Повесть об Имперском Бардаке
Жил-был дивный мальчик Юра, и досталась ему прекрасная девочка Алена. Жили они долго и счастливо три года, а потом девочка Алена сказала: "Дорогой, чеши-ка ты в армию". Мальчик Юра козырнул и почесал. А в наследство оставил он девочке Алене Имперский Бардак с маджонгом и гейшами.
Девочка Алена почухала репу и сказала: "Дорогая, пора взрослеть. В твоих руках Имперский Бардак с маджонгом и гейшами. Надо сделать из него Имперский Порядок с УНО и ролевичками". Повзрослела она и перевоплотилась в девушку Лану, всю из себя суровую и неприступную. И жуткие вещи происходить стали, между прочим: снова начала девушка Лана, как и в стародавние лохматые времена, красить глаза, носить кофточки с вырезами, надевать понтовые кольца с каменьями в полпальца и смотреть на окружающий мир. А главное - снова начала девушка Лана, как и в стародавние лохматые времена, петь, чего не делала, дайте боги памяти, года три. Потом девушка Лана достала запылившуюся косуху и пошла пьянствовать в честь совершеннолетия милой подруги. Там встретила она офигенного юношу с ником похабным, и встретились глаза их, и всё очень скоро стало заебись. Собрала девушка Лана толпу желающих в лес свалить на недельку, и свалили они буквально в ближайший понедельник. В лес. На недельку. Учиться шарахаться по лесам да в УНО играть в свободное от рубки дров и готовки жратвы время.
Там с девушки Ланы личико начало сползать суровое да неприступное, и стало ясно офигенному юноше с ником похабным, что девушка-то прекрасная, в УНО играет да по лесам шарахается. Весь Имперский Бардак, имевшийся в наличии, смотрел на них да прикалывался, а до них еще недель пять доходило. И вызревали за эти пять недель в голове девушки Ланы планы коварные, как бы из Имперского Бардака да Имперский Порядок сделать. И подумалось тут ей, что делить его надо нахер на тех, кому надо, и тех, кому ни с какой стороны не надо, а то разговаривать с ними себе дороже. Взяла она логичную девушку Снежану, взяли они литр вина белого сухого да сели они Устав писать, ибо любой Порядок с Устава начинается. Волею непререкаемой захватила власть над Бардаком девушка Лана, сделала она девушку Снежану правою рукой своей, а юношу Александера левою рукой, и повелела, чтобы были игроки в команде, кои право имеют творить все в пределах Устава, и чтобы были воены в команде, кои ничего право творить не имеют, но пусть фехтуют хоть до позеленения на здоровье, ибо нужно с кем-то тренироваться доблестным игрокам. Поставила она милого Каскада надо всем тренировочным процессом, дабы мир был среди фехтующих, а себя Кэпом назвала и сказала: "Отныне всё будет заебись". И всё повелением Кэповым стало заебись, ибо стал вокруг Порядок.
А потом офигенный юноша с ником похабным решил, что надоело ему в родном городе, что недалеко от круга Полярного, и решил он поехать он в туманный Петербург за счастьем. Сказал он перед поездкой девушке Лане: "Не хватает мне тебя, будь моей на веки вечные! Какой будет твой положительный ответ?" "Сдурел ты, дорогой, штоле?" - подумала девушка Лана и сказала: "ДА!!!!". Так и жили они семнадцать дней да шесть с половиной часов, ваще ни разу без понятия, надо им друг друга, не надо им друг друга, что из этого выйдет и не страдают ли они фигней, аки дети неразумные, все подряд в рот тянущие. Не спали они неделю, а потом вышел офигенный юноша на вокзал на Ладожский, и повесилась у него на шее девушка Лана, и светились они оба аки лампочки накаливания на 150 Вт. И был то день прикольный, когда то солнце светило в оба глаза, то дождь лил нещадно, и было им смешно и неверисто, неверисто и смешно. Смешно, потому что прикольно как-то на последние деньги срываться в Питер туманный да дождливый за фиг знает чем. А неверисто, потому что удивительно это: говорить человеку о своих привычках, а он говорит, что это всё его, и это ваще плагиат какой-то сплошной. Провели они сутки вместе (снова не спали, разумеется, и не из-за того, из-за чего вы подумали, а болтали всю ночь и всё наболтаться не могли), а на сутки следующие свалили на полигон в Записенье, что под Лугою да под Оредежем, да ко Пскову да Новгороду ближе, чем к Питеру. Два дня сидели они в Записенье, отсыпались да полигон спаивали, а потом сказали друг другу слова три заветные, распланировали жизнь на двадцать два года вперед и поцеловались крепко. Потом и Имперский... эээ... в общем, подтянулся, и сыграли они всей толпой игру провальную, зато наприкалывались от души.
