Господи, прости!
Страшно мне... Где же точка опоры? Дрогнул пол белоснежного Храма... Сохранить бы осколочек веры в час, когда разбивается мрамор... Господи, прости! Праведен твой гнев... Но за кем идти, если пастырь слеп? Но за кем идти, если пастыря нет...
Как других мне вести, если пастырь слеп? И за кем самой идти, если пастыря мне нет?
Запуталась. Попытки объяснить, да хотя бы понять, что со мной происходит, ни к чему не приводят. Это все слова и не более. Сейчас я думаю о том, что все дело в непонимании между нами и в отсутствии спокойствия. Но это все слова. А что истина-то где?
Да кто бы знал! Нету у меня опоры. Нет ориентиров, не знаю, где искать ответы. В душе все перерыла - нифига не понятно. Чего делать-то, а? Надоело как-то каждое утро просыпаться в легкой истерике, взрыв которой может спровоцировать любая мелочь. Надоело жить как на пороховой бочке. А и спросить не у кого. Ищи все сама, раз никто тебя не понимает, а других ты избегаешь, чтобы не грузить своими заскоками, ненавидя себя.
Господи, это лечится? Или моей голове уже ничего не поможет?
Здесь никто не ответит тебе. Иди за мной.
Как других мне вести, если пастырь слеп? И за кем самой идти, если пастыря мне нет?
Запуталась. Попытки объяснить, да хотя бы понять, что со мной происходит, ни к чему не приводят. Это все слова и не более. Сейчас я думаю о том, что все дело в непонимании между нами и в отсутствии спокойствия. Но это все слова. А что истина-то где?
Да кто бы знал! Нету у меня опоры. Нет ориентиров, не знаю, где искать ответы. В душе все перерыла - нифига не понятно. Чего делать-то, а? Надоело как-то каждое утро просыпаться в легкой истерике, взрыв которой может спровоцировать любая мелочь. Надоело жить как на пороховой бочке. А и спросить не у кого. Ищи все сама, раз никто тебя не понимает, а других ты избегаешь, чтобы не грузить своими заскоками, ненавидя себя.
Господи, это лечится? Или моей голове уже ничего не поможет?
Здесь никто не ответит тебе. Иди за мной.