Конкурсная работа номер шесть. "Песочные часы"
Песочные часы- моя любимая игрушка. Когда- то давно в пустыне исчез последний оазис. И бедуины могли либо умереть, либо превратить песок в воду. Они очень хотели жить и придумали эти часы. И стали обменивать их на воду. Красный песок, замкнутый в бесконечности. Представляю, как высохшей коричневой плетью бедуин зачерпывает свою пустыню и превращает в Вечность. Каждая песчинка дорога мне. В этом стеклянном доме нет других часов.
Когда уже очевидно скоро пробудятся домашние, солнце согреет птиц и пообещает весну, я понимаю, что снова придётся вставать. Я не умер. У меня нет уважительной причины оставаться в постели. И я представляю вечер. Полную тишину, закрытые двери, абсолютную определенность. Только после этого обещания я могу встать. Войлочные тапочки напоминают мне давнего друга. Медицина сейчас он-лайн, и мой психотерапевт, наверное, забрал домой эти беззвучные девайсы из отделения неврозов. Абсолютно прозрачный, гладкий, стеклянный стакан с водой на прикроватном столике- мне не омерзительно начать день только с такого завтрака. Кофе я сварю себе позже. Пижама- в короб с бельём для стирки. Волосы вьются-каждое утро я становлюсь похожим на себя- ребёнка. Я не хочу уходить в детский сад. Не хочу завтракать. И я кудрявый, даже если не потею всю ночь, как сейчас. Принять душ- это тоже проблема. Но я знаю, что она преодолима. Ведь водные процедуры это всего лишь алгоритм последовательных действий. И я могу его выполнить, если не думать об альтернативе возвращения в спальню. Дальше будет легче. Уже в ванной комнате я переворачиваю свой хронометр. Моя Сахара шуршит, заглушаемая шумом горячих струй. Но я уже знаю-время пошло. Я вливаюсь в день. Работа. Что мне рассказать о ней? Когда-то я страстно любил ее. Я не строил карьерных планов, кайфовал от процесса. Я так много знал, что превосходил более опытных и целеустремленных- тоже. Меня ценили за удачливость, но моя удачливость оказалась системой. Везло мне за счёт сочетания любознательности и прекрасного образования. Впрочем, я не жалел денег на повышение квалификации. Это не осталось незамеченным. Должности и финансовые дивиденды последовали за моими усилиями. Хорошо, что я откладывал деньги. Думалось, на кругосветку. Оказалось, на эти дюны, барханы, шепот и шуршание красного песка. Ну, и на воду для бедуина. Отвлёкся. Но это тоже допустимо, я давно пересел со своего авто на такси. Могу слушать музыку, закрыв глаза, ещё час- далеко до работы. Так что, успею, такси приезжает быстро. Сейчас на работе я больше времени провожу за аналитикой в своём кабинете. Меньше всех этих однообразных встреч под новомодными названиями: мозговой штурм, деловая игра, кейсы и прочее. Могу позволить себе собрать подчиненных на Discorde, сидя в своих тапочках. Шучу. Просто сидя за своим Маком. Освоил новые программы и приложения, успел. Сейчас бы не смог. Заставить себя не смог бы. На работе, кстати, мои часы справа от Мака. На бархатном коврике. Я ещё не написал, кажется, почему они всегда со мной? Мне кажется, они-мое сердце. И пока они « идут», оно стучит. А я живу. Уэльбек на старости лет опрокинул всех психотерапевтов с их СИОЗС, своим «Серотонином». Но оказался прав, наверное. Ни Прозак ни Ципралекс мне так и не помогли. Из интереса я даже сдавал несколько раз выжимки серотонина из своих вен- слёзы, а не уровень. Несмотря на лекарства. Справедливости ради скажу, что они помогли мне казаться похожим на вас. Остаться в седле. Вот только хвост держать пистолетом на СИОЗС не получается. Оральный секс на меня всегда действовал безотказно в этом плане, а сейчас он стал дико смешным. Мужчины меня поймут, да и некоторые женщины тоже. Моя девушка именно дико смеялась от необычных ощущений. Видимо, первый раз жевала член импотента, бедняга. К счастью, с моей супругой мы уже несколько лет имеем разные спальни и освободили друг- друга от подобных супружеских обязанностей.
Ланч у меня в кафетерии напротив офиса. К обеду я уже и ещё могу общаться. Заказываю пюрированные супы и фреши. Их можно глотать, не разжёвывая. В холодном виде они почти не пахнут. И меня почти не тошнит. Потом я гуляю. Обычно удаётся пройти шагов тысячу-две. Я помню, что однажды в Италии в Урбино за день мы с женой поставили личный рекорд в сорок тысяч. Хотя в молодости, когда ещё новомодные гаджеты не считали наши шаги, мы запросто проходили от точки А на карте до точки Б километров двадцать по пересечённой за день, потом ещё ставили палатки, доставали водку и пели песни у костра... Возвращаюсь в офис. Только чтобы досидеть этот день.
Песчинки когда-то были гигантской пустыней. Кто-то сказал мне недавно, что любой физический объект обладает физической памятью. То есть, они могут « помнить», как они лежали, притирались друг к другу, царапались о перекати-поле и пели свои песни движущихся барханов иющих песков. А сейчас они в тюрьме. Без эмоций, без надежды. Тонкая красная струйка под действием банального притяжения Земли имитирует жизнь. Отмеряет ее. Но ею уже не является.
Я собираюсь домой. На ужин обычно фаст-фуд или еда из ближайшей кафешки на вынос. Прелесть Ципралекса в совместимости с вином. Я выбираю самое лучшее на сегодня. Самое сухое и самое красное. Жена приглашает разделить совместную трапезу, в гостях дети. Собака уходит со мной в спальню- отказываюсь с мотивировкой »устал». Я давно бросил курить, но запах сигарет всегда побуждал во мне желание сделать затяжку. И вот я выхожу на балкон, распаковываю свой сэндвич, открываю Chianti Riserva. Закуриваю. Когда мы были молоды, жена и я, у Centre Georges-Pompidou веселый негр продал нам длиннющий багет с начинкой и угостил Голуазом, потому что наши сигареты закончились. Как это было вкусно: Париж, молодость и крепкий табак. Сейчас во рту только горечь...
Начало смеркаться. Дети стучали мне в дверь, но жена проводила их, сказав, что я, вероятно, заснул. Наконец-то ночь. До сегодняшнего дня ночь была моим отдохновением, счастьем- насколько это возможно. Я мог молчать, мог плакать, мог вспоминать свою жизнь, сколько хотел. Ничего не решать, не терпеть, отключить телефон и надеяться. Видимо, надеяться, раз пил снотворное, переворачивал часы, ждал рассвета. Сегодня ровно в полночь я отпущу своё время. Я разобью песочные часы. Утром под моим балконом зеваки может быть и не заметят щепотку красного песка рядом с моим телом. Но она там будет, обязательно будет. А весной ее смоют талые воды, и на песке Сахары вырастет зелёная трава.
Click to view