Язык Ланг Ланга
Перед долгими поездками в конце февраля взяла книжку в библиотеке:
Ланг Ланг. Musik ist meine Sprache, Berlin 2008, перевод с "американского", того же года.
Что (или кто?) заставляет молодого человека, которому летом только-только исполнится 30, писать /диктовать толстую книгу под 300 страниц "воспоминаний" не знаю, наверное "рынок". Но чтение получилось увлекательное. Уж насколько Машка воет, что читать нечего, все скучно - оторваться не могла до полуночи (за чем я ее застукала и книжку гневно отобрала). Увлекательность ее - прежде всего в подкупающей искренности. Решила выписать себе некоторые фрагменты, на память, прежде чем книжку вернуть и детали позабыть.
Гигантский транспорант под крышей дюссельдорфского Тонхалле:
Название первой главы "полудетство", картина и в правду рисуется сумрачная. Нищета, лишения, жертвы. Самая большая и наверное болезненная из них - мать. Книга, собственно, начинается со сцены прощания. Маленький Ланг приехавший из провинции в Пекин, молится, чтобы мама не уезжала.
- Хватит, тебе пора. Оставь мальчишку в покое. Слишком много чувствительности сделает его только слабым (...) Он будет делать то, что ему положено. Как и мы все.
Когда мать подошла к двери я вцепился в нее, но отец оторвал меня. Дверь закрылась, мать ушла.
- Иди заниматься. Сегодня и так достаточно времени ушло впустую.
Эта сцена повторяется на протяжении всей книги, эдаким рефреном. Даже когда он еще дома, в Шеньянге. Отец, вернувшийся домой:
- Почему ты сидишь на диване?
- Мы разговаривали, - ответила мама.
- Он должен заниматься.
- Он уже занимался два часа.
- Мы договорились на три часа.
- Я как раз хотел сейчас начать.
- Тогда прекрати болтовню и начинай.
- Мы говорили о чем-то очень важном (- о переезде в Пекин и вынужденной предстоящей разлуке).
- Нет ничего важнее занятий, теперь хватит болтать и иди к ф-но.
Распорядок первоклассника:
- 5.45: подъем и час занятий
- школа в 7.00
- в 12: обед дома, 15 мин. на еду, 45 - заниматься (снова школа)
- после школы 2 часа занятий перед ужином
- ужин: 20 мин., во время которых можно посмотреть мультфильмы
- после ужина 2 часа занятий, + домашние задания.
Позже, по 6-8 и больше часов.
Почти 30-летний "гражданин мира", как он себя называет, не стыдится признаться, что стать пианистом его побудили мультфильмы из серии "Том и Джерри", и рассказать как он представлял себя непобедимым "Королем обезъян" в многочисленных испытаниях, выпавших на его раннюю детскую долю. Перед экзаменом в Пекинскую консерваторию:
- Можно ли нам поехать домой на день или два?
- Нет. Из-за долгой дороги ты потеряешь время для занятий.
- Не может ли мама к нам приехать?
- Нет.
- Почему? Я точно знаю, что она хочет меня видеть.
- Потому что она должна работать (мать, оставшаяся в Шеньянге зарабатывала как могла, "работой" отца было следить за развитием сына).
- Не может ли она взять отпуск?
- Нет.
- Хоть на один день?
- Ее приезд может ухудшить твои шансы на поступление в консерваторию. Она будет тебя только отвлекать. Начнет тебя баловать. Ее чувства сделают тебя слабее. Ты как раз на пути, чтобы стать сильным. Помешанная на тебе мать только ослабит твою решительность.
"Бороться" было за что. В "первый класс" Пекинской консерватории выбирали 12 из 3 000, стипендию (а Ланги были, практически, без средств к существованию) получали только первые 7.
Быть или стать "номером один" - основная категория в картине представлений Ланга старшего, а также многих других родителей и детей из его окружения, - самая что ни на есть ходовая формулировка, точнее, мантра, заклинание. Слова отца во время подготовки к конкурсу, важное уточнение - ребенку 5 лет:
"Стать номером один - цель совершенно реалистическая, которая достигается путем твоих усилий. Тебе очевидно придется иметь дело с конкурентами, которые талантливее тебя. Это - не в твоих руках, хотя я уверен, что у тебя достаточно таланта, необходимого тебе. Но в твоих руках - сколько ты работаешь. Ты можешь позаботиться о том, чтобы работать больше и лучше других".