А в сентябре, что после лета когда-нибудь рано или поздно наступает, жили они в городе туманном, что на Неве-реке стоит уже лет так триста с чем-то, да на проспекте Московском, да в доме-квартире таких, что там три шестерки подряд получается, и был у них совет да любовь. Ходили они в гости, и гости ходили к ним, и ваще куда только не ходили, и с родителями знакомиться тоже пришлось, и все друг другу понравились, и стало всё чудесно. И мальчик Юра, что всё это время бакланил в армии, угомонился и сказал: "Рад я за вас и спокоен". Прифигели тут все, конечно, но отошли скоро. И пролетело время лихо да шустро, и пришла пора уезжать юноше из города туманного на Неве-реке. Об стену побились, конечно, юноша с ником похабным да девушка Лана, ну а что делать - у всех свои дела, а переезд только через полгода.
Уехал юноша в свой город, что недалеко от круга Полярного, а девушка Лана в городе, что на Неве-реке, осталась да платочком белым помахала. Пришла она в дом, а там нет никого. Прождала девушка ни много ни мало, а две недели, всё казалось ей, что покурить вышел юноша али в магазин за ништяками к ужину, и вот он покурит или сходит за ништяками и сейчас в комнату зайдет. А он всё не заходит и не заходит, зараза этакая. "Сколько ж можно курить?" - думает девушка Лана, а потом вспоминает, что курить-то ему ни много ни мало, а до Нового года, пока она сама к нему в Приполярье не приедет. И становится ей грустно-грустно, и на душе целый питомник породистых кошек скребет. Грузилась девушка Лана долго-долго, а потом вдруг оглянулась и поняла: мама мия, а Имперский-то Порядок уже фехтует вовсю. Надо взять УНО и пойти потусоваться. Только вот беда: сустав на правой руке надломан. А когда это мешало? Перебинтовала девушка Лана руку покрепче, чтобы не двигать ей особо, и пошла фехтовать одной левой.
Пришла она фехтовать одной левой, и узрела она диво дивное: Имперский Порядок. Все занимаются капитально, аж футболки к спинам прилипают, все фехтуют аккуратно, и везде мир и спокойствие. Игроки обсуждают вторую часть игры замурчательной, что по миру вампирскому, воены шуршат что-то сами с собой, чайники с желаниями своими определяются да испытательный срок проходят. И Каскад надо всем стоит и тащится аки удав по стекловате. Умилилась девушка Лана, отклеила футболку от спины да собрала компанию желающих в УНО поиграть. Уделала она их в тот день два раза да в следующий еще один раз, потому что нефиг Дикую карту Плюс Четыре подкидывать, когда есть в руке другие подходящие карты.
И хочется сказать, что все жили долго и счастливо, но все еще здравствуют и поныне. Так что без карканий тут.
Девочка Алена почухала репу и сказала: "Дорогая, пора взрослеть. В твоих руках Имперский Бардак с маджонгом и гейшами. Надо сделать из него Имперский Порядок с УНО и ролевичками". Повзрослела она и перевоплотилась в девушку Лану, всю из себя суровую и неприступную. И жуткие вещи происходить стали, между прочим: снова начала девушка Лана, как и в стародавние лохматые времена, красить глаза, носить кофточки с вырезами, надевать понтовые кольца с каменьями в полпальца и смотреть на окружающий мир. А главное - снова начала девушка Лана, как и в стародавние лохматые времена, петь, чего не делала, дайте боги памяти, года три. Потом девушка Лана достала запылившуюся косуху и пошла пьянствовать в честь совершеннолетия милой подруги. Там встретила она офигенного юношу с ником похабным, и встретились глаза их, и всё очень скоро стало заебись. Собрала девушка Лана толпу желающих в лес свалить на недельку, и свалили они буквально в ближайший понедельник. В лес. На недельку. Учиться шарахаться по лесам да в УНО играть в свободное от рубки дров и готовки жратвы время.
Там с девушки Ланы личико начало сползать суровое да неприступное, и стало ясно офигенному юноше с ником похабным, что девушка-то прекрасная, в УНО играет да по лесам шарахается. Весь Имперский Бардак, имевшийся в наличии, смотрел на них да прикалывался, а до них еще недель пять доходило. И вызревали за эти пять недель в голове девушки Ланы планы коварные, как бы из Имперского Бардака да Имперский Порядок сделать. И подумалось тут ей, что делить его надо нахер на тех, кому надо, и тех, кому ни с какой стороны не надо, а то разговаривать с ними себе дороже. Взяла она логичную девушку Снежану, взяли они литр вина белого сухого да сели они Устав писать, ибо любой Порядок с Устава начинается. Волею непререкаемой захватила власть над Бардаком девушка Лана, сделала она девушку Снежану правою рукой своей, а юношу Александера левою рукой, и повелела, чтобы были игроки в команде, кои право имеют творить все в пределах Устава, и чтобы были воены в команде, кои ничего право творить не имеют, но пусть фехтуют хоть до позеленения на здоровье, ибо нужно с кем-то тренироваться доблестным игрокам. Поставила она милого Каскада надо всем тренировочным процессом, дабы мир был среди фехтующих, а себя Кэпом назвала и сказала: "Отныне всё будет заебись". И всё повелением Кэповым стало заебись, ибо стал вокруг Порядок.
