Ну и завершая "о великом покойнике".
Лето 1986-го года. За несколько месяцев "до 100 лет одиночества". Я езжу на дачу (к родителям, которые живут там летом практически безвыездно) только с центрального вокзала города И. На центральном вокзале в киоске продаются номера журнала "Иностранная литература". И я каждый раз я покупаю какой-нибудь из них и читаю - практически от корки до корки.
Перед покупкой я прошу у киоскерши просмотреть номер. Если там есть хоть одно латиноамериканское имя (я - фан латиноамериканской литературы и читаю все, что попадется) - покупаю сразу. Так, кстати, я нарвался на Рубена Барейро Сагиера - парагвайца, ГЕНИАЛЬНОГО латиноамериканского писателя, который так толком и не прославился.
Я много слышал о Маркесе. Я знаю, что у него есть роман "Сто лет одиночества" (в котором есть некая "Урсула"). Его книг практически не достать. Мама пыталась взять для меня в библиотеке Политеха хоть что-нибудь - но там очередь на несколько месяцев. И вот я, попросив у киоскерши, открываю какой-то номер "Иностранной литературы" и глазам своим не верю. Марксес! Тот самый! "Хроника объявленной смерти".
Я покупаю тут же (сорок копеек стоил номер "Иностранной литературы" тогда? или девяносто?).
Читаю за пару-тройку часов. Что-то вроде шока. Весь город знает, что убьют человека. Он знает, что его убьют. Убийцы не хотят его убивать. Он не хочет, чтобы его убили. Женщина, из-за которой его убивают, не хочет, чтобы его убивали. Но его убивают. Ибо ТАК НАДО. Никто не свободен. Всё получается против всех. На страницах уголовного дела условный автор находит пометку молодого следователя: "Дайте мне предрассудок и я переверну весь мир".
Я в шоке. Ужас осознания того, что ВСЕ люди живут не так, как хотели бы, а как НАДО! И ничего с этим поделать нельзя. Сильное впечатление для подростка. Весь мир начинает казаться каким-то другим. Но вместе с бунтарством возникает интерес к устройству этого "КАК НАДО". И к загадке силы этого "КАК НАДО". И к возможностям обойти это "КАК НАДО".
Извиняюсь, что второй раз за последнее время цитирую мои любимые слова капитана Жеглова. "Вот отсюда, пожалуй, у меня и страсть к сыскному делу, как думаешь, Шарапов!?"
Перед покупкой я прошу у киоскерши просмотреть номер. Если там есть хоть одно латиноамериканское имя (я - фан латиноамериканской литературы и читаю все, что попадется) - покупаю сразу. Так, кстати, я нарвался на Рубена Барейро Сагиера - парагвайца, ГЕНИАЛЬНОГО латиноамериканского писателя, который так толком и не прославился.
Я много слышал о Маркесе. Я знаю, что у него есть роман "Сто лет одиночества" (в котором есть некая "Урсула"). Его книг практически не достать. Мама пыталась взять для меня в библиотеке Политеха хоть что-нибудь - но там очередь на несколько месяцев. И вот я, попросив у киоскерши, открываю какой-то номер "Иностранной литературы" и глазам своим не верю. Марксес! Тот самый! "Хроника объявленной смерти".
Я покупаю тут же (сорок копеек стоил номер "Иностранной литературы" тогда? или девяносто?).
Читаю за пару-тройку часов. Что-то вроде шока. Весь город знает, что убьют человека. Он знает, что его убьют. Убийцы не хотят его убивать. Он не хочет, чтобы его убили. Женщина, из-за которой его убивают, не хочет, чтобы его убивали. Но его убивают. Ибо ТАК НАДО. Никто не свободен. Всё получается против всех. На страницах уголовного дела условный автор находит пометку молодого следователя: "Дайте мне предрассудок и я переверну весь мир".
Я в шоке. Ужас осознания того, что ВСЕ люди живут не так, как хотели бы, а как НАДО! И ничего с этим поделать нельзя. Сильное впечатление для подростка. Весь мир начинает казаться каким-то другим. Но вместе с бунтарством возникает интерес к устройству этого "КАК НАДО". И к загадке силы этого "КАК НАДО". И к возможностям обойти это "КАК НАДО".
Извиняюсь, что второй раз за последнее время цитирую мои любимые слова капитана Жеглова. "Вот отсюда, пожалуй, у меня и страсть к сыскному делу, как думаешь, Шарапов!?"