Отец Ланга - не исключение, один из многих. Во время вступительных экзаменов родителей не пускали в здание консерватории. Поэтому они стояли под окнами и кричали с улицы своим детям: Ты играешь слишком быстро/ слишком медленно/ безалаберно...
"Музыкально менее развитые" родители могли ошибиться окном и кричать чужому ребенку...
Всем им не было 10-ти.
Наверное, отец Ланга все-таки был крепче других. Например, одевал полицейскую форму (в Шеньянге он работал полицейским), пробирался под видом охранника в консерваторию, подслушивал мастерклассы или просто уроки знаменитых учителей и дома добивался от своего сына выполнения всех этих указаний - определенной фразировки, качества звука и т.д.
Сам юный Ланг, кстати, внимательно слушал игру своих конкурентов и умудрялся научаться у них, за день-два перед конкурсными выступлениями.
Позже, в Америке 16-летний Ланг держал в руках все фортепианные концерты, на тот случай, если вдруг позвонят из агентуры, где он стоял в очереди заменяющих, чтобы быть готовым к внезапному выступлению в любое время. Так собственно у него и произошло, надо было срочно заменить кого-то, заболевшего. Такие мелочи как боль в руках мелькают периодически на страницах, но этому не придается совершенно никакого значения.
Конфликт с отцом, конечно, был. Когда у старшего Ланга в следствии неудач не выдержали нервы и он был готов выбросить своего сына с 10-го этажа. Но со временем Ланг-младший оказался способен на прощение и примирение. Эта книга посвящена обоим родителям, как матери, по которой он всю жизнь тосковал, так и злому отцу. С последним он даже выступил в Карнеги-Холле, - Ланг-старший играет на каком-то народном китайском инструменте.
Когда китайская тигрица опубликовала свою книжку о воспитании, германская общественность жутко всполошилась (с этой полемики, собственно, и начинается мой журнал). Удивительно, но ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь ругал Ланга-старшего за такое "воспитание". Исходят из логики, "победителей не судят" что-ли? Конечно, Ланг-младший - далеко не №1, но в десятку худо-бедно попал. И на все эти разговоры, что его де раскрутили исключительно в расчете на гигантский китайский рынок, хочется ответить - какая разница. Критики ругают его без перерыва (хочется ответить то же самое), а сам он, кажется, вполне доволен жизнью. Ланг-старший может считать свою миссию выполненной.
Ланг Ланг. Musik ist meine Sprache, Berlin 2008, перевод с "американского", того же года.
Что (или кто?) заставляет молодого человека, которому летом только-только исполнится 30, писать /диктовать толстую книгу под 300 страниц "воспоминаний" не знаю, наверное "рынок". Но чтение получилось увлекательное. Уж насколько Машка воет, что читать нечего, все скучно - оторваться не могла до полуночи (за чем я ее застукала и книжку гневно отобрала). Увлекательность ее - прежде всего в подкупающей искренности. Решила выписать себе некоторые фрагменты, на память, прежде чем книжку вернуть и детали позабыть.
Гигантский транспорант под крышей дюссельдорфского Тонхалле:
Название первой главы "полудетство", картина и в правду рисуется сумрачная. Нищета, лишения, жертвы. Самая большая и наверное болезненная из них - мать. Книга, собственно, начинается со сцены прощания. Маленький Ланг приехавший из провинции в Пекин, молится, чтобы мама не уезжала.
- Хватит, тебе пора. Оставь мальчишку в покое. Слишком много чувствительности сделает его только слабым (...) Он будет делать то, что ему положено. Как и мы все.
Когда мать подошла к двери я вцепился в нее, но отец оторвал меня. Дверь закрылась, мать ушла.
- Иди заниматься. Сегодня и так достаточно времени ушло впустую.
Эта сцена повторяется на протяжении всей книги, эдаким рефреном. Даже когда он еще дома, в Шеньянге. Отец, вернувшийся домой:
- Почему ты сидишь на диване?
- Мы разговаривали, - ответила мама.
- Он должен заниматься.
- Он уже занимался два часа.
- Мы договорились на три часа.
- Я как раз хотел сейчас начать.
- Тогда прекрати болтовню и начинай.
- Мы говорили о чем-то очень важном (- о переезде в Пекин и вынужденной предстоящей разлуке).
- Нет ничего важнее занятий, теперь хватит болтать и иди к ф-но.
Распорядок первоклассника:
- 5.45: подъем и час занятий
- школа в 7.00
- в 12: обед дома, 15 мин. на еду, 45 - заниматься (снова школа)
- после школы 2 часа занятий перед ужином
- ужин: 20 мин., во время которых можно посмотреть мультфильмы
- после ужина 2 часа занятий, + домашние задания.
