Несколько слов о...

[lamentoso]

книгах
Все мы, пишущие слова на бумаге, походим на моряков, торопливо делающих плоты на обреченных судах... Те, для которых литература подобна торговле, удовлетворяющей насущные нужды, похожи на моряков, которые работают над плотами только для того, чтобы согреть руки и отвлечь мысли от предстоящей гибели; их плоты распадаются на части прежде, чем судно разбивается

Эдвард Дансени, "Строители плота"
В настоящий момент по телевизору показывают сериал по книге Бориса Акунина "Пелагея и белый бульдог". Ничего не скажу о фильме, т.к. он совершенно "бесцветный" и лишен каких бы то ни было запоминающихся черт (как положительных, так или отрицательных). Речь о книге, а точнее - о книгах Акунина.

Признаюсь, в свое время, когда этот писатель со своими детективами в историческом антураже был на пике популярности, я читал выходящие из-под его пера книги: 1-ые шесть произведений из цикла об Эрасте Фандорине (т.к. 6-ая книга - "Коронация" - имела подзаголовок "Последний из романов", я, как дисциплинорованный читатель, на ней и остановился), трилогию о Пелагее, какие-то политически окрашенные сказки и еще один неприятный роман с параллельным повествованием (название уже не помню). Все, что было написано Акуниным после и сверх этого, прошло мимо меня.

Но произвело ли это хоть какой-то эффект? Что осталось в памяти от прочтения этих книг? На поверку оказалось, что только 3 вещи:

глава первая "Азазеля", в которой описывается "некая циничная выходка": "В понедельник 13 мая 1876 года в третьем часу пополудни, в день по-весеннему свежий и по-летнему теплый, в Александровском саду, на глазах у многочисленных свидетелей, случилось безобразное, ни в какие рамки не укладывающееся происшествие..." (лаконично и стильно);

сцена с грозой из "Пелагеи и белого бульдога" (первое прочтение было по-настоящему захватывающим);

одна фраза из повести о Фандорине (название забыл): "Не наступите на брыжейку...".

Совсем немного.

P.S. Решил проверить себя. Подтвердилась простая истина: в случаях с прецизионной информацией полагаться на свою память можно только в самых крайних и редких случаях. Фраза из повести под названием "Декоратор" звучит так: "Что это у вас, мсье Тюльпанов, под сапогом? Не брыжейка?"

P.P.S. Еще об "Азазеле". Если кто-нибудь когда-нибудь соберется сделать хорошую экранизацию этого романа, то для сопровождения пролога я бы предложил скерцо из 3-ей оркестровой сюиты (G-Dur, op. 55) Чайковского - музыку в которой нераздельно слиты игра и гротеск, цинизм и агрессия. Вот, к примеру, исполнение Королевского оркестра Концертгебау под управлением Кирилла Петровича Кондрашина (запись 1974 г.):