А потом офигенный юноша с ником похабным решил, что надоело ему в родном городе, что недалеко от круга Полярного, и решил он поехать он в туманный Петербург за счастьем. Сказал он перед поездкой девушке Лане: "Не хватает мне тебя, будь моей на веки вечные! Какой будет твой положительный ответ?" "Сдурел ты, дорогой, штоле?" - подумала девушка Лана и сказала: "ДА!!!!". Так и жили они семнадцать дней да шесть с половиной часов, ваще ни разу без понятия, надо им друг друга, не надо им друг друга, что из этого выйдет и не страдают ли они фигней, аки дети неразумные, все подряд в рот тянущие. Не спали они неделю, а потом вышел офигенный юноша на вокзал на Ладожский, и повесилась у него на шее девушка Лана, и светились они оба аки лампочки накаливания на 150 Вт. И был то день прикольный, когда то солнце светило в оба глаза, то дождь лил нещадно, и было им смешно и неверисто, неверисто и смешно. Смешно, потому что прикольно как-то на последние деньги срываться в Питер туманный да дождливый за фиг знает чем. А неверисто, потому что удивительно это: говорить человеку о своих привычках, а он говорит, что это всё его, и это ваще плагиат какой-то сплошной. Провели они сутки вместе (снова не спали, разумеется, и не из-за того, из-за чего вы подумали, а болтали всю ночь и всё наболтаться не могли), а на сутки следующие свалили на полигон в Записенье, что под Лугою да под Оредежем, да ко Пскову да Новгороду ближе, чем к Питеру. Два дня сидели они в Записенье, отсыпались да полигон спаивали, а потом сказали друг другу слова три заветные, распланировали жизнь на двадцать два года вперед и поцеловались крепко. Потом и Имперский... эээ... в общем, подтянулся, и сыграли они всей толпой игру провальную, зато наприкалывались от души.
А в сентябре, что после лета когда-нибудь рано или поздно наступает, жили они в городе туманном, что на Неве-реке стоит уже лет так триста с чем-то, да на проспекте Московском, да в доме-квартире таких, что там три шестерки подряд получается, и был у них совет да любовь. Ходили они в гости, и гости ходили к ним, и ваще куда только не ходили, и с родителями знакомиться тоже пришлось, и все друг другу понравились, и стало всё чудесно. И мальчик Юра, что всё это время бакланил в армии, угомонился и сказал: "Рад я за вас и спокоен". Прифигели тут все, конечно, но отошли скоро. И пролетело время лихо да шустро, и пришла пора уезжать юноше из города туманного на Неве-реке. Об стену побились, конечно, юноша с ником похабным да девушка Лана, ну а что делать - у всех свои дела, а переезд только через полгода.
Уехал юноша в свой город, что недалеко от круга Полярного, а девушка Лана в городе, что на Неве-реке, осталась да платочком белым помахала. Пришла она в дом, а там нет никого. Прождала девушка ни много ни мало, а две недели, всё казалось ей, что покурить вышел юноша али в магазин за ништяками к ужину, и вот он покурит или сходит за ништяками и сейчас в комнату зайдет. А он всё не заходит и не заходит, зараза этакая. "Сколько ж можно курить?" - думает девушка Лана, а потом вспоминает, что курить-то ему ни много ни мало, а до Нового года, пока она сама к нему в Приполярье не приедет. И становится ей грустно-грустно, и на душе целый питомник породистых кошек скребет. Грузилась девушка Лана долго-долго, а потом вдруг оглянулась и поняла: мама мия, а Имперский-то Порядок уже фехтует вовсю. Надо взять УНО и пойти потусоваться. Только вот беда: сустав на правой руке надломан. А когда это мешало? Перебинтовала девушка Лана руку покрепче, чтобы не двигать ей особо, и пошла фехтовать одной левой.
Пришла она фехтовать одной левой, и узрела она диво дивное: Имперский Порядок. Все занимаются капитально, аж футболки к спинам прилипают, все фехтуют аккуратно, и везде мир и спокойствие. Игроки обсуждают вторую часть игры замурчательной, что по миру вампирскому, воены шуршат что-то сами с собой, чайники с желаниями своими определяются да испытательный срок проходят. И Каскад надо всем стоит и тащится аки удав по стекловате. Умилилась девушка Лана, отклеила футболку от спины да собрала компанию желающих в УНО поиграть. Уделала она их в тот день два раза да в следующий еще один раз, потому что нефиг Дикую карту Плюс Четыре подкидывать, когда есть в руке другие подходящие карты.
И хочется сказать, что все жили долго и счастливо, но все еще здравствуют и поныне. Так что без карканий тут.