Позже, по 6-8 и больше часов.
Почти 30-летний "гражданин мира", как он себя называет, не стыдится признаться, что стать пианистом его побудили мультфильмы из серии "Том и Джерри", и рассказать как он представлял себя непобедимым "Королем обезъян" в многочисленных испытаниях, выпавших на его раннюю детскую долю. Перед экзаменом в Пекинскую консерваторию:
- Можно ли нам поехать домой на день или два?
- Нет. Из-за долгой дороги ты потеряешь время для занятий.
- Не может ли мама к нам приехать?
- Нет.
- Почему? Я точно знаю, что она хочет меня видеть.
- Потому что она должна работать (мать, оставшаяся в Шеньянге зарабатывала как могла, "работой" отца было следить за развитием сына).
- Не может ли она взять отпуск?
- Нет.
- Хоть на один день?
- Ее приезд может ухудшить твои шансы на поступление в консерваторию. Она будет тебя только отвлекать. Начнет тебя баловать. Ее чувства сделают тебя слабее. Ты как раз на пути, чтобы стать сильным. Помешанная на тебе мать только ослабит твою решительность.
"Бороться" было за что. В "первый класс" Пекинской консерватории выбирали 12 из 3 000, стипендию (а Ланги были, практически, без средств к существованию) получали только первые 7.
Быть или стать "номером один" - основная категория в картине представлений Ланга старшего, а также многих других родителей и детей из его окружения, - самая что ни на есть ходовая формулировка, точнее, мантра, заклинание. Слова отца во время подготовки к конкурсу, важное уточнение - ребенку 5 лет:
"Стать номером один - цель совершенно реалистическая, которая достигается путем твоих усилий. Тебе очевидно придется иметь дело с конкурентами, которые талантливее тебя. Это - не в твоих руках, хотя я уверен, что у тебя достаточно таланта, необходимого тебе. Но в твоих руках - сколько ты работаешь. Ты можешь позаботиться о том, чтобы работать больше и лучше других".
Отец Ланга - не исключение, один из многих. Во время вступительных экзаменов родителей не пускали в здание консерватории. Поэтому они стояли под окнами и кричали с улицы своим детям: Ты играешь слишком быстро/ слишком медленно/ безалаберно...
"Музыкально менее развитые" родители могли ошибиться окном и кричать чужому ребенку...
Всем им не было 10-ти.
Наверное, отец Ланга все-таки был крепче других. Например, одевал полицейскую форму (в Шеньянге он работал полицейским), пробирался под видом охранника в консерваторию, подслушивал мастерклассы или просто уроки знаменитых учителей и дома добивался от своего сына выполнения всех этих указаний - определенной фразировки, качества звука и т.д.
Сам юный Ланг, кстати, внимательно слушал игру своих конкурентов и умудрялся научаться у них, за день-два перед конкурсными выступлениями.
Позже, в Америке 16-летний Ланг держал в руках все фортепианные концерты, на тот случай, если вдруг позвонят из агентуры, где он стоял в очереди заменяющих, чтобы быть готовым к внезапному выступлению в любое время. Так собственно у него и произошло, надо было срочно заменить кого-то, заболевшего. Такие мелочи как боль в руках мелькают периодически на страницах, но этому не придается совершенно никакого значения.
Конфликт с отцом, конечно, был. Когда у старшего Ланга в следствии неудач не выдержали нервы и он был готов выбросить своего сына с 10-го этажа. Но со временем Ланг-младший оказался способен на прощение и примирение. Эта книга посвящена обоим родителям, как матери, по которой он всю жизнь тосковал, так и злому отцу. С последним он даже выступил в Карнеги-Холле, - Ланг-старший играет на каком-то народном китайском инструменте.
Когда китайская тигрица опубликовала свою книжку о воспитании, германская общественность жутко всполошилась (с этой полемики, собственно, и начинается мой журнал). Удивительно, но ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь ругал Ланга-старшего за такое "воспитание". Исходят из логики, "победителей не судят" что-ли? Конечно, Ланг-младший - далеко не №1, но в десятку худо-бедно попал. И на все эти разговоры, что его де раскрутили исключительно в расчете на гигантский китайский рынок, хочется ответить - какая разница. Критики ругают его без перерыва (хочется ответить то же самое), а сам он, кажется, вполне доволен жизнью. Ланг-старший может считать свою миссию выполненной.