"Звездопад" Астафьева
"- Валяй по причине разбитого сердца.
Я остановился, задрал морду в небо и с завыванием начал:
Я не любил, как вы, ничтожно и бесстрастно,
На время краткое, без траты чувств и сил.
Я пламенно любил, глубоко и несчастно.
Безумно я любил…
Гляди-ка ты: стишок, вычитанный мной в старой, растрепанной книге, звучит сегодня как-то совсем по-иному, смешным вовсе не кажется - от него незащищенность какая-то происходит! От него даже чего-то внутри зашевелилось и сердце давит. Ну, это, может, и по причине тесных сапог? От тесной обуви, говорят, даже порок сердца случается."
Действительно, в зависимости от нынешнего мироощущения и восприятия реальности, старые, до боли знакомые и до дыр зачитанные, засмотренные, заслушанные вещи, воспринимаются не то, чтобы по-новому, просто по-другому как-то.
Поэтому стоит перечитывать, пересматривать, переслушивать - удивляться!
"- Ну, чего же ты? - Лида упрятала лицо по самый нос в рыженький мех - и не понять: смеется она или на полном серьезе меня слушает.
- Да я дальше не помню. Конец только.
- Р-руби конец.
Я звал забвение. Покорный воле рока,
Бродил с поверженной, мятущейся душой,
Но, всюду и везде преследуя жестоко,
Она была со мной…
Тут я опять сбился, запамятовал стих дальше, начал терзать свою хилую память, натужно шевелить мозгами:
- Та-та-та-та… та-та-та… Есть! - обрадовался я.
И вот я слабый раб порока…
- Та-та-та… та-та… Ага, поймал!
Искал всесильного забвения в вине,
Но и в винных парах являлся образ милой
И улыбался мне…
Мы оба долго не шевелились и молчали. Какое-то жалостное чувство подтачивало меня. Тянул самолет вверху. Над нами пощелкивали обмерзлые ветки. В темных улицах верещали свистки патрулей и подозрительно разбегались по подворотням подозрительные людишки, а мы стояли и молчали....."
Я остановился, задрал морду в небо и с завыванием начал:
Я не любил, как вы, ничтожно и бесстрастно,
На время краткое, без траты чувств и сил.
Я пламенно любил, глубоко и несчастно.
Безумно я любил…
Гляди-ка ты: стишок, вычитанный мной в старой, растрепанной книге, звучит сегодня как-то совсем по-иному, смешным вовсе не кажется - от него незащищенность какая-то происходит! От него даже чего-то внутри зашевелилось и сердце давит. Ну, это, может, и по причине тесных сапог? От тесной обуви, говорят, даже порок сердца случается."
Действительно, в зависимости от нынешнего мироощущения и восприятия реальности, старые, до боли знакомые и до дыр зачитанные, засмотренные, заслушанные вещи, воспринимаются не то, чтобы по-новому, просто по-другому как-то.
Поэтому стоит перечитывать, пересматривать, переслушивать - удивляться!
"- Ну, чего же ты? - Лида упрятала лицо по самый нос в рыженький мех - и не понять: смеется она или на полном серьезе меня слушает.
- Да я дальше не помню. Конец только.
- Р-руби конец.
Я звал забвение. Покорный воле рока,
Бродил с поверженной, мятущейся душой,
Но, всюду и везде преследуя жестоко,
Она была со мной…
Тут я опять сбился, запамятовал стих дальше, начал терзать свою хилую память, натужно шевелить мозгами:
- Та-та-та-та… та-та-та… Есть! - обрадовался я.
И вот я слабый раб порока…
- Та-та-та… та-та… Ага, поймал!
Искал всесильного забвения в вине,
Но и в винных парах являлся образ милой
И улыбался мне…
Мы оба долго не шевелились и молчали. Какое-то жалостное чувство подтачивало меня. Тянул самолет вверху. Над нами пощелкивали обмерзлые ветки. В темных улицах верещали свистки патрулей и подозрительно разбегались по подворотням подозрительные людишки, а мы стояли и молчали....."