более такое не повторялось: "Плоть - враг наш - всё время влечёт к смерти, то есть к похотям, в злосчастье свершаемым… Но признаюсь перед Богом моим и не краснею перед лицом Его, ибо не лгу: с тех пор, как я познал его с юности моей, выросла во мне любовь к Богу и страх перед Ним". В то же время Патрик не считает, что застрахован от греха: "Я и сам себе не верю, покуда остаюсь в сём "теле смерти"".
Как бы то ни было, ближайший друг, который вроде бы поддерживал Патрика и идею назначения его епископом, вдруг выступил с разоблачениями, предав поверенные ему секреты публичной огласке, и, видимо, прибавив к этому различные сплетни и соображения по поводу и вокруг миссии Патрика. "Исповедь" была написана в тот момент, когда все обвинения с Патрика были уже сняты (как - мы не знаем), но всё же "Исповедь" была не рассказом о введении христианства в Ирландии, а горьким ответом человека, измученного беспричинной публичной травлей, на обвинения соотечественников. Без сомнения, Патрик многое мог рассказать об Ирландии и ирландцах, но он знал, что его обвинителям всё это будет совершенно не интересно. Поэтому он писал о том, что должно было оправдать его: о том, как он был избран Богом, какие были тому доказательства, и как честно и бескорыстно он исполняет свой долг ("верующие женщины мне добровольно давали подарки, и на алтарь бросали свои украшения, а я отдавал им обратно, и они устраивали мне скандалы, мол, зачем я это делаю").
Через четыреста лет Патрика назовут "лучом, и пламенем, и драгоценным камнем, и сверкающим светильником, озаряющим запад мира". А пока ему приходится разбираться со своим соотечественником, князьком по имени Коротик, который угнал в плен недавно обращённых Патриком ирландских христиан. Своё письмо Патрик послал "со святым пресвитером, которого выучил с детства". Согласно традиции, Патрик воспитал ирландского мальчика, которого называл Бенигном и который впоследствии стал наследником его епархии. Удивительно обвинение, которое Патрик бросает Коротику: ты ведёшь себя не как римский гражданин! "Своей рукой я написал эти слова… не скажу - моим согражданам и согражданам святых римлян, но согражданам демонов по злым делам их". Говоря о "римлянах" здесь (и далее) Патрик, конечно, имел в виду не католическую церковь (в то время такого понятия ещё не было), а Рим как центр христианской культуры и ещё живой при Патрике христианской империи. Разбой Коротика напомнил Патрику о его собственной участи, и святой не жалеет горьких слов в его адрес. По ирландской легенде, проклятия Патрика так подействовали на Коротика, что он… превратился в лису.
В латинском житии святого Патрика, написанном в конце VII в. неким Тиреханом, встречаются несколько отрывочных фраз, озаглавленные "Речения Патрика". Они похожи скорее на последние слова умирающего: "Страх Божий вёл меня по Галлии и Италии, и даже по островам Тирренского моря… Из этого мира пойдёте в рай… Слава Богу... Церковь ирландцев, то есть церковь римлян; будьте христианами, как римляне, и подобает вам петь ежечасно эту достославную молитву: "Кирие элейсон, Христе элейсон", и всякая церковь, что последует за мной, пусть поёт: "Кирие элейсон, Христе элейсон". Слава Богу".
Через двести лет после кончины святого Патрика его имя уже было окружено легендами; начали появляться жития, сначала - на латинском, а потом уже и на ирландском языке. Первые дошедшие до нас жития Патрика создали в конце VII века Муирху мокку Мактени и уже упомянутый Тирехан. Затем появилось огромное, полулатинское-полуирландское "Трёхчастное житие" Патрика, и ещё множество латинских и ирландских житий, гимнов, стихотворений, легенд.
Ирландцы запомнили вспыльчивый характер Патрика и странное слово "модеброт", которое он употреблял в минуты гнева - на бриттском языке это значило "Бог мне судья". Упрямство Патрика в ирландских житиях приобретает поистине космические масштабы. В "Трёхчастном житии" Патрик в течение сорока дней постится и торгуется с Богом, выговаривая различные привилегии для ирландцев, и, в конце концов, добивается того, чтобы судить их лично в день Страшного Суда. И ангел говорит ему: "Господь сказал: после апостолов нет и не будет человека более чудесного, чем ты, если бы не твоё упрямство".
Читая "Исповедь" и "Послание к Коротику", в голосе Патрика мы слышим что-то такое, что звучало, наверное, в голосах римских сенаторов и полководцев эпохи Республики, то, что к его времени было давно утрачено римлянами в Риме, но текло в крови провинциала, родившегося в далёкой Британии. Sic volo, sic iubeo, sit pro ratione voluntas - "Так хочу я, так приказываю; пусть вместо разумной причины будет воля" - мог сказать древний римлянин. Непреклонная воля Патрика, его вера в собственное предназначение помогли ему в последние годы существования Римской империи фактически завоевать для неё ещё одну, последнюю, провинцию.
UPD: основная литература о святом Патрике
(получается так, что в сети есть практически всё, не хватает только Saint Patrick, A.D.493-1993).
J.H. Todd. St. Patrick, apostle of Ireland: a memoir of his life and mission
J.B. Bury. The life of St. Patrick and his place in history
Wh. Stokes. The Tripartite Life of Saint Patrick (1)
Wh. Stokes. The Tripartite Life of Saint Patrick (2) - одна из наиболее полных подборок источников о жизни святого с параллельным переводом.
E. Thompson. Who was Saint Patrick (кажется, нужна регистрация)
R.P.C Hanson. Saint Patrick, his origins and career (кажется, нужна регистрация)
Это (не полностью) моя статья о Святом Патрике для "Исторического лексикона" - энциклопедии, предназначенной для школьников и студентов. Переводы из сочинений Патрика везде мои.
Святой Патрик
Ок. 389 - ок. 461 (?)
Святой Патрик известен во всём мире как покровитель и символ Ирландии. День святого Патрика - 17 марта - служит поводом для праздника не только в этой стране. Изображение почтенного старца в епископской митре и с зелёным трилистником в руке украшает открытки, часы и даже пивные кружки.
Однако реальный Патрик не только не был ирландцем, но и имел все основания не слишком любить Ирландию. Реальный святой Патрик был римлянином.
Редко, очень редко доносятся до нас живые голоса из далёкого прошлого, тем более из столь беспорядочного, безумного времени, как V век. Люди оставляли родные места, становились беженцами, теряли всё, терпели пытки и унижения в руках варваров, которые нередко сами становились жертвами, погибая от голода, холода, оружия врагов или собратьев. И вдруг человек, хотя и переживший страшные испытания, но достигший, в конце концов, относительного благополучия и комфорта, бросает всё своё имущество и отправляется к варварам. Причём не к тем, кто, как готы, уже успел познакомиться с культурой Римской Империи, а к варварам, о которых знали лишь то, что они - людоеды, которые вступают в связь со своими матерями и сёстрами, и которым нечего продать римлянам, кроме собак - столь же диких и страшных, как они сами.
Это могло показаться необычным, странным и даже подозрительным. Даже сейчас историков порой мучают сомнения - зачем? Почему Ирландия приняла христианство из рук именно этого человека? Действительно ли это было так? Кто он?
На многие из этих вопросов ответов до сих пор нет. И в то же время они есть: ведь для нас дошли два поразительных документа: "Исповедь" святого Патрика и его послание к воинам бриттского князя Коротика. Что же рассказывает о себе сам Патрик?
Родился Патрик в Британии, которая к концу IV века уже более трёхсот лет была территорией Римской империи.
Его отец был декурионом, то есть членом городского совета. К концу IV в. эта должность из почётной обязанности превратилась в тяжкое бремя: декурион лично отвечал за взимание налогов со своей общины, и в случае недоимок налоги взимались с него самого. Однако везде есть свои лазейки: закон освобождал священников от уплаты налогов. Видимо, не случайно отец Патрика стал дьяконом; священнослужителями были, как он сам говорит, и его дед и прадед.
Состояния отца Патрика хватало, чтобы иметь по меньшей мере одно поместье. До 16 лет Патрик вёл беззаботную жизнь сельского аристократа, весьма напоминавшую жизнь русских помещиков начала XIX в. О знати римской Британии нам известно мало, но соседи, богатые галльские землевладельцы, проводили свою жизнь в охоте и развлечениях, у них были и свои театры, и свои домашние гаремы. Конечно, попадались и действительно благочестивые христиане, которые строили в своих поместьях храмы и часовни (такими были владельцы виллы, раскопанной в Лаллингстоне на юге Британии), но их было немного. "Мы не слушались наших священников, которые говорили нам, как достичь спасения", - вспоминал Патрик. - "И я был словно камень, лежащий на дне болота, и пришёл некто мощный, и в милосердии своём поднял меня…"
В самом расцвете молодости, в 16 лет эта весёлая и беззаботная жизнь внезапно обрывается. Варвары-ирландцы врываются в поместье, убивают и мучают слуг и служанок и уводят их и самого Патрика в плен. И именно здесь, в плену, Патрик становится другим человеком:
"Ежедневно я пас стада, и часто в течение дня молился, и всё больше и больше возрастала любовь к Богу и страх перед ним, и увеличивалась вера, и волновался дух, так что за день было молитв по сто, и ночью почти так же. Даже когда оставался я в лесах и на горах, вставал на молитву до света, в снег, в холод, в дождь, и никакого неудобства не чувствовал, и не лень мне было. Я словно видел, как горел во мне дух".
Кому-то может показаться естественным, что Патрик покаялся, пережив такую душевную травму. Однако на самом деле, по свидетельству современников, это происходило не так уж часто. Современник Патрика, пресвитер Сальвиан из Марселя, жаловался, что знатных людей несчастье делает ещё хуже, чем они были: не обращая внимания на то, что буквально у них на глазах соотечественники погибали от рук врага, аристократы, разорённые варварами, тратили последнее на вино, женщин и театры, и даже в плену, не обращая внимания на опасность и унижения, продолжали вести распутную жизнь.
Прошло шесть лет, и однажды во сне Патрик услышал краткую, но ясную фразу: "Добро постничаешь, скоро домой пойдёшь", и вскоре - "Вот и корабль твой готов". Пленник бежал от хозяина и прошёл почти двести миль по незнакомой стране, среди незнакомых людей, пока не прибыл в гавань к тому самому кораблю. Не без труда он добился того, чтобы его приняли на борт. Сам Патрик пишет об этом довольно туманно (видимо, не желая прямо обвинять своих спасителей), но можно понять, что хозяева корабля были такими же разбойниками, как и те, кто захватил его в плен, но удалось ему как-то выбраться из их рук.
"Наконец, через несколько лет, я оказался в Британии с моими родителями, которые приняли меня, как сына, и просили честь по чести, чтобы после всех мучений, которые я претерпел, я уж никогда бы не уезжал от них", - рассказывает Патрик.
Возможно, он остался бы с родителями, если бы не новое видение, которое снова позвало его в дорогу. Патрик часто рассказывает о своих снах и видениях. Это действительно сны, они зачастую бессвязны, нелогичны, толкование, которое даёт им Патрик, понятно только для него самого. Он видит, как на грудь ему падает тяжёлый камень, а потом солнце, после чего камень исчезает; он видит себя со стороны молящимся и кто-то, не он сам, молится внутри него. Эти сновидения внушают ему чувство прямой связи с Богом.
В этот раз он увидел, что из Ирландии ему принесли бесчисленные письма. Патрик открыл одно из них, "содержавшее Слово Ирландцев. И когда я читал начало того письма, то казалось мне, что я сам в уме слышу голос их, тех, кто был возле Фоклутского леса, что рядом с западным морем. И так они восклицали: "Просим тебя, святой юноша, приди и ещё побудь средь нас". И я очень сердцем сокрушался и даже дальше читать не мог".
Возможно, не сразу, но Патрик предпринял самые решительные действия для того, чтобы осуществить свой смелый план возвращения в Ирландию - уже в качестве миссионера. "Разве не люблю я благое милосердие, - спрашивал Патрик в "Послании к Коротику", - что поступаю так по отношению к язычникам, которые некогда захватили меня, и истребили рабов и служанок дома отца моего? Ведь я по плоти - свободнорожденный, и родился от отца-декуриона, но я продал своё благородство (я не краснею и мне не жалко) ради блага других". И в "Исповеди" Патрик пишет: "Я отдал свою свободу ради блага других". Можно понять, что всё принадлежащее ему имущество было потрачено на финансирование миссии.
К сожалению, из самой "Исповеди" мы не так уж много знаем о миссии Патрика. И вот почему. "Многие, - говорит Патрик, - сие посольство мне запрещали, и за моей спиной сплетничали и говорили: "Зачем это ему подвергать себя такой опасности среди врагов, которые и Бога не знают?". Несмотря на очевидный успех миссии, сплетни продолжались и, наконец, переросли в открытый скандал, о тайных пружинах которого сам Патрик мог только догадываться.
Какие-то "старшие" (может быть, старшие в церковной иерархии, а не по возрасту) стали выступать против "многотрудного епископства" Патрика. Очень вовремя подоспел, говоря современным языком, и "компромат". Ещё до того, как быть посвящённым в диаконы, Патрик открыл душу человеку, которого считал своим другом: "Из-за тревоги скорбной души моей, я дал знать ближайшему моему другу о тех вещах, которые я сделал однажды, или даже, скорее, в одночасье, потому что тогда у меня не было ещё сил. Не знаю - Бог знает - было ли мне тогда уже пятнадцать лет". В "Исповеди" Патрик предпочёл не распространяться, что это было, да и к тому же люди, перед которыми он пытался оправдаться, и так, видимо, знали, о чём идёт речь. Патрик мог честно сказать, что более такое не повторялось: "Плоть - враг наш - всё время влечёт к смерти, то есть к похотям, в злосчастье свершаемым… Но признаюсь перед Богом моим и не краснею перед лицом Его, ибо не лгу: с тех пор, как я познал его с юности моей, выросла во мне любовь к Богу и страх перед Ним". В то же время Патрик не считает, что застрахован от греха: "Я и сам себе не верю, покуда остаюсь в сём "теле смерти"".
Как бы то ни было, ближайший друг, который вроде бы поддерживал Патрика и идею назначения его епископом, вдруг выступил с разоблачениями, предав поверенные ему секреты публичной огласке, и, видимо, прибавив к этому различные сплетни и соображения по поводу и вокруг миссии Патрика. "Исповедь" была написана в тот момент, когда все обвинения с Патрика были уже сняты (как - мы не знаем), но всё же "Исповедь" была не рассказом о введении христианства в Ирландии, а горьким ответом человека, измученного беспричинной публичной травлей, на обвинения соотечественников. Без сомнения, Патрик многое мог рассказать об Ирландии и ирландцах, но он знал, что его обвинителям всё это будет совершенно не интересно. Поэтому он писал о том, что должно было оправдать его: о том, как он был избран Богом, какие были тому доказательства, и как честно и бескорыстно он исполняет свой долг ("верующие женщины мне добровольно давали подарки, и на алтарь бросали свои украшения, а я отдавал им обратно, и они устраивали мне скандалы, мол, зачем я это делаю").
Через четыреста лет Патрика назовут "лучом, и пламенем, и драгоценным камнем, и сверкающим светильником, озаряющим запад мира". А пока ему приходится разбираться со своим соотечественником, князьком по имени Коротик, который угнал в плен недавно обращённых Патриком ирландских христиан. Своё письмо Патрик послал "со святым пресвитером, которого выучил с детства". Согласно традиции, Патрик воспитал ирландского мальчика, которого называл Бенигном и который впоследствии стал наследником его епархии. Удивительно обвинение, которое Патрик бросает Коротику: ты ведёшь себя не как римский гражданин! "Своей рукой я написал эти слова… не скажу - моим согражданам и согражданам святых римлян, но согражданам демонов по злым делам их". Говоря о "римлянах" здесь (и далее) Патрик, конечно, имел в виду не католическую церковь (в то время такого понятия ещё не было), а Рим как центр христианской культуры и ещё живой при Патрике христианской империи. Разбой Коротика напомнил Патрику о его собственной участи, и святой не жалеет горьких слов в его адрес. По ирландской легенде, проклятия Патрика так подействовали на Коротика, что он… превратился в лису.
В латинском житии святого Патрика, написанном в конце VII в. неким Тиреханом, встречаются несколько отрывочных фраз, озаглавленные "Речения Патрика". Они похожи скорее на последние слова умирающего: "Страх Божий вёл меня по Галлии и Италии, и даже по островам Тирренского моря… Из этого мира пойдёте в рай… Слава Богу... Церковь ирландцев, то есть церковь римлян; будьте христианами, как римляне, и подобает вам петь ежечасно эту достославную молитву: "Кирие элейсон, Христе элейсон", и всякая церковь, что последует за мной, пусть поёт: "Кирие элейсон, Христе элейсон". Слава Богу".
Через двести лет после кончины святого Патрика его имя уже было окружено легендами; начали появляться жития, сначала - на латинском, а потом уже и на ирландском языке. Первые дошедшие до нас жития Патрика создали в конце VII века Муирху мокку Мактени и уже упомянутый Тирехан. Затем появилось огромное, полулатинское-полуирландское "Трёхчастное житие" Патрика, и ещё множество латинских и ирландских житий, гимнов, стихотворений, легенд.
Ирландцы запомнили вспыльчивый характер Патрика и странное слово "модеброт", которое он употреблял в минуты гнева - на бриттском языке это значило "Бог мне судья". Упрямство Патрика в ирландских житиях приобретает поистине космические масштабы. В "Трёхчастном житии" Патрик в течение сорока дней постится и торгуется с Богом, выговаривая различные привилегии для ирландцев, и, в конце концов, добивается того, чтобы судить их лично в день Страшного Суда. И ангел говорит ему: "Господь сказал: после апостолов нет и не будет человека более чудесного, чем ты, если бы не твоё упрямство".
Читая "Исповедь" и "Послание к Коротику", в голосе Патрика мы слышим что-то такое, что звучало, наверное, в голосах римских сенаторов и полководцев эпохи Республики, то, что к его времени было давно утрачено римлянами в Риме, но текло в крови провинциала, родившегося в далёкой Британии. Sic volo, sic iubeo, sit pro ratione voluntas - "Так хочу я, так приказываю; пусть вместо разумной причины будет воля" - мог сказать древний римлянин. Непреклонная воля Патрика, его вера в собственное предназначение помогли ему в последние годы существования Римской империи фактически завоевать для неё ещё одну, последнюю, провинцию.