(no subject)
Ему всю жизнь казалось, что он в мире один. Не потому, что рядом никого не было или потому, что ему не с кем было поговорить. Наоборот. Вокруг народа - тьма. Да и говорил он в день с неимоверным количеством людей. И любому мог рассказать что-то важное и сокровенное, потому как на самом деле не считал это ни важным ни сокровенным. Обычным. Но вот ответить на это ему никто не мог. Он подходил, а люди стояли, как восковые куклы, и смотрели на него, иногда улыбаясь, иногда плача, иногда вообще никак не реагируя.
Он с ними и говорил, и шутил, и уговаривал, и даже пытался некоторых любить, а с некоторыми спать, но куклам, что и не мудрено, было все равно, что он там с ними делает. Пусть делает, если ему не лень и если ему так нравится. Прыгай, обезьянка, прыгай.
Он с ними и говорил, и шутил, и уговаривал, и даже пытался некоторых любить, а с некоторыми спать, но куклам, что и не мудрено, было все равно, что он там с ними делает. Пусть делает, если ему не лень и если ему так нравится. Прыгай, обезьянка, прыгай.