ist
"Меня всегда настораживали такие люди" - сказала Л., глядя на хипповатого молодого человека слева от нас.
Мы сидели на кладбище у Сулеймание, созерцая ленивых турецких кошек, безнаказанно разгуливающих прямо по древним могилам.
Юноше, с его невысказанным "Шанти!" в глазах больше бы подошла атмосфера Индии, нежели лихорадочно продажный антураж Стамбула.
- А мне такие люди наоборот интересны, - сказала я, - гораздо скучней, когда ты родился в необратимо благополучной семье, закончил "правильный" институт, женился, когда пришла пора, а затем в счастливой старости своевременно помер на руках у любящей фамилии.
- Не-ет... Конечно - лучше всю жизнь бросать вызов обществу и закончить свои дни где-нибудь в подворотне! - саркастично протянула Л.
Я ничего не ответила, растворяясь в звуках азана. Меньше всего мне хотелось умереть в заплесневелом одиночестве, в комнате, где запах отчаяния и старости пропитал все стены.
- Какие-то нечеловеческие завывания... Никакой мелодии!
- А мне нравится.
Мы заклеили пластырем стертые ноги и побрели к выходу. Тощая серая кошка окинула нас безразличным взглядом и только удобнее развалилась на каменном надгробии.
Мы сидели на кладбище у Сулеймание, созерцая ленивых турецких кошек, безнаказанно разгуливающих прямо по древним могилам.
Юноше, с его невысказанным "Шанти!" в глазах больше бы подошла атмосфера Индии, нежели лихорадочно продажный антураж Стамбула.
- А мне такие люди наоборот интересны, - сказала я, - гораздо скучней, когда ты родился в необратимо благополучной семье, закончил "правильный" институт, женился, когда пришла пора, а затем в счастливой старости своевременно помер на руках у любящей фамилии.
- Не-ет... Конечно - лучше всю жизнь бросать вызов обществу и закончить свои дни где-нибудь в подворотне! - саркастично протянула Л.
Я ничего не ответила, растворяясь в звуках азана. Меньше всего мне хотелось умереть в заплесневелом одиночестве, в комнате, где запах отчаяния и старости пропитал все стены.
- Какие-то нечеловеческие завывания... Никакой мелодии!
- А мне нравится.
Мы заклеили пластырем стертые ноги и побрели к выходу. Тощая серая кошка окинула нас безразличным взглядом и только удобнее развалилась на каменном надгробии.