(no subject)
"Еще более странным покажется то, что касается не живых
зверей, а некоторых детских игрушек. Я имею в виду всем
известных плюшевых мишек, зайцев и тому подобные безделушки. В
детстве их любил каждый из нас, и каждый испытывал тоску и
боль, когда начинал понимать, что это - не живые существа, а
просто человеческие изделия. Но радость в том, что правее не
мы, а дети, свято верящие в живую природу своих игрушек и даже
в то, что они могут говорить. Нашим высшим разумом мы могли бы
в этих случаях наблюдать совершенно особый процесс творения.
Сначала у такой игрушки нет ни эфирного и астрального тела, ни
шельта, ни, само собой разумеется, монады. Но чем больше любим
плюшевый медвежонок, чем больше изливается на него из детской
души нежности, тепла, ласки, жалости и доверия, тем плотнее
сосредоточивается в нем та тончайшая материя, из которой
создается шельт. Постепенно он создается и в самом деле, но ни
астрального, ни эфирного тела у него нет, и поэтому тело
физическое - игрушка - не может сделаться живым. Но когда
игрушка, полностью насыщенная бессмертным шельтом, погибает в
Энрофе, совершается божественный акт, и созданный шельт
связывается с юной монадой, входящей в Шаданакар из Отчего
лона. В Эрмастиге, среди душ высших животных, облеченных в
астрал и эфир, появляется изумительное существо, для которого
именно здесь должны быть созданы такие же облачения. Существа
эти поражают не красотой и тем более не величием, а той
невыразимой трогательностью, какой размягчает наши суровые души
вид зайчонка или олененочка. В Эрмастиге эти существа тем
прелестнее, что даже в соответствовавших им игрушках никогда не
было ни капли зла. Они чудесно живут там вместе с душами
настоящих медведей и оленей, получают там астральное тело, а
потом поднимаются в Хангвиллу, как и все остальные".
Даниил Андреев // Роза